Жиголо - Сергей Валяев

Дело в том, что я все больше убеждаюсь: ГРУшник решил играть свою игру «в русскую рулетку» и пошел ва-банк. Может, он хотел привлечь внимание общественности и выдал часть секретных материалов журналистки Стешко; может, шантажирует ими господина банкира из «ARGO»; может, перепродает информацию другим заинтересованным лицам? Во всяком случае, за ним тоже ведется охота. А кто её ведет? Уверен, Ахмед, под защитой военизированной бригады «Арийс», которая, возможно, подчиняется господину Нику.

У меня нет времени и мне его надо сократить, как это делают наши высшие братья по разуму, перемещаясь в Пространстве. То есть проще провести разведку боем, чтобы узнать местоположение господина Житковича, чем долго плестись по путанному следу.

Под забубенный поэтический речитатив, похожий на молитву, я и Мила оставляем богемную квартирку. Несмелый восход, как первый поцелуй, угадывается у горизонта. Мы садимся в прохладный, как река, автомобильчик. Под звуки мотора каждый из нас о чем-то задумывается — своем.

— Я могу помочь, Дима? — потом спрашивает девушка.

— Конечно, Мила, — и прошу подбросить к платформе Ховрино, где совсем недавно разворачивались трагикомические боевые действия.

— Я тебе совсем не нравлюсь? — следует нелогичный вопрос.

— Нравишься, как… — запнулся.

— Не говори только, «как сестра», — и передергивает рычаг передачи.

— Ты нормальная девчонка…

— Ты не спал, — говорит девушка, — я знаю.

— Глупыха, — смотрю на нее. — Если бы дело было в нас…

— Прости, — смущается. — Я подумала: я — медсестра, а ты…

— … а я сукин сын, — аккуратно обнимаю за плечи.

Через час мы прощаемся — друзьями. Я советую вернуться в квартиру на набережной — помочь Розалии Акакиеевне и ребятам. Мила не понимает: помочь? Помочь выжить, говорю я, у них много проблем; куда больше, чем у меня.

— Дима-Дима, — целует в небритую щеку, как героя кинобоевика, — удачи! — и трудолюбивый «жук» уезжает прочь.

Вот именно — нужна удача. Каких бы ты ни был суперменом, а без госпожи Фортуны никуда. Будем надеяться, что она не повернется ко мне крутым, скажем так, бедром.

Прибыл я в знакомый уже район по простой причине — в неприметном тупичке меня ждала вишневая «девятка» капитана милиции. Если и в машине окажется очередной труп, то останется лишь аплодировать противнику.

Приняв меры предосторожности, обследовал местность, прилегающую к железной дороге. Мятые и сонные горожане уже спешили на электрички. Те отходили от платформы с тугим авиационным звуком. В картине мерклого утра ничего подозрительного не замечалось. Однако некую внутреннюю дисгармонию я испытывал. Подобное чувство возникало в минуты, когда не мог принять решения.

В чем дело, сержант? Тревожит мысль, что, если дело ведут затейники из «Арийс», то и авто цвета лета они могли обнаружить, и западню смастерить. Как бы не угодить в зону смертельно опасных электрических разрядов, как это случилось с небезызвестными лучами?

Рассуждая на актуальную тему безопасности, вижу у мусорных баков бомжевидного гражданина. Порочный красномордый Бахус овладел его телом и душой… Я появляюсь перед ним, как Христос, но с деловым предложением. Бахусный бомж не верит своему счастью — получив кредитку и ключи от машины, бежит вприпрыжку в тупичок. Жизнь приучила его не задавать лишних вопросов и он этого не делает. В мутноватой речке рассвета человечек частично теряется, но вполне контролируем.

Дальнейшие события развиваются по стандартному сценарию спецопераций. Не успел бомжик тиснуть ключ в замок дверцы машины, как на него из ниоткуда обвалились крупные бойцы в темно-пятнистой форме. Услышав родной мат, я понял, что наживка проглочена и бойцы из «Арийса», если это они, работают отменно. Отсюда можно сделать вывод, сержант, что охота ведется по всем законам нашего дикого сафари. Следовательно, я тоже имею право объявить охотничий сезон на всех, кто служит невнятному богу по имени «Арийс».

Барахолка с эстакады железнодорожного моста напоминала чан с кипящим маслом.

Когда товарняк замедлил движение на мосту, я прыгнул на песчаную насыпь и заскользил вниз.

Такого количества низкопробного ширпотреба на один квадратный метр я не видел нигде. Неимущие покупатели растекались между торговыми рядами, как магма по склону действующего вулкана, роль которого исполняла непосредственно чаша стадиона.

Был полдень и солнце вовсю резвилось в зените. Как пишут романисты, час трапезы приближался. Запах пригоревшего мяса плыл над головами, вызывая желудочные спазмы у продавцов и покупателей.

Охрана рынка бродила в военизированной робе и бравировала старенькими винчестерами. Бойцы были чем-то похожи — и скоро я понял: средней степенью ожирения. Такие упадут на пыльный асфальт при первом же выстреле.

Я кружил по торговым рядам, верно приближаясь к сектору А. Солнцезащитные очки предохраняли меня от возможного скорого узнавания. Поднявшись по общей лестнице, забрел в ребристое пространство стадиона. Тут тоже царил торгашеский бедлам, но чуть упорядоченный. Все негоцианты были на одно лицо — лицо кавказской национальности.

Я медленно прошелся вдоль рядов, пока не уткнулся в указатель «Дирекция». Следуя ему, сбежал по бетонной лесенке вниз. Полуподвальное помещение стадиона напоминало порт в экзотическом и далеком Бомбее. Юркие кары перевозили тюки с мануфактурой, сумрачные люди, похожие на рабов, волокли неподъемные тележки, разгружались небольшие «Газели». У открытой двери «Дирекции» хороводились базарная толпа. Я решил понаблюдать за всеобщей обстановкой. Для этой цели прыгнул в кабину «газели», где дремал тощенький водитель с рязанской носопыркой и соломенным чубчиком.

— Э-э-э, ты чего? — занервничал шоферюга. — Ты кто?

— Я — свой, — ответил. — Тебя как зовут?

— Вася, — и спросил: — Свой — это как?

— Свой в доску, Вася, — объяснился. — Давно на черненьких работаешь?

— Года два будет. А что?

— Мочить будем черненьких, — проговорил я, снимая солнцезащитные очки. — И в сортире тоже. Чтобы они были беленькими, — вырвал из сумки АКМ и «Бизон». — Что с тобой, Вася? — Посмеялся над занервничавшим соотечественником. — Не робей, тебя на зачистку не возьму. Поможешь, чем можешь…

— Ч-ч-чем? — пролязгал вставными фиксами.

Мне нужна была информация — и я её получил в полном объеме: количество охраны в дирекции, расположение комнат и как выглядит Ахмед?

— Ну он такой… как бурдюк, — пытался объясниться рязанец. — Жирный. Все время жрет. Мамуды они все такие.

— Мамуды? — насторожился.

— Ну фамилия их такая, братьёв…

— Ишь ты, — покачал головой, вспоминая сайт банка «АRGO», где таилась папочка под названием «Мамуд», где в свою очередь прятался списочек наших шалых от вседозволенности нуворишей. — Как все переплелось, Вася. Но ничего мафия бессмертна, да и у неё есть иголочка, — и заговорил скороговоркой как однажды, когда моя любимая женщина Александра была жива, — которая в яйце, а то яйцо в березовом полене, а то полено в гусе, а тот гусь в сове, а та сова в волке, а тот волк в медведе, а тот медведь в блошиных человечках, а те человечки в дупле баобаба, где живет дьячок, а тот дьячок при деде, а дед тот совсем плох — на память оглох…