Кремль 2222. Планерная - Константин Кривчиков

И так до того момента, пока все не пожрут и не уничтожат или их всех самих не уничтожат. Или возможен и такой вариант: пока гон не прекращается сам по себе, будто кто тварям этим сигнал «отбой» дал.

Почему, для чего, из-за чего такая поножовщина начинается, никто не знает и объяснить не может. И ладно бы какие твари неразумные вроде стальных сколопендр объяснить не могли. Но тех же нео или дампов неразумными назвать нельзя. А вот спроси у них потом, чего это вы, ребята, вчера полдня на стены бросались под пули и картечь, как взбесившиеся крысособаки? – так не ответят же. Потому что ни черта не помнят.

Как будто мутная волна накатывает на мозги и гонит вперед – то ли поля какие особые, то ли излучения, то ли еще какая хрень – гонит и гонит, пока запал не кончится. Да еще, бывает, что и по несколько раз на дню. Даже непонятно, откуда столько мутантов берется, словно они со всей Зоны Москвы сбегаются. Вот такая поганая фигня этот гон.

Когда Гермес добрался до командного пункта, расположенного на среднем ярусе Стадиона, он уже знал, что в гоне на этот раз участвуют муравьи-мутанты – об этом сообщил кто-то из пробегавших мимо бойцов. Выглянув в амбразуру, старшина невольно содрогнулся. Хотя и много чего разного он уже повидал в своей жизни, но вид рогатых чудовищ все равно поражал. Уж больно много их было – наверное, сотни две. И выглядели они на самом деле чудовищно и отвратительно.

Длиной – от метра до трех; на шести лапах с мощными когтями; туловище состоит из трех сегментов, защищенных доспехами прочного хитинового панциря; по бокам широких челюстей огромные жвала-мандибулы, по форме напоминающие щипцы-кусачки; из носовой части торчат полуметровые коленчатые усики, похожие на рога. Собственно, из-за этих длинных отростков мутировавшие до ужасных монстров муравьи и получили прозвище «рогачи». Но использовали они усики не для бодания, а как рецепторы обоняния, способные к тому же впрыскивать в жертву парализующий яд.

Сейчас, как увидел Гермес, темно-коричневая шевелящаяся масса, вытянутая стрелкой, надвигалась на западную стену Стадиона. С этой стороны рос густой лес, вымахавший на территории бывшего Тушинского аэродрома. Поэтому наблюдатели заметили мутантов поздно, тогда, когда передовые особи уже выползли на двухсотметровую полосу отчуждения.

Огонь из трех крупнокалиберных пулеметов ДШКМ был открыт сразу. Задействовали и единственную мелкокалиберную пушку 30-мм, установленную у главного входа. Но против членистоногих тварей подобное оружие не очень эффективно. Надо попадать точно в башку или в мускулистую трубку, обеспечивающую циркуляцию гемолимфы и расположенную в нижней части туловища. Без башки «рогач» перестает ориентироваться в пространстве, а при большой потере гемолимфы быстро слабеет.

Все остальные пробоины в туловище живучая тварь переносит относительно безболезненно, хоть в дуршлаг ее преврати. И продолжает переть на рожон, даже потеряв задний сегмент с брюхом, потому что умеет закупоривать поврежденные артерии. С этой точки зрения куда эффективнее лишить монстра лап – по крайней мере, бегать перестанет. Но в лапу из пулемета еще попасть надо. А их у гигантского муравья, между прочим, целых шесть.

В результате уже в первые минуты атаки несколько десятков мутантов добрались до внешней линии укреплений и очутились в мертвой зоне. Об этом Гермесу доложил есаул Степан, прибежавший в командный пункт.

– Теперь с верхних ярусов тварей не достать, – сказал он. – Караульные встретили их гранатами, но несколько штук прорвались за внешний периметр. Ничего, мы их там все равно прижучим.

– Прижучим, – согласился старшина, отходя от амбразуры. – А откуда ты знаешь, что внизу творится? Отсюда же плохо видно.

– А я туда сразу побежал, как сигнал тревоги услышал. Потом сюда поднялся, чтобы тебя найти.

– Не фиг тебе сейчас здесь прохлаждаться, есаул, – сердито произнес Гермес. – Собирай всех свободных бойцов и отправляй на оборону нижнего яруса.

– Они и сами боевой расчет знают.

– А ты проверь. И еще. Найди коменданта и передай, чтобы задействовали огнеметы и…

Гермес оборвал фразу на полуслове, потому что в амбразуру внезапно просунулась уродливая башка «рогача». Мутант клацнул жвалами и попытался дотянуться ими до старшины, но не сумел, застряв туловищем в отверстии. Однако его левый ус при этом распрямился, как складная удочка, готовый выстрелить в лицо Гермеса ядовитой слизью.

Старшину спас есаул, стоявший рядом с обнаженной саблей. Проявив недюжинную реакцию, он взмахнул клинком и отсек ус. Слизь все же брызнула из обрубка, но полетела не в старшину, а вверх. Степан сразу же рубанул по второму усу, справедливо полагая, что оставлять его монстру нет никакого резона. И отчекрыжил почти под корень – к чертовой матери.

Однако «рогач», подгоняемый необоримым зовом гона, не собирался отступать. Поднатужился и совершил, казалось бы, невозможное – выдирая из кладки кирпичи, протащил вперед грудной сегмент. А вместе с ним, изловчившись, просунул сквозь отверстие передние лапы – мощные, но при этом гибкие, как и положено членистоногому существу. А дальше – цап! – и хватанул когтистой лапой за бок опешившего от такой наглости Гермеса.

Что и говорить – в данный момент глава клана маркитантов сильно растерялся и одновременно перепугался. Хотя не был трусом и умел сохранять присутствие духа даже в очень сложных ситуациях. Однако в ситуацию, приближенную к боевой, Гермес не попадал давно, ведя сидячую и тепличную жизнь большого начальника. И сейчас издержки такой жизни проявились в полной мере.

Старшина замешкался. И «рогач» мог нанести ему очень серьезное увечье, если бы не повышенное внимание старшины к собственной безопасности. Он всегда надевал бронежилет, когда выходил на улицу, покидая особо охраняемую территорию. Сегодня Гермес надел «броник», отправляясь смотреть казнь и гладиаторский бой, и благодаря этому избежал тяжелого ранения.

Однако разбушевавшийся «рогач» не собирался отпускать жертву. Вцепившись в Гермеса лапой, он потянул его на себя, готовый пустить в ход убийственные жвалы. И пустил бы, если бы не подоспел боец, находившийся около соседней амбразуры с ручным пулеметом Дегтярева. Подбежав, он засадил в башку монстра с полудюжины бронебойно-зажигательных пуль, и тот сразу поскучнел.

Окончательно добил упорного и зловредного мутанта Степан. Подскочив, он сначала перерубил ему лапу, а затем и шею. После чего Гермес медленно опустился на пол и пробормотал:

– Как эта тварь сюда попала?

– По стене, знамо, – ответил есаул, вытирая со лба холодный пот. Он и сам изрядно перепугался, оказавшись на внезапном рандеву с монстром. Но в отличие от главы маркитантов был лучше подготовлен к таким неожиданностям. – Они же все-таки муравьи. Даже по потолку ползать могут.

– Уничтожить всех! Огнеметами! – со злобой прохрипел Гермес, держась рукой за бок. – Сжечь дотла всех тварей!

– Уничтожим! Впервой, что ли, от них отбиваться… А ты-то как, цел?

Старшина оторвал от бока ладонь и с отвращением взглянул на нее.