Неестественный свет - Фиделис Морган

— Идемте, миледи, — потянула ее за руку Элпью. — У нас мало времени. Пусть засунут свои чисто мужские общества экспериментальной глупологии себе в зад.

— Однако насчет Ньютона — не такая уж плохая мысль, Элпью. Зайдем к нему по пути домой.

Они несколько раз прошлись вдоль ряда, пока не остановили свой выбор на «Мерлине».

— У него внешность алхимика, — сказала графиня.

— Почему вы так решили? — поинтересовалась Элпью. — Вы часто встречали алхимиков?

— Я видела их на сцене, Элпью. Я же говорила тебе, что алхимики — любимые персонажи в комедиях.

— … несравненное средство, свои чудодейственные свойства оно проявит уже после одной дозы, чего многие другие хорошие лекарства не достигнут, пожалуй, и десятью! — выкрикивал он, когда они подошли. — Поистине верное средство, исцеляющее, как никогда доселе, быстро и эффективно, даже когда все другие снадобья потерпели неудачу, и поскольку по качеству оно превосходит все другие известные средства…

— Но, мадам… — Элпью не могла решиться заговорить с ним. — Он говорит так непонятно…

Графиня подтолкнула ее вперед.

— Все равно попробуй. Действуй.

— Сэр, — сказала Элпью, беря бутылку, чтобы привлечь его внимание. Уловка сработала моментально. Он прервал свою тираду и обратился прямо к ней:

— Мадам, могу я заинтересовать вас бутылочкой этого превосходного эликсира? Он успокаивает и излечивает все недуги и недомогания, как, например, мокнущие раны, боли, опухоли, переломы…

Элпью торопливо поставила бутылку. Это было средство от сифилиса.

— Сэр… — Она наклонилась над прилавком, заговорив доверительным тоном. Торговец также наклонился вперед, повернувшись ухом к ее губам. Он был прекрасно осведомлен о том, как вести себя с клиентами, и понимал, что значит конфиденциальность. — Это дело большой срочности и огромной важности. Не знаете ли вы алхимика или ученого человека, который разбирается в алхимических символах?

Лоточник выпрямился и уставился на Элпью из-под кустистых седых бровей. У нее закружилась голова, она не могла отвести взгляда от его глаз. Они обладали такой властью, что она подумала — уж не пустил ли он в ход месмерическую силу. Она стояла под его взглядом, завороженная, пока он наконец не отвел глаза и не посмотрел на графиню.

— Она с вами?

Элпью кивнула.

— Пол! — позвал он, и из-под навеса появился мальчик. — Присмотри за лотком до моего возвращения. — Затем, сопровождаемый Элпью и графиней, он зашагал по улице. Свернув за угол, он внезапно остановился перед маленькой дверью, над которой покачивалась вывеска «Голова Сенеки».

— Многие считают, что Сенека был римлянином, поскольку учил Нерона и Калигулу, но он был родом из Испании. — Пригнувшись, старик нырнул в дверь. Элпью с графиней последовали за ним. Графиня пришла к мысли, что никогда не задумывалась над национальностью Сенеки, а Элпью вообще никогда о нем не слыхала.

Берлога «Мерлина» оказалась маленькой, но вычурно убранной.

Первое, что они увидели, — чучело крокодила на полу. То есть им бы очень хотелось надеяться, что это чучело, потому что крокодил был очень большой и лежал прямо у ног.

Как и в лаборатории Бо, вдоль стен стояла аппаратура, банки, различные сосуды и книги. С потолка свисала лампа в виде семиконечной звезды, в каждом из кончиков горел огонек. В одном из углов пылала печь, в другом приютился маленький орган.

— Садитесь. — Взмахом рук «Мерлин» указал на небольшое деревянное сиденье. Сам он присел на табурет у органа. — Так в чем же ваше затруднение?

— Мы должны узнать, что это значит. — Элпью протянула ему листок. — Чтобы спасти одному человеку жизнь.

«Мерлин» еще раз окинул Элпью пронизывающим взглядом, потом взял бумагу и, бегло взглянув на нее, принялся за толкование.

— Так, — промолвил он, поглаживая бороду. — Первый знак — это Caput Mortem, мертвая голова. — Повернувшись к органу, он извлек из него зловещий аккорд.

— Затем у нас идут, в стремительной последовательности, ртуть — среда, медь — пятница, если считать это днями, и эта маленькая штучка, похожая на корону, — это альфа Льва. — Он снова приналег на клавиатуру органа. — Выглядит примерно так. — Какофония дисгармоничных звуков оглушила Элпью.

— Альфа Льва — это звезда в созвездии? — спросила она, пытаясь прекратить концерт и вернуть алхимика к формуле.

«Мерлин» снова сердито глянул на нее. И взгляд его говорил: «Не перебивать! Не высказывать предположений!»

— Это альфа Льва сурьмы, результат одного из важнейших алхимических процессов. Это вещество — своего рода свинцово-серый металл, полученный путем нагревания сурьмы с железом и древесным углем. Можно сказать, что это семя данного металла. Но семя бесполезно и бессильно, если только не поместить его в подходящую матку. — Он снова посмотрел на листок. — Чистое чрево производит на свет чистый плод. Равенство. Равновесие. Гармония. — Он улыбнулся, излучая благожелательность. — После знака равенства мы имеем символ хаоса…

— Хаоса? — Графиня, наклонившаяся, чтобы разглядеть обсуждаемый символ, подумала, что он как нельзя лучше характеризует их дело.

— Земля над Солнцем? — спросила Элпью. — Это форма хаоса?

— Неизбежно. Солнце правит Землей, поэтому, когда Земля берет верх, дело плохо. Все выходит из-под контроля. Процесс, расшатывающий естественное состояние равновесия. Хаос.

Он распластал длинные костлявые пальцы по клавишам органа и, энергично нагнетая воздух ногами, извлек звук, достаточно громкий, чтобы перекрыть колокола Олд-Бейли. Элпью не поднимала глаз от листка, пока он не закончил. Она боялась поймать взгляд графини и расхохотаться.

— А дальше? В скобках?

— Соединение железа — вторник и снова медь — пятница. Затем немного золота. — Выпрямившись, он почесал в затылке. — Что бы это значило? Разве можно разделить сплав железа и меди с помощью золота? Полное безумие. Никакого мотива. Подобный эксперимент приведет вас в Бедлам.

— Продолжайте, — сказала графиня, полагавшая, что на Бедлам скорее похоже это место, и больше, чем ей того хотелось бы.

Положив ладони на клавиатуру, он покачал головой.

— Нет. Я был прав. Совершенно никакой гармонии. Абсолютно невозможная мелодия. — Не сыграв ни ноты, он убрал руки и снова устремил свой взор на уравнение. — Золото и меч в скобках? Возможно, золотой меч? Не знаю. — Новый взрыв музыки, на этот раз несколько напомнивший благородный рефрен из Пёрселла. — Тот, кто убивает, производит жизнь, — объявил «Мерлин», заглушая прелестный мотив. — Тот, кто несет смерть, несет и возрождение. Тот, кто разрушает — созидает. — Сыграв туш, он вернулся к формуле. — Мы приближаемся к кульминации. Вы видите? — Он подал листок Элпью, чтобы та посмотрела. — Этот благородный знак представляет собой сублимацию.