На путях преисподней - Энгус Уэллс

Талисман не мог обманывать ее. Кедрин был жив. И если ее талисман мог передать ей эту весть, то Кедрин, прикасаясь к камню Кирье, тоже мог узнать, что она жива. Значит, он будет искать ее. Она не представляла, каким образом он поведет свои поиски, но не сомневалась: он не оставит попыток. Знала и другое — знала так твердо, что могла бы поклясться собственной жизнью: понимая, что она жива, Кедрин не смог бы увлечься Эшривелью. Значит, водоем лжет!

При этой мысли Уинетт невесело улыбнулась. Это значит, что Эйрик тоже обманывает ее. Она больше не сможет доверять ему, равно как и водоему.

Уинетт подошла к алькову и ополоснула лицо холодной водой. Потом снова опустилась на стул и задумалась.

Кто бы ни был Эйрик — слуга Ашара или сам Ашар, в настоящее время он не может причинить ей вреда. Возможно, его удерживает талисман — мощь камня может связывать его силу. Уинетт помнила, как отпрянуло мерзкое создание, поднявшееся из унылых вод Нижних пределов, увидев талисман в руках Кедрина. И когда на Идре она бросилась в пасть чудовищу… Оно не смогло ее убить — возможно, благодаря талисману. Тогда и Эйрик — а, может быть, и сам Ашар! — бессилен, пока камень Кирье защищает ее. Талисман помог одолеть колдовство Тоза, сокрушить Посланца. Может быть, он поможет ей выстоять и против их хозяина. Она кивнула в такт своим мыслям. Талисман наполнял ее силой. Возможно, этой силы недостаточно, чтобы одолеть Эйрика. Но она может по крайней мере противостоять чарам, которые наполняют этот дворец, и не поддаваться отчаянию.

Кедрин — Избранный. И благодаря силе, которую дарует талисман, он сможет сокрушить Ашара. Может быть, дело именно в этом? Может быть, Ашар надеется, что Кедрин придет сюда за ней? Может быть, это ловушка — мир, не связанный с остальными мирами, место, где время не имеет значения, а пространство не подчиняется никаким законам?

А может быть, Эйрик с его лестью, любезностью, учтивыми манерами надеется выманить у нее камень, который она носит? Чего он хочет? Не допустить, чтобы половинки талисмана соединились? Использовать силу, которая поддерживает ее сейчас, для каких-то неведомых целей? Если так — ему будет непросто добиться своего. К каким бы хитростям он ни прибегал, она не позволит лишить себя талисмана.

Уинетт сидела, погруженная в свои мысли, но полная решимости. Она не знала, каков будет следующий ход в этой странной игре, но вера ее была теперь неколебима. Никто больше не убедит ее, что Кедрин забыл о ней. Он будет искать ее, найдет, и она готова помочь ему.

Страх все еще не покидал ее. Но теперь Уинетт обрела спокойствие и могла совладать с паникой. Она разделась, натянула шелковую ночную рубашку, потом задула свечи, вошла в спальню и посмотрела в окно на темнеющий лес. Гроза приближалась. Воздух замер, напитанный теплой влагой. Казалось, ее можно попробовать на вкус, она прикасалась к коже, точно лапки невидимых насекомых. Ни луны, ни звезд — небо, набухшее дождем, опустилось совсем низко и давило всей своей тяжестью. Над лесом пронеслась белесая молния, выламываясь в странном танце, потом еще и еще. Молнии беззвучно сшивали небо и лес, взбаламученный порывами ветра. Сквозь удушливо-липкую теплоту воздуха Уинетт уловила запах горящего дерева, потом к нему примешался сладковатый, одуряющий до тошноты смрад паленого мяса. И тут в небе словно распахнулись шлюзы, и дождь хлынул сплошной стеной. За этой завесой ничего не было видно. Скрылись из виду лес и лужайки — все потонуло в непроницаемой серой мгле.

Гроза должна была освежить воздух, но ничего подобного не произошло. Вязкая духота только усилилась, в комнату снова пополз запах разложения. Уинетт захлопнула окно. Духота была предпочтительнее этой омерзительной вони, да и цветы могли немного освежить воздух… И тут Уинетт обнаружила, что цветы в хрустальных вазах поникли и увяли, а на опавших лепестках уже проступили пятна гнили.

Оставайся она в том состоянии, в каком поднялась в спальню, это вызвало бы еще большую подавленность. Серая пелена отгородила ее от всего мира, усиливая одиночество, безотрадная ночь не могла породить ничего, кроме отчаяния. Но талисман по-прежнему питал силы молодой королевы, и она не желала уступать унынию. Все это могло быть только уловкой, призванной сломить ее волю. Что ж, пусть старается! Уинетт собрала увядшие цветы, вынесла их в прихожую и швырнула в очаг. Кедрин ищет ее, напомнила она себе. Исполнившись решимости не поддаваться никаким запугиваниям, Уинетт отправилась в постель. Простыни, обычно хрустящие и прохладные, теперь напитались влагой и липли к коже, как погребальные пелены. Уинетт отбросила их, сжала талисман в руках и попыталась уснуть.

Когда ее веки наконец смежила дремота, пестрый рой образов, порожденных дневными страхами, обрушился на нее. Она видела Кедрина, ласкающего Эшривель, потом он превратился в Хаттима Сетийяна и сговаривался с ее сестрой погубить Дарра. Вот Эйрик указывает на водоем со словами: «Он говорит только правду!». Посланец раскрывает ей объятия и зовет: «Иди ко мне». Тварь поднимается из вод Идре… Орда штурмует Высокую Крепость… Потом Уинетт оказалась в Нижних пределах, на берегу туманного озера. Неясные образы выступали из серой мглы и манили ее, звали присоединиться к ним…

Уинетт проснулась в холодном поту, вся дрожа. Только что она боролась с кем-то: он схватил ее и пытался утащить в бездну. Открыв глаза, она увидела, что ее ноги запутались в сбитой простыне. Спихнув ее на пол, Уинетт поднялась и сбросила пропитавшуюся потом сорочку. Это просто сны, сказала она себе. Во рту ощущался кислый привкус. Опустившись на колени, Уинетт произнесла молитву. Это вернуло ей спокойствие и разогнало остатки недавнего ужаса.

За окном нудно барабанил дождь, стекло запотело и стало матовым и серым. Уинетт подошла к окну. Туман не позволял определить расстояние, и мир казался плоским. Она прошла в альков, приняла ванну и направилась к стенным шкафам. Цветы в очаге засохли, точно их коснулось дыхание зимы, но Уинетт не придала этому значения. Самое скромное из всех платьев, что висели в шкафу, было рыжевато-бордовым, с длинными рукавами и высокой горловиной. Надев его, она занялась прической, обдумывая, как дальше вести себя с Эйриком.

Делиться своими опасениями было рискованно. Если даже они верны, лучше сделать вид, что она верит в добрые намерения Эйрика. Может быть, он действительно не желает ей зла. Но доверять ему опасно — по крайней мере до тех пор, пока не станет ясна истинная цель, которую он преследует. Если же перед ней враг… Преждевременно раскрывшись, она лишится и того ничтожного преимущества, которое имеет сейчас.

Она беспокойно встала из-за туалетного столика и открыла входную дверь. Вид, представший ее взору, был печальным. Розовые плети были слабой преградой для бурных потоков, заливавших галерею. Ничем не защищенный двор утратил свое волшебное очарование и покрылся грязными лужами. Тяжелые капли монотонно стучали по камням портика, тусклый свет навевал уныние. Уинетт собралась с духом и двинулась вниз по лестнице, снова сжав в руке талисман. Ей предстояла встреча с Эйриком.

Кем бы он ни был, ясно одно: она столкнулась с созданием, наделенным невообразимой силой.

* * *