Скованные одной цепью, или Я тебе не жена! - Элис Айт

Он не вздрогнул, будто ударенный, не объявил, что плевать хотел на мои запреты, и не бросился ко мне, несмотря ни на что. Нет, он печально кивнул и прошептал напоследок несколько слов, так тихо, что о них можно было угадать лишь по движению губ. А потом повернулся и ушел в дом, чтобы сбежать через подземный ход.

Его исчезновение будто выбило последнюю опору, на которой я еще держалась. Глаза закрылись, и я позволила себе размякнуть в теплых объятиях Дайша, второй раз за день проваливаясь в долгий и тяжелый сон.

Я очнулась уже на корабле и долго смотрела в доски над головой, силясь понять, где оказалась.

Койка была узкой, прибитой к стене, в крошечном помещении на столе лежали карты и морские принадлежности, в крепко зафиксированном фонаре догорала свеча. Пахло здесь хоть и по-мужски, но гораздо лучше, чем в трюме. Решив, что это капитанская каюта, я расслабилась, позволила себе дышать ровнее. Судно покачивалось, снасти уютно покряхтывали — это значило, что мы плывем домой, в порт Мараиса.

Дверь скрипнула. В проеме появился Дайш. За ним было так забавно наблюдать — он двигался на цыпочках куда-то мимо меня, стараясь не шуметь. Крайне необычный вид для сурового командира и преступного гения, грозы всех богатых людей Мараиса. Заметив, что я смотрю на него, он улыбнулся и нежно коснулся моей щеки.

— Проснулась? Быстро. Мы совсем недавно отплыли. Я думал, ты будешь спать до самого порта.

После такого побоища, которое ты устроила в деревне, в себя быстро не прийти.

— Ничего не побоище, — смутилась я. — Сама не знаю, как это вышло…

Я осеклась. Корабль качнулся, разворачиваясь, и перекинутая через плечо сумка Дайша съехала набок. Ее верх был откинут, и было хорошо видно, что лежит внутри.

Там блестела линза для гадательного аппарата, но под ней торчал округлый бок глиняного сосуда с вырезанными на нем рунами. Тот самый, из гробницы Аруана…

— Дайш, — нервно произнесла я. — Это что, кувшин с ядом?

Он закрыл сумку и убрал ее с моих глаз, словно бы этого никогда не происходило, а затем заботливо поправил на мне шерстяное одеяло.

— Тебе надо отдохнуть. Ты вообще помнишь, как мы добрались до корабля?

Я покачала головой. В памяти зияла огромная дыра. Я даже не была уверена, на своих ли ногах сюда дошла.

— Ничего страшного, — успокоил Дайш. — Такое бывает после перенапряжения во время колдовства.

— Эфра и остальные здесь? — внезапно заволновалась я, вспомнив все обстоятельства сегодняшнего дня.

— Здесь. Их никто не преследовал. Мы тоже благодаря тебе выбрались из деревни без осложнений, — он помолчал. — Я сказал Даро и Трейси, чтобы они не трепали языками по поводу того, что там случилось. Не стоит пока никому знать, какими силами ты обладаешь, а то кто-нибудь захочет выяснить, откуда ты такая уникальная взялась. Сама видела, что произошло с

Амастриэлем всего лишь из-за подозрений, что он иномирянин. Будем всем говорить, что алавирцы и северяне пытались перебить друг друга, а мы улизнули прямо у них из-под носа по подземным ходам. Согласна?

— Да, как скажешь.

Дайш снова меня коснулся — на сей раз задумчиво провел по волосам. И снова я поймала себя на мысли, что страшно непривычно видеть его таким — заботливым, ласковым. Будто бы он понемногу давал волю чувствам, которые слишком долго подавлял.

— Отдыхай, — наконец повторил Дайш. — Тебя никто не потревожит. Разбужу тебя, когда будем подплывать к Мараису.

— Хорошо. Слушай, Дайш…

— Да?

— А Амастриэль правда был дьярхом в оболочке эльфа?

— Нет, разумеется. Что за чушь? Дьярхов давно изгнали.

Он сказал это слишком быстро. Я прикрыла веки и слабо кивнула, показывая, что верю, хотя на самом деле сердце на миг похолодело от страха.

Это был дьярх. И Дайш прекрасно знал об этом, но все равно работал с ним много лет.

Наниматель вышел из комнаты, погасив фитиль в светильнике и плотно притворив за собой дверь.

Я осталась в тишине и темноте капитанской каюты наедине со своими мыслями.

Но, снова засыпая, я думала не об Амастриэле, не о Дайше и даже не о том, откуда у меня такая сила. Я вспоминала слова, произнесенные Асгером одними губами.

«Я к тебе еще вернусь, моя колдунья».

Конец