Атака скалистых гор - Федор Березин

И оказывается, все не зря, ибо предчувствие — вещь реально существующая и работает, между прочим, без компьютерных костылей. Однажды из-за размещенных на средине туннеля ворот действительно ударили очереди. Тех, кто их выпустил, разумеется, тут же смели встречным огнем, но маленькое черное дело они сотворить успели.

Фуллерит — штука прочная, однако нельзя покрыть человека везде и всюду одинаково непробиваемым слоем. Потому иногда пули попадают в такие ахиллесовы точки. В данном случае, по пальцам бывшего десантника Русанова. Конечно, современное пластиковое протезирование способно на многое, но весь вопрос в том, что все это будет когда-нибудь после, а пока появился тяжело раненный, с коим требуется что-то делать. Но, правда, кое-какие процессы ухода за покалеченным автоматизированы. Помещенный на животе каждого комп помимо всего прочего еще и следит за здоровьем. Например, сейчас он перетягивает кисть без всякого внешнего жгута. И тут же впуливает в шею пострадавшему хороший укол обезболивающего. Так что потерявший четыре пальца Владислав, вполне способен передвигаться своим ходом. Правда, как стрелок он уже минусуется, но в случае чего, его вполне получится использовать на что-нибудь путное. Например, в качестве дополнительного самоходного щита для радистки Кэт. Человек в экзоскелете — очень многофункциональная машина.

Вначале он подумал, что его ударило током. Есть такой диапазон напряжения — эдакий гуманный шажок со стороны вселенских законов — который не притягивает жертву к себе, когда рука становится проводником до полного обугливания, а наоборот — отталкивает. Миша отлетел в сторону, его развернуло, создалось ощущение, будто бы ноги сплелись, перепутались между собой. Он ударился бедром, но боли не ощутил. Потом он увидел кровь. Нет, это было не любимое им электричество — пуля! У тех, взбирающихся снизу охотников за «языком» все-таки сдали нервы, а может, после их доклада вниз о том, что вытворяет жертва, оттуда поступила срочнейшая команда: «Огонь!»

«Господи, сколько кровищи», — отрешенно удивился Миша Гитуляр. Оценивать как бы со стороны получалось из-за того, что боль все еще задерживалась в пути, не успевала за событиями. — «Что у них там? Пули с анестезией?» — Предположение было смешным, но комедия не клеилась. Теперь у него не имелось даже минут, все вышли. Оставались секунды. «Ну что, выдрать еще парочку кабелей или все-таки застрелиться?» Но он никак не мог подняться, правая нога не слушалась. — «Кость они мне перебили, что ли?» Правой, все еще плохо подчиняющейся рукой он долго нащупывал «беретту». Она стала липкая, тоже в крови, к тому же такая же нечувствительная, как и нога. Плотно охватил пальцами. Предохранитель почему-то был уже снят. «Плохо, что нет индикатора: «сколько патронов?» Ладно, и так известно». Из-за сидячего положения, из-за бурой маскировочной сети, из-за небольшой распределительной коробки, которой он зазря подарил когда-то целую минуту, пытаясь вскрыть, он не видел нападающих. Они могли находиться совсем рядом. «Что для экзоскелетов бег в гору? Развлекуха!»

Он повернул «беретту» к себе и заглянул в ствол: «Черный, ничего не видать — упрощенная модель загробного мира. Врали все эти церковники, чтоб их…» Злиться, обижаться было бессмысленно — он никогда не был верующим. Он тронул спусковую скобу — нажать не смог. «Что же это я как девка? Ведь потом, когда иглы под ногти загонят, буду же жалеть». Однако все равно не получалось. «Стимул нужен, — подумал он зло. — Например, болевой». Он повел взглядом вокруг, разыскивая камень — чуть не засмеялся. Какой, к черту, камень, если в руке ствол? Тем не менее из-за скаредности, эдакой бессмысленной расчетливости, здоровую ногу было жаль. Он навелся, тщательнейше прицелился в правую. Нет, колено не подходило — было как-то боязно. Перенацелился выше. Совместил целик, мушку. Какой был в этом толк, если для такого трюка приходилось изгибать и руку и туловище, как червей? Проще приставить в упор.

