Эта горькая сладкая месть - Дарья Донцова

– Ну сорока любопытная! Да, в баракеничего не скроешь! Только кто старой дуре поверит? К тому же срок давностидавно истек, так что поищите другой объект, любительница чужих тайн. Убирайтесьпо-быстрому, пока я добрая, а то позову охрану и скажу, что вы украли мойкошелек с зарплатой! У нас охранники – звери.

Я молча поднялась и двинулась к выходу. Ну несволочь ли! А как сладко только что пела о желании иметь детей! Первый развстречаю подобную лицемерку. Может, и хорошо, что “бабуля” не признала внука,нечего ждать от такой любви и ласки. Пиранья!

Прежде чем влезть в такси, я обследоваламолчащий пейджер и обнаружила, что забыла выключатель-“поводок”. Не успеланажать на кнопки, как по экрану побежала гневная надпись: “Немедленнопозвоните”.

– Ну, милая, – раздраженно вскрикнулаВиолетта, – это же просто безобразие! Звоню, звоню, и все без ответа! Что там увас случилось?

– Ничего, – промямлила я, судорожноподыскивая объяснение, – не услышала зуммер.

– Ладно, – сменила профессорша гнев намилость, – приезжайте срочно.

Сивка-бурка поспешила на зов. У Виолетты,очевидно, опять была мигрень, потому что лоб старухи стягивала повязка. Впервую минуту мне показалось, что дверь открывает Светлана – тот же высокийрост, такая же оплывшая фигура. Хотя чему удивляться: дочь часто бывает похожана мать.

– Наконец-то, – пробормотала женаакадемика, и мы пошли на кухню. Там сидела Зоя. – Вы, конечно, знаете, какоенесчастье случилось у Игоря? – без обиняков спросила Виолетта.

Я кивнула.

– Ксения покушалась на самоубийство!Профессорша возмущенно стукнула ладонью по столу.

– С чего решили говорить о самоубийстве?Сначала и правда так подумали, но теперь она пришла в себя и рассказала, чтослучайно выпила двойную дозу снотворного.

– Да вот в “Экспресс-газете” прочитала,что Игорь полюбил Алину Кармен, а его жена решила отравиться!

– Бог мой, – возмутилась Виолетта, – таки написано? И фамилии указаны?

– Да, – решила я порадовать собеседницу,– там еще сказано, что Игорь – внук академика Павловского!

От возмущения у старушки пропал голос, онасекунду молчала, потом приказала:

– Давайте газету!

– Извините, выбросила.

– Ну хорошо, – вздохнула пожилая дама, –надеюсь, не верите желтой прессе? У Ксении началась бессонница. Она приняла дветаблетки реланиума, потом забыла и, видя, что не засыпает, съела еще три.Потеряла сознание, а у медиков только версия самоубийства в голове! Нашлипузырек и решили – суицид! Такой удар по престижу семьи! Теперь понесетсясплетня, как Павловские едва не довели невестку до могилы!

Она сокрушенно покачала головой и взадумчивости принялась вертеть в руках телефонную книжку.

– Да что вы, Виолетта Сергеевна, –подобострастно залепетала Зоя, – все знают про вашу доброту и внимательность.Я, например, завтра в институте расскажу правду! И Даша поможет, правда?

Я подергала головой, со стороны следовалопосчитать судорожное движение за согласие.

– Трогательные девочки, – умилиласьстаруха, похлопывая Зою по руке, – только на чужой роток не накинешь платок.Если хотите помочь, уберите Ксюшину квартиру. Я люблю девочку, но надопризнать, что хозяйка из нее никакая. Там такой беспорядок! В конце концовИгорьку надоест состоять при этой жуткой певичке, и мальчик вернется домой. АКсения после больницы совсем слабая! Прямо сейчас и езжайте, вот ключи! Мы сЗоей покорно пошли к выходу. На улице я принялась ловить такси.

– Ну ты даешь, – протянула Зоя,плюхнувшись на заднее сиденье, – тут пешком чуть-чуть идти. Не жалко денег?

Я промолчала. Дом Игоря и правда рядом, толькодавно уже не хожу пешком, к тому же с неба посыпался мелкий дождик, погодаокончательно испортилась.

Войдя в Ксюшину квартиру, Зоя присвистнула.

– Глянь, ну и свинарник! Эта грязнулянебось три года не убиралась. Да уж, за день не справиться. Она вошла в спальнюи опять выкрикнула:

– Белье как асфальт, а воняет!

Большая комната, в которой спала Ксюша, ивпрямь выглядела отвратительно. Разложенный диван, на котором в беспорядкевалялись постельные принадлежности. На столе кучей громоздились тарелки собъедками, полная пепельница окурков и полупустая бутылка виски. Пол покрываликомки ныли. На комоде, служившем, очевидно, одновременно ночной тумбочкой,красовался захватанный стакан и весьма поношенный черный лифчик. Одна избретелек пришита кое-как желтой ниткой.

Зоя распахнула окно, стало легче дышать. Покая обозревала поле битвы, она пробежалась по квартире и резюмировала:

– Унитаз придется напильником чистить, ав ванной Ксюша, наверное, грибы разводила. Давай уберу большую комнату, тыдетскую, а кухню вместе, идет?

Не могу сказать, что перспектива выноситьчужую грязь обрадовала меня до глубины души, но делать нечего.

В детской стоял жуткий запах. Я кинуласьоткрывать окно. В комнате посвежело, но не слишком. Следовало найти источникаромата. Подергивая носом, как пойнтер, я моментально вычислила виновника ивытащила из-под детской кроватки переполненный горшок. Зажимая пальцами нос,вылила его в невероятно загаженный унитаз и принялась изучать помещение.Все-таки Зоя приятная женщина, себе взяла большую комнату, мне оставила поменьше.Но, правда, выглядит она еще хуже, чем спальня-гостиная.

Одна из стен представляла собой сплошное окно.На подоконниках торчат в керамических горшках сухие палки, даже отдаленно ненапоминающие цветы.

В коридоре раздался грохот. Зоя сбрасывала вбольшой картонный ящик груды мусора, я сунула туда же трупы растений.

У стены расположился уродливый пузатый шкаф. Ядернула дверцы и ахнула! Детское и женское белье, колготы, свитера, юбки,ботинки, тренировочные костюмы и пустые флаконы из-под духов! Все вперемешку,чистое и грязное. Вывалив хабар на пол, я брезгливо, двумя пальцами, сталаотделять зерна от плевел. Похоже, несчастная Ксюшина дочка занашивала колготкидо такой степени, что их можно было ставить в угол.

Время шло, куча грязи не уменьшалась. Из ваннойпослышался плеск, Зоя налаживала стиральную машину, кстати, дорогую исовременную.

– Ты не будешь против, если я закурю? –окликнула я ее.

– И мне подкинь сигаретку, – отозваласьта.

Угощаясь “Голуазом”, она внимательно глянулана пачку, но удержалась от замечаний.