Раб моего мужа - Марья Зеленая

разрешение мужа. А во-вторых, вам понадобятся свидетели. Белые свидетели. Показания чернокожих не принимаются в расчет. И, само собой, не забывайте о судебных издержках, которые придется оплатить. Даст ли вам муж на это деньги? Сомневаюсь.

Элизабет упала духом. Джеймс никогда не отпустит ее. А если узнает о ее связи с Самсоном, то скорее убьет их обоих, чем подаст на развод.

— И что, нет совсем никакой возможности? — севшим голосом спросила она.

Алекс пожал плечами.

— Увы, остается только ждать, пока поменяются законы.

— Они никогда не поменяются, — горько бросила Элизабет.

— Ну, тут вы ошибаетесь. Общество движется в этом направлении. К примеру, в Нью-Йорке и Пенсильвании уже приняли закон, позволяющий замужним женщинам владеть и распоряжаться имуществом. Быть может, скоро прогресс докатится и до нас.

— В Нью-Йорке и Пенсильвании? — с надеждой переспросила Элизабет. — А что насчет Нью-Джерси? Это же совсем рядом. Там находятся мануфактуры моего отца.

— Увы, нет. — Алекс покачал головой. — В Нью-Джерси по прежнему действует общее право, по которому имуществом жены распоряжается муж. А о таком захолустье, как Джорджия, и вовсе нечего говорить.

Элизабет тяжело вздохнула. Не то, чтобы она всерьез надеялась получить развод… Но это бесправие, несправедливость, неспособность распоряжаться своей судьбой… Даже ей, «свободной» белой женщине хотелось рыдать… а что же тогда ощущают рабы?

Еще немного поговорив, она тепло попрощалась с хозяевами и, опираясь на руку Самсона, добралась до коляски. Он усадил ее на сиденье, взобрался на козлы и стегнул лошадей. Ландо со скрипом тронулось. Элизабет помахала стоящим на крыльце Алексу и Мэйбл, а когда особняк скрылся из виду, откинулась на спинку и устало закрыла глаза.

Сегодня на нее обрушилась целая лавина информации, и сейчас ей нужно было все это как-то переварить. Тяжким грузом легла на плечи тайна ее друзей. Какие они храбрые и самоотверженные! Особенно Мэйбл. Будучи беглой рабыней, она сильно рискует, живя здесь и выдавая себя за белую леди. А что, если кто-нибудь заподозрит неладное? Мир богачей тесен. Вдруг на одном из приемов окажется ее бывший хозяин и узнает ее?

«Уж я-то на ее месте забилась бы в какую-нибудь дыру и тряслась бы от страха до конца своих дней, — подумала Элизабет. — Вот бы мне такую смелость, как у нее!»

У нее самой духу не хватит даже на то, чтобы уехать от Джеймса в никуда. Алекс лишь подтвердил то, о чем она догадывалась сама: развод невозможен. Измена мужа, видите ли, недостаточное основание. Что за несправедливость! Выходит, Джеймс может оприходовать хоть всех негритянок в округе, и это сойдет ему с рук. Но зато если ее застигнут с Самсоном… При этой мысли по спине пробежал озноб.

Тем временем коляска вкатилась в сосновый бор. Проезжая мимо ведущей в дебри тропинки, на которую они сворачивали по дороге сюда, Элизабет услышала собачий лай.

Из зарослей показались всадники, и она узнала Пирсона и его подручных. Негроловы приподняли шляпы, а она приветствовала их кивком головы. Пирсон окинул ее и Самсона таким цепким взглядом, что тут же захотелось провалиться под землю. Но, видимо в коляске с чернокожим кучером на козлах не было ничего необычного, поэтому дурацких вопросов задавать он не стал.

Охотники за рабами поскакали дальше, и лишь когда топот копыт затих вдалеке, Элизабет с облегчением выдохнула. Самсон утер лоб рукавом и, обернувшись через плечо, бросил на нее быстрый взгляд. Он ничего не сказал, но все было понятно без слов. Остановись они в чаще, чтобы заняться любовью или просто поговорить, собаки бы почуяли их и вывели бы на них патруль.

Нет, нельзя так рисковать. Нужно поскорее все это прекратить! Сегодня же!.. Взгляд скользнул по широким плечам, по крепким мускулам, бугрящимся под белой рубахой… М-м-м… Ладно… завтра. Завтра она скажет Самсону, что между ними все кончено, а сегодня ночью…

Решено! Она насладится им в последний раз, а с завтрашнего дня снова станет благочестивой замужней леди.

Глава 27

Остаток дня Элизабет провела на балконе, раскачиваясь в кресле-качалке. Она даже не пыталась читать, зная, что все равно не сможет сосредоточиться на книге. Слишком уж много всего за последнее время произошло. «Подземка», разоблачение Билла Брауна, секрет Мэйбл Паркер… Но все это меркло на фоне ее собственной связи с рабом.

Она и не подозревала, что способна на такое безумство. Адюльтер, да еще и с чернокожим… Чудовищный проступок в глазах церкви и общества. Падение на самое дно… Но почему же вместо того, чтобы каяться и посыпать голову пеплом, она чувствует себя такой счастливой, словно у нее крылья выросли за спиной?

Допустим, она с ним порвет. Что дальше? Гнить заживо с ненавистным мужем без малейших проблесков радости и любви? Быть может, раньше Элизабет и смирилась бы с такой участью, но уже слишком поздно.

Она уже попробовала глоточек счастья, вкусила сладкий запретный плод, и теперь знает, КАК может быть. Как должно быть. А еще она знает, что с Джеймсом так не будет никогда.

Элизабет тяжело вздохнула, отгоняя мысли, зудящие в голове. Она не будет думать об этом сейчас. У них с Самсоном впереди еще целая ночь, а там — как пойдет.

Она подняла глаза на вечереющее, но все еще голубое небо, расписанное мазками перламутровых облаков. Солнце уже зашло, и мир словно затаил дыхание, погрузившись в задумчивую, умиротворяющую тишину. Лишь в негритянском поселке глухо побрехивала собака, да лягушки лениво перекликались в пруду.

Когда на небе показались первые звезды, Элизабет поднялась с качалки и вернулась к себе. Вызвав служанку, она велела принести сандвичи и лимонад.

— Сделай побольше, — попросила она. — Представляешь, ночью мне дико захотелось есть, и я проворочалась чуть ли не до утра.

— Как скажете, мэм, — ответила Анна, бросив на нее удивленный взгляд.

Прошлой ночью после бурных постельных утех Элизабет действительно жутко проголодалась, а еще ей хотелось угостить Самсона, ведь кроме окорока и кукурузных лепешек рабам больше ничего не дают.

Анна принесла поднос и оставила его на тумбочке у кровати. Пока она помогала Элизабет раздеваться, Роза и Сара натаскали в ванну горячей воды.

Забравшись в лохань, Элизабет блаженно смежила веки, а служанка принялась водить мокрой губкой по ее плечам.

— Что это у вас тут, мадам? — вдруг спросила она.

Открыв глаза, Элизабет увидела, что Анна уставилась на ее шею.

Проклятье! Засос!

— Э-э-э… — Она прикрыла волосами предательское пятно. — Не знаю… Наверное, что-то укусило.

— Наверное, — согласилась служанка. — Столько комарья, прямо спасу нет!

— Точно… Ладно, хватит, я уже чистая.