Выстрел оказался подобен озаряющей мертвую округу молнии. Он сразу вспотел. Боль была адская. Показалось, а может, правда прочувствовалось, как пуля внедрилась в кожу, затаскивая за собой целый невод электрических волокон одежды, прошла насквозь, буравя мясо, переламывая кость — он вообще-то хотел ее обойти. Ощутил как эта же пуля, с несколько затупившимся от натуги рылом, бьется в фундамент антенного комплекса, и как оттуда обжигает ногу дробинками бетона.

Вот теперь думать на отвлеченные темы не получалось совсем. Но, через эту боль, охватившую теперь не только ногу, но всю нижнюю часть туловища — он стал эдаким гомункулусом навыворот — он помнил, что должен успеть произвести еще один выстрел. Туманящимися, слезливыми глазами он снова воззрился в мир. Оказалось, что подлая, претворяющаяся до сего момента бесчувственной, рука, давным-давно выронила пистолет и занимается абсолютно лишним делом — зажимает входное, девятимиллиметовое отверстие на бедре. Нет, этой правой скотине не стоило доверять. Всегда ранее остающейся за кадром левой он смахнул с глаз слезы и пелену. Нашел обиженно отползшую в сторону от стыда «беретту». Пришлось заниматься акробатикой, пытаясь ее достать. Теперь он оказался на животе. Идиотская поза для самоубийства! Но заниматься гимнастикой снова сил уже не оставалось. К тому же левая теперь была занята, правой он не доверял, и нечем было снова смахнуть с глаз пелену. И еще что-то чудовищно бухало в ушах. Но до ушей ли сейчас было?

Целик и мушку совмещать было некому. Зато так предусмотрительно набитая намедни шишка бережно амортизировала ствол: во всей этой бездне неудобств вокруг только он так приятно холодил. Но наслаждаться не получалось — слишком много отвлекающих факторов, как всегда в этой жизни. Открывать глаза совершенно не хотелось, но слава богу, без этого пункта получалось обойтись. Пора, пора было прекращать это настырное буханье в голове. Тем не менее и комедию с осечками делать непозволительно. Он повел большим пальцем, проверяя положение предохранителя; все-таки это была очень рациональная машина, обслуживаемая с любой стороны.

Затем, сквозь пульсацию крови, сквозь нарастающий шум в висках, сквозь раздувшиеся до планетарного размера и, может быть, уже отправленные в ад и запекающиеся там бедра, он постарался ощутить маленький указательный палец левой. Да, похоже, где-то там, на окраине Вселенной, этот оловянный солдатик все еще существовал и даже готовился к выполнению команд. Он был очень надежен и предан хозяину до конца. Что с того, что между ними теперь пролегли световые годы? Для передачи команд у них наличествовал специальный, высоконадежный, бронированный кевларом и армированный стальными нитями, кабель! Оставалось повернуть рубильник в положение «Выкл».

Было ли произошедшее равнозначно нападению на спящего? Более совпадает внезапный удар топором по хребтине зависшего в паутине размышления над чертежом инженера. Но конечно, ни крови, ни прыснувших в стороны задумчивых, скромных работяг — извилин. Все чинно, благообразно. Только слабые искровые всполохи, да запах паленого изоляционного слоя; все последнее зазря, вокруг абсолютно некому оценить насколько сей запах едкий и противный. В деле только микро-механика. И думаете, кто-то намеренно делал замыкания? Ничуть не бывало. Работали алгоритмы и примитивные, совсем не параллельные, пошаговые программы. Просто «Трубный лазутчик № 1» наконец-то нашел новую цель. Кто-то скажет, что в его нутре вновь ожили охотничьи инстинкты. Это слишком художественно звучит. Тут, всего лишь какая-то из многохвостых развилок программных пересечений снова обрела приоритет исполнения. И случилось это по подсказке внешних признаков, ибо эта самая «добыча» выдала себя. А все произошло из-за разделения функций. Ведь МБ были маленькими машинами, вместить в них всю необходимую для сложных действий аппаратуру не получалось. По крайней мере не в данном, достаточно авральном случае приспособления под конкретную диверсию.