Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I - Йован Дучич

1 апреля 1727 года китайский император дал аудиенцию Владиславичу по случаю выздоровления, на которой вручил подарки русской императрице и лично ему. После этого, 19 апреля, они распрощались. Китайский император Юн Чжен, уважая энергичного русского посланника, отказался от многих привычных церемоний своего двора и выразил радость по поводу того, что Савва оставляет его в полном здравии, а также пожелал, чтобы вражда между империями прекратилась навсегда. В доказательство особой благосклонности китайский император протянул графу Савве Владиславичу кубок вина.

Наконец 25 апреля русский посланник покинул Пекин. На границе его встретил стольник Глазунов с двумя полками регулярной армии под командованием полковника Бухгольца. Владиславич понимал, что на границе он будет чувствовать себя более сильным, чем в Пекине, где его дом днем и ночью был окружен китайскими солдатами, будто он был опасным преступником, а не русским послом. Здесь, на границе, он должен был пробыть несколько месяцев в голой степи и в плохоньком жилище, не говоря уж о сибирской зиме: Савва прибыл сюда в октябре месяце.

В ноябре он все-таки получил текст договора, подтвержденный соответствующими подписями и подлинными печатями. Граф Савва Владиславич не хотел подписывать его на реке Буре, в десяти верстах от крепости Кяхта, поскольку это не отвечало его замыслам. Он заявил, что шведы, пожелавшие отторгнуть от России одну область, заплатили утратой пяти своих областей; персы, пожелав ограбить один караван, заплатили за это России пятью своими провинциями. Тем самым он дал знать, что Россия может так поступить и с Китаем! После этого Владиславич послал русскому агенту в Пекине Лангу, шведу по происхождению, личный меморандум, который следовало передать богдыхану. Меморандум был составлен в самых решительных тонах; Савва доводил до сведения китайского императора, что его делегаты подделали договор, который русский посланник передал ему в Пекине; причем изменили не только целые главы, но и переписали его грубым и оскорбительным для России языком.

Китайский император действительно учел претензии посланника Владиславича и приказал сурово наказать главных делегатов, а прочих лишить чинов и имущества. Сам дядя императора Лонгота, более прочих упорствовавший на переговорах, был под конвоем отведен в Пекин и там подвергнут наказанию.

Наконец 5 апреля 1728 года на границу прибыл полномочный министр богдыхана с новым проектом договора, подготовленным лично императором в полном соответствии с предложениями графа Владиславича. К тому же тексты договора, которыми они обменялись, были исполнены на русском, а не на китайском языке.

Следовательно, были достигнуты именно те результаты, которых добивался русский посланник. Важно отметить еще одну деталь: за два года переговоров геодезисты успели составить географическую карту пограничной зоны между двумя империями с точно нанесенной пограничной линией, каковая от реки Шилки до Алтайских гор оставалась нерушимой два века… Именно это составляет содержание договора, который Владиславич назвал Буринским по имени реки, на которой он был подписан, или Кяхтинскому, как его назвали китайцы по городу Кяхта, расположенного в нескольких верстах от этой реки. Чрезвычайно мало в истории дипломатии встречается случаев, когда один-единственный договор гарантировал мир между двумя державами в течение почти двухсот лет! Сразу после его подписания в Забайкалье прекратились набеги монголов и на пространстве в шесть тысяч километров воцарился добрососедский мир.

До графа Владиславича вообще не существовало точных карт Сибири, и теперь она была создана, причем научными методами. Государственные знаки, утвержденные на границе двести лет тому назад, можно встретить и сейчас, как об этом сообщают сибирские авторы; знаки сохранились такими, какими их поставил Владиславич. Спорные территории, существовавшие со времен так называемого Нерчинского договора, подписанного графом Головиным, были теперь разграничены в пользу России. Это был результат тридцати тяжелейших переговорных сессий, которые Савва Владиславич провел с упрямыми китайскими чиновниками. Но он победил, и новая карта была изготовлена.

Китайцы угрожали уморить Владиславича и его свиту голодом, выгнать их в голую степь, где они приняли бы позорную смерть от холода и голода, но это им не помогло. Исследователи утверждают, что однажды Савва едва не продал свой серебряный сервиз, чтобы прокормить своих спутников, но не уставал повторять, что русское государство достаточно сильно для того, чтобы жестоко отомстить за его смерть, и это заставило китайцев смягчить позицию. Все авторы единодушно утверждают, что без энергичных действий Саввы Владиславича договор не был бы подписан.

Русские историки, тексты которых я воспроизвожу почти дословно, утверждают, что непосредственно переговоры длились менее семи месяцев, тогда как остальное время было потрачено на изучение отдельных важных деталей. Русские авторы считают, что «граф Савва оставил о себе в России воспоминания как об умнейшем министре и дипломате и что такой памяти в Китае не удостоился никакой другой посланник европейских держав». Интересно, что Владиславич в Китае вел переписку с тамошними иезуитами, которые были враждебно настроены к православию и, соответственно, к России. Правительство уполномочило пообещать им, что не только их переписка может свободно следовать по территории России на Запад и с Запада в Китай, но и самим им будет разрешен проезд по территории России. Владиславич сообщил правительству о тайном союзнике китайского императора, «алегоде»[98] Маси, которому он послал в подарок мехов на тысячу рублей. Как мы уже видели, важнейшей особенностью дипломатических методов Владиславича было изучение людей и характеров: турок, итальянцев, китайцев, а также самих русских. Именно в этом заключались причины его личного и дипломатического успеха, что есть истинного герцеговинская черта его сербского характера.

В архивах Пекина отмечено, что после Нерчинского договора в Китае побывали пятьдесят русских посланников (по крайней мере так утверждает историк Шумахер), но только четверо из них запомнились хозяевам: Спафарий, Избрант, Измайлов и – более всех – Владиславич. Прочие были обычными посыльными или же высокопоставленными пограничными чиновниками, которые представлялись в Пекине царскими посланниками или полномочными послами. Владиславич в своих письмах жаловался на самозванцев. Действительно исторической личностью из них остался только Владиславич. Его земляк и дальний родственник, Матия Павлов Владиславич, рассказывает сербам в своей книге «Театрон», подаренной монастырю Добрич у Требинья в Герцеговине, как Владиславич разграничил то, что «со времен Сибирского царства было под Россией, а до этого пятьсот лет под Китаем, на пять тысяч миль ширины и длины, от Великого океана на полдень…». В Китае дипломатический успех Саввы на реке Буре также считается историческим событием. Добавим напоследок, что Владиславич во время пребывания в Сибири получил приказание закладывать города, укрепления и пограничные пункты. Крепости были в Селенгинске, Читинске и Троицкосавске. Летом 1727 года, в день Святой Троицы, Савва основал город Троицкосавск. Чтобы удовлетворить потребности и желания православного населения, он построил церковь во имя Святого Савы Сербского (Неманича), и нас, сербов, чрезвычайно волнует то, что при любых обстоятельствах в этом великом герцеговинце жила и работала сербская мысль. Один автор рассказывает, что Владиславич воздвиг на одном из пограничных холмов большой деревянный крест с надписью: «Крест Божий, знак границы между Российской и Китайской империями, поставлен года 1727, июня 26 дня». Надпись со временем стерлась, однако крест Владиславича, как утверждают русские историки Сибири, и по сей день стоит на том месте, где он его утвердил.