Только кровью - Уильям Дитц

— Спасибо. Пожалуйста, приготовьте посольские апартаменты... и внесите гостя в официальный реестр.

Горгин получила колоссальное удовольствие от того, как начальник отреагировал на новость, и, посмеиваясь про себя, вышла из комнаты. Да, отличная у нее работа!

Хайвин Дома-Са быстро прошел по центральному коридору, резко повернул направо и оказался в рамантианском секторе.

Как и в прежние времена, посольские апартаменты, которые отводились аккредитованным представителям разных миров, считались территорией данных миров, а следовательно, не подчинялись никаким законам и правилам, кроме тех, что имели отношение к вопросам всеобщей безопасности. Например, запрещалось применять токсичные газы, сверлить отверстия в корпусе корабля или устраивать охоту в коридорах. Последнее было решено после довольно неприятного инцидента, в котором оказался замешан сенатор с Турра.

А посему большинство представителей сената, прибывших из других миров, считали необходимым укреплять службу безопасности корабля своими собственными военными. Рамантиане исключением не являлись. Снаружи у входа в апартаменты стояло четыре вооруженных до зубов самца.

Хадатанин предъявил документы и подчинился необходимой проверке ретины. Возникла короткая пауза — начальник службы безопасности рамантиан сверял полученные результаты, что-то булькая и щелкая на своем языке. Затем дверь открылась, Дома-Са переступил порог и был препровожден в кабинет Орно. Рамантианин встал и вежливо поклонился.

— Да снизойдет благословение на ваших детенышей, — проговорил Дома-Са, прибегнув к укороченной версии приветствия, состоявшего из четырех тысяч звуков.

Покончив с формальностями, оба заняли свои места.

Орно, который редко предоставлял гостям какие-либо преимущества, и сейчас остался верен самому себе. Он не только сел за стол, установив таким образом невидимый барьер между собой и посетителем, но и вынудил Дома-Са опуститься в стоящее посередине кресло. В результате спина хадатанина осталась неприкрытой — что повергло его в состояние психологического дискомфорта. Понимает ли рамантиан, что чувствует гость? Дипломат надеялся, что нет... и изо всех сил пытался скрыть свой гнев.

Орно видел, что кожа гостя побелела, понял, что жара не доставит ему никаких неудобств, и пожалел, что лишился этого конкретного преимущества.

— Ваше присутствие, — начал Орно, — большая честь для нас. Что привело посла в мой скромный улей?

Может быть, все дело в переводе? Или инопланетянин совершенно сознательно ведет себя снисходительно?

Дома-Са с трудом поборол желание подскочить к столу и оторвать мерзкому жуку голову — впрочем, вряд ли ему удалось бы это сделать, поскольку Боевой Орно, вооруженный до зубов, находился в комнате.

Как хадатанин ни старался, ему не удалось постичь искусство дипломатической игры, в которой поднаторело его® начальство, и потому он сразу перешел к делу:

— Мой народ находится в заключении более пятидесяти лет. Пришло время нас освободить.

Рамантианин потер друг о друга свои рабочие лапки, и хадатанин услышал неприятный скрежет.

— Вы исключительно откровенны, посол Дома-Са, и я отвечу вам тем же. Во время последней войны флот хадатан разбомбил один из наших миров, известный под названием «Дар». Погибло ровно 836 421 716 рамантиан. Одного раза достаточно.

Да, весьма серьезный довод. Однако Дома-Са знал, что он будет приведен, и подготовился.

— Мой народ совершил ошибку... многие заплатили за нее жизнью. Наше солнце умирает, а планету Хадата притягивают другие планеты, в результате у нас установился очень неравномерный климат. С каждым годом условия жизни становятся все более невыносимыми. Мы хотим только получить возможность торговать с соседями и найти для себя новый дом.

Рамантианин замолчал, казалось, Орно обдумывает слова Дома-Са.

— Ваш народ будет вооружаться?

Хадатанин не верил своим ушам. «Будет ли его народ вооружаться?» Разумеется! Однако ответил он совсем иначе:

— Нет. Зачем нам оружие, если Конфедерация согласится нас защищать?

— А как насчет вашей империи? — осторожно поинтересовался рамантианин. — Я имею в виду планеты, захваченные во время войны. Что будет с ними?

Дома-Са не ожидал такого вопроса и был потрясен. Он задумался.

— Они принадлежат нам — ведь планеты, которые колонизировали вы, принадлежат вам.

Хороший ответ, хотя Орно надеялся услышать другой. Хадатанин упрям или глуп — или и то и другое одновременно. Не важно. Существует множество путей, а препятствия можно обойти.

— Я рад, что мне представилась возможность узнать ваше мнение, оно будет учтено. — Рамантианин встал. — Я увижу вас на обеде?

Дома-Са обрадовался, что разговор закончен. Назначенный на завтра официальный обед знаменовал собой окончание работы сената, каждый дипломат должен был на нем присутствовать.

— Да, увидите.

— Прекрасно, — ответил сенатор. — В таком случае до завтра.

Рабочий самец проводил Дома-Са до двери, и хадатанин оказался в коридоре. Здесь было полно народу, и он отдался на волю течения. Добиться ничего не удалось. Или все-таки удалось? Какой интерес могут представлять для рамантиан хадатанские планеты? Разве им не достаточно своих?

Любопытный вопрос. Нужно попытаться найти на него ответ.

Личный обеденный зал, в котором Маркотт Нанкул любил устраивать небольшие обеды в тесном кругу, был отделан вортиллианским орехом. Дерево блестело оттого, что его бесконечно натирали маслом, и по цвету гармонировало с длинным, накрытым для официальной церемонии столом, — впрочем, большая часть сервировки терялась на фоне белоснежных скатертей.

Президент сердечно улыбнулся, приглашая своих гостей, и. показал отведенные для них места:

— Серджи, садитесь здесь, а это кресло для вас, Майло. Хотя в молодости президент отличался атлетическим сложением, за последние годы он немного прибавил в весе. Лишние килограммы равномерно распределились по всему телу. Возможно, именно поэтому его лицо казалось немного смазанным.

Целый час ушел на знакомство. Президент ел с удовольствием, Майло выбирала маленькие кусочки, Чен-Чу вертел в руках бокал. Только когда тарелки были убраны и появился десерт, Чен-Чу заговорил о деле:

— Вам известно, какая сложилась ситуация на Земле. Нанкул вытер салфеткой губы и позволил себе немного нахмуриться.

— Да, очень неприятная ситуация, она сеет распри и вызывает рознь.

Чен-Чу часто называли загадочным человеком, но, глядя на президента Нанкула, он подумал, что тот ведет себя еще более сдержанно. До него президентский пост занимали представители других миров — в большинстве своем не люди. Может быть, Нанкул проявит заинтересованность в судьбе Земли, потому что он оттуда родом? Или, наоборот, не захочет помогать землянам, чтобы его не обвинили в предвзятости?.. Большинство президентов на его месте вели бы себя точно так же.