Приманка - Тони Стронг

– Это выходит мой пресс-релиз. Поступает во все крупнейшие информационные агентства мира, отделы новостей и программы последних известий. Займемся косметикой? Я знаю, ты захочешь выглядеть наилучшим образом…

К полудню в оперативном отделе царит унылая атмосфера. Потом поступает сообщение по радио, что по информационным каналам демонстрируется изображение Клэр.

– Отлично, – говорит Кристиан. – Это его первая ошибка. Мы сможем увидеть, где он сейчас.

– Не спешите, – предупреждает оператор. – Судя по его пресс-релизу, дело не столь уж простое.

– Видишь ли, поняв, что это будет мой финал, я решил попробовать нечто иное.

Гленн раскрашивает ей лицо, стоя сзади, наносит на скулы крем под пудру.

– Клэр, трубка у тебя в запястье называется троакар. Она подсоединена к откачивающему насосу. Включенный, он начнет выкачивать кровь из твоего тела, заменит ее бальзамирующей жидкостью. По ходу этого процесса сердце остановится, и ты умрешь.

– Тогда чего ты ждешь? – спрашивает Клэр. – Почему не начинаешь?

Он смеется:

– Видишь ли, в этом вся изюминка.

В оперативном отделе Конни, Уикс и Дербан склонились над компьютером, не сводя глаз с текста на экране.

Как только тысяча человек подключатся к этой сетевой видеокамере, автоматически сработает выключатель. И вы будете иметь удовольствие видеть, как субъект умирает у вас на глазах. Всякая попытка властей закрыть эту камеру возымеет тот же эффект. Нажмите кнопку «Сюда», чтобы получить доступ к камере, но только если хотите быть одним из тысячи лиц, которые станут активными участниками в создании этого уникального произведения искусства.

Эта передача названа «Вступление» по знаменитому стихотворению Бодлера, подсказавшему ее идею. Нажмите кнопку «Сюда», если хотите прочесть его.

Гленн расхаживает по подготовительному залу и, жестикулируя книгой, читает наизусть:

Как грудь, поблекшую от грязных ласк, грызет

В вертепе нищенском иной гуляка праздный,

Мы новых сладостей и новой тайны грязной

Ища, сжимаем плоть, как перезрелый плод;

У нас в мозгу кишит рой демонов безумный,

Как бесконечный клуб змеящихся червей;

Вздохнет ли воздух грудь – уж смерть клокочет в ней,

Вливаясь в легкие струей незримо-шумной.

До сей поры кинжал, огонь и горький яд

Еще не вывели багрового узора;

Как по канве, по дням бессилья и позора,

Наш дух растлением до сей поры объят!

Средь чуждых лающих, рыкающих, свистящих,

Средь обезьян, пантер, голодных псов и змей,

Средь хищных коршунов, в зверинце всех страстей

Одно ужасней всех: в нем жестов нет грозящих,

Нет криков яростных, но странно слиты в нем

Все исступления, безумства, искушенья;

Оно весь мир отдаст, смеясь, на разрушенье,

Оно поглотит мир одним своим зевком!

То – скука – Облаком своим одета,

Она, тоскуя, ждет, чтоб эшафот возник.

Скажи, читатель-лжец, мой брат и мой двойник,

Ты знал чудовище утонченное это?[23]

Он почтительно вздыхает и закрывает книгу.

– Твое устройство не сработает, – говорит Клэр.

– Вот как? – Гленн бросает взгляд на компьютер. – У нас уже больше двухсот участников. Ты всерьез думаешь, что в мире не найдется тысячи людей, которые, получив возможность стать убийцами в укромности своих домов и кабинетов, ею не воспользуются? Сорок процентов рабочей загрузки Интернета – сплошная порнография. Неужели среди этих миллионов не найдется всего тысячи, которые в самых тайных, нереализованных мечтах хотят быть такими, как я? – Он указывает на цифровую камеру. – Но пожалуйста, изложи свою точку зрения непосредственно нашим гостям. У нас есть и микрофон. Они тебя слышат. Скажи им, почему ты не должна умереть. Может, они решат, что ты права, и выйдут из сайта?

Клэр смотрит на маленький глаз в центре фотокамеры, темный, безучастный, как дуло пистолета.

– Слушайте меня все. – Она хорошая актриса, чтобы удержаться от слез, но голос Клэр слегка дрожит. – Я не просто изображение на экранах ваших компьютеров. Я живая. Я завтракала молоком и хлебом. Я читала газету, как и вы. Досадовала на дождь, как иногда и вы. На моем месте мог оказаться кто-нибудь из ваших родных или ближайших друзей. Оставаясь на этом сайте, вы убьете меня. Это будет не стиранием компьютерного файла, а грязным, мучительным, подлинным. Подумайте, что будет у вас на душе, когда это случится, и немедленно выйдите. Пожалуйста.

– Очень хорошо, – негромко произносит Гленн. Подходит к экрану. – И действенно. После твоего обращения вышло пятьдесят шесть человек. – Делает паузу. – Однако это более чем компенсируется тремястами двадцатью тремя, которые этого не сделали.

– Нам нужно подключиться к этой камере, – говорит Конни, не сводя глаз с пресс-релиза. – Необходимо видеть, что там делается.

– А если девятьсот девяносто девять больных скотов уже это сделали? – спрашивает Фрэнк. – Как мы объясним, что ее убило нью-йоркское управление полиции?

– Один лишний зритель вряд ли что-либо изменит.

– То же самое говорят себе все подонки, которые уже смотрят. Я уж молчу о редакциях новостей, цепляющихся за так называемый человеческий интерес, и тех, кто ведет дома видеозапись в надежде зашибить несколько долларов.

– В присоединении к аудитории Ферниша есть риск, согласна. Но мы должны соразмерить его с потенциальной возможностью спасения Клэр. Входим в сайт.

Через секунду Фрэнк кивает Робу Флемингу, тот щелкает клавишей, и они видят зернистое изображение Клэр, пристегнутой к тележке.

– На чем она лежит? – спрашивает Фрэнк.

– Это морговская тележка, – неторопливо отвечает Конни. – Он привез Клэр в мертвецкую. Фрэнк, это означает, что мы сумеем ее найти. Гленн находится примерно в часе езды от того места, где Клэр была схвачена.

Фрэнк поворачивается к Флемингу:

– Роб? Есть возможность получить список моргов в радиусе пятидесяти миль от Уэстчестера?

– Конечно. Его дадут около дюжины сайтов. – Пальцы Флеминга стучат по клавишам. – Нашел, – сообщает он. – Сделаю распечатку.

– Сколько адресов?

– Около девяноста.

– Девяноста? – Фрэнк сникает. – Быстро проверить такое количество мы не успеем.

– Есть у вас старые телефонные справочники? – спрашивает Конни.

Он пожимает плечами: