Страшно Упрямый - Виктория Падалица

— На синей? Тут нет синей, бл…! Где ты стоишь? Щас, бл… подойду. Жди там, не убегай.

Пока я стояла поодаль и сомневалась, стоит ли вмешаться, Бейрут шустро завершил диалог и вернулся к машине.

— Садись и жди. — распахнув пассажирскую дверь, взвинченный Бейрут приказал мне сейчас же залезть в салон.

— Хер ты угадал. Ты никуда не пойдешь. — приблизившись к нему, заявила я твердо.

Бейрут же пропустил мои слова мимо ушей.

— Вот деньги. — он сунул мне в ладонь скомканные купюры. — Купи себе что-нибудь поесть.

— Да не надо мне «поесть!» — взъерепенилась я, требуя знать правду. — Кто звонил тебе? С кем ты идешь на встречу?

— Неважно.

— Кто тебе звонил, Бейрут? Я хочу знать его имя! Я требую! Я имею на это право!

— Сядь в машину, сказал.

— Ах так? А вот не сяду! Только после тебя!

— Опять нарываешься? Привязать тебя, или как?

— Я все сказала! Если уйдешь, то и я уйду! И ты никогда меня не найдешь!

Разобидевшись, я отошла от него на несколько шагов. Чтобы заставить его пойти на уступки. Чтобы он сделал так, как хочу я. Чтобы он подошел ко мне сам. Но надолго меня ждать не хватило, и я вернулась.

Какая-то необъяснимая тревога заполонила мое нутро целиком и полностью. Мне привиделось, что больше не увижу Бейрута. И вместо того, чтобы поделиться своими переживаниями и попытаться переубедить его не ходить на встречу, я кинулась драться.

Била его сильно. Колотила, не сдерживаясь и не глядя куда. Куда приходилось, туда и била. Правда, недолго.

Поймав за обе руки, Бейрут прижал меня к себе и накричал.

— Ты сумасшедшая, что ль?!

— Не уходи, долбоёб! — проорала я ему в лицо. С глаз моих тотчас брызнули слезы. — Останься! Я хочу быть с тобой!

Бейрут застыл на месте.

— Всё-таки любишь? — спросил он, пристально глядя в глаза и все еще удерживая меня за запястья, дабы утихомирилась.

— Всё-таки да! Люблю! Долбоеб ты слепой! — выпалила я на эмоциях, дергая руками и пытаясь вырваться.

Бейрут обнял меня. Крепко прижав к себе.

Поцеловал. Нежно так, приятно. Но мало.

Он слишком быстро свернул нежности. Ведь у него есть дела поважнее.

— Твой бывший ждет. Я должен пояснить ему кое-что. Поклянись, что не убежишь, Мария. Клянись, что дождешься меня.

— Если поклянешься, что не станешь убивать его, то я…

Бейрут коснулся пальцем моих губ, заставив их смолкнуть.

— Ради тебя, Мария. Он будет жить. Только лишь ради тебя. Я сделаю так, как ты просишь. Потому что люблю тебя.

— Любишь? — от услышанного у меня перехватило дыхание.

— Люблю. — подтвердил он и снова поцеловал меня, на сей раз в лоб. — Я вернусь скоро. Минут десять. Дождись меня. Прошу.

Глава 3

Я сидела в Вольво и покорно ждала. Бейрут обещал быстро закончить дела и вернуться. Буквально десять минут подождать, и мы поедем дальше.

Но время тянулось. Уже не десять минут прошло давно.

Меня все больше одолевали страшные сомнения насчет того, кто пришел на встречу, назвавшись моим бывшим.

Как и пистолет, телефон Бейрут оставил в машине. Само собой, я проверила, кто звонил.

Да, действительно с номера Антона был совершен последний звонок. Якобы Антон здесь, прибыл на разборки. Совсем недавно здесь был и Косорот, который, как я была уверена, пробрался в отел и зачем-то украл сумку Бейрута. Спустя час или около того сюда же прибыл Антон, хотя у Антона и машины то нет. Как-то все белыми нитками шито. Неправдопобно получается.

Откуда же Антон узнал, в каком отеле мы ночевали? Не мог же Антон с Косоротом скентоваться? Не мог. Значит, это не Антон. И не Косорот, потому что тот сейчас занят. Если уже не на том свете.

Тогда кто? Кто это все затеял?

Пока я искала истину во всем этом клубке непонятностей, задняя дверь Вольво открылась. Кто-то молча сел в салон. Позади меня.

Краем глаза я различила чужой силуэт, совсем не похожий на Бейрута. Толстый силуэт.

Я напряглась, осознавая, кто это. Но не понимая, откуда еще и он тут взялся.

— Ну что, Машка? Как делишки? Привыкла к Бейруту? — усмехаясь, полюбопытствовал Мишка главарь.

Я кивнула ему и, не поворачиваясь, промолчала. Ведь Бейрут не раз предупреждал, что я должна быть перед ним немая. А Бейрута подставлять намеренно я не стала бы. Тем более сейчас, когда многое прояснилось между нами. Когда между нами все взаимно.

— Да ладно тебе привирать. Оставь эти сказки для моей бабушки. — ехидно посмеивался Мишка главарь. — Слышал я, как ты кричала на него. Голос у тебя очень даже есть.

Признавшись Бейруту в любви и имея сугубо наилучшие намерения, я жестко подставила Бейрута, сама того не желая и не подозревая… Мишка главарь теперь знает, что Бейрут обманывал его все это время. Каково мне было в тот момент, когда узнала это, настолько гадко и страшно, что и описать сложно.

— Так что? Привыкла к Бейруту, спрашиваю?

— Есть немного. — тихо и спокойно воспроизвела я, а сама как на иголках сидела. Выбирая момент, чтобы выбежать из машины.

— Ну вот. А ты все выпендривалась. Не хочу, не буду… — раздражающе веселился он позади, упорно вымораживая меня. — Воспитал тебя Бейрут наш доблестный. Ручную кладь из тебя сделал. Собачку на привязи. Завидую вам белой завистью, голубки. Жаль только, что не настоящая любовь у вас. Купленная. Сто кусков… Эх… Как ты себя оценила, Машка… Дешевка Машка…

От услышанного у меня округлились глаза, а сердце замкнуло.

Откуда Мишка главарь узнал про сто тысяч, которые дал мне Бейрут???

— Я накину двести. И ты прямо сейчас встаешь и уходишь со мной. Я хочу тебя купить. — недолго подождав, Мишка главарь полез в карман пиджака. — Вот. Держи.

Кряхтя, он наклонился и бросил две пачки купюр прямо мне на колени.

— Я не продаюсь! — громоподобно заявила я, нервничая все больше от его присутствия здесь, и от того, какая участь теперь ждет Бейрута.

— Мало две сотки? На тебе еще. Так хватит?

Мишка главарь, продолжая издевательски посмеиваться надо мной, докинул еще пачку.

— Я же сказала, что не продаюсь! Забери свои деньги назад, свинья! — развернувшись, я швырнула пачками денег в него, угодив прямо в улыбающуюся морду.

— Вот ты какая, Машка… Крепкий орешек. С тобой придется повозиться.

Заметив его жирные пальцы на спинке моего сидения, я тут же отсела на самый край. Пришлось смотреть на Мишку, в его наглые мелкие глазки, не сулящие ничего хорошего.

— Зачем тебе Бейрут? Думаешь, он