Ангел на метле - Дарья Донцова

– Не прошло трех лет, Иосиф слег, – сгорящим взором вещала Ада Марковна, – инсульт его разбил. Аня за мужемсамоотверженно ухаживала, два года его тащила, но все равно не выходила. Хотя вэтом случае не плакать, а радоваться надо было, избавил жену от мучений.Осталась Аня одна, бедняжка!

– Угу, – вновь согласился я.

Ада Марковна приложила палец к губам изаговорщицки прошептала:

– Но дальше-то вообще беда!

– Маловероятно, что несчастной Анне стало ещехуже, – вздохнул я, – сначала дочь скончалась, затем муж. Любаядругая неприятность на фоне таких событий покажется пустяком.

Ада Марковна трагическим шепотом сказала:

– Аня заболела!

– На фоне стресса часто ослабляется иммунитет.

– Рак ее схватил.

– Насколько я знаю, онкология сейчас лечится.

– Может, и так, – пожала плечами АдаМарковна. – Но с Аней по-иному вышло, ее из больницы умирать выписали.Слегла она дома, денег у нее пшик, а от государства помощи не дождешься, хоть ипашешь на него всю жизнь, ни копейки лишней в случае болезни не заплатят. Воттогда Аня принялась во всякие фонды прошения писать, но никто ей не ответил. Итут я ей подсказала: «Найми медсестру с постоянным проживанием, чтобы околотебя неотлучно сидела».

Аня тогда даже засмеялась: «Спасибо, –говорит, – Ада Марковна, совет замечательный, но невыполнимый. Уходхороших денег стоит, а я нищая, помирать в одиночестве придется, стакан водыподать некому».

Ада Марковна остановилась, потом принялаторжественную позу и продолжила:

– Тут я возразила: «Нет, Анечка, ты богатствомвладеешь, квартирой хорошей, с обстановкой. Нужна она тебе на том свете? Нет!Вот и завещай медсестре за уход!» Знаете, что потом случилось?

– Даже не догадываюсь.

Ада Марковна оперлась ладонями о стол ипривстала со стула.

– Она как зарыдает! Слезы потоком, я на кухнюза водой, ругаю себя на все корки, принеслась назад, сую ей стакан и говорю:«Прости меня, дуру старую, сглупа ляпнула. Ты еще сто лет проживешь, я завтра вКрасный Крест побегу, или как организация теперь называется, и для тебяотличный уход вытребую!» А она! О господи!

Ада Марковна обвалилась на стул, прижала кгруди ладонь и зашептала:

– Такое сказанула! Кровь в жилах стынет!Знаете что?

– Теряюсь в догадках!

Пожилая дама покраснела:

– Смотрит на меня в упор и бормочет: «АдочкаМарковна, милая, помогите. Светочка жива!»

Я покачал головой:

– Невероятно.

– Дальше еще круче, – перешла насовременный сленг бабуля, – такое выяснилось! Оказывается… Нет, вы неповерите!

– Жизнь порой подбрасывает удивительныесюжеты, я ничему не удивлюсь, – я решил подтолкнуть собеседницу коткровенности.

Ада Марковна откинулась на спинку стула исложила руки на животе.

– Нет, голубчик, история Анечки будетпосильней «Фауста» Гете. У вас есть время послушать?

В каждой семье имеются свои секреты, о которыхпредпочитают не рассказывать посторонним. Сложно прожить жизнь и ни разу несовершить ничего плохого, только мера этого «плохого» разная. Я очень хорошопомню, как на заре перестройки отец одного из моих приятелей, очень пожилойчеловек, отправился в архив, чтобы узнать: кто же в конце тридцатых годовдвадцатого века написал донос, по которому его, тогда совсем молодого парня,загнали в лагерь. Не знаю, возможно ли беспрепятственно получить подобныесведения сегодня, но на волне очумевшей демократии к папкам с делами допускалилегко. Домой старик вернулся в предынфарктном состоянии. Негодяем оказался еголучший друг, захотевший сделать карьеру. И вот что интересно, дружба продолжаласьи потом, после реабилитации. Ни разу отец моего приятеля и его жена непроговорились, сохранили тайну предательства до своей кончины.

В семье Рогожиных тоже имелся свой скелет вшкафу.

Мать Иосифа терпеть не могла Светлану, ей ненравилось, что единственный сын, столько лет живший холостяком, вдруг пошел взагс с женщиной, у которой имелась дочь. Старуха была хитра, к Анне она особоне приматывалась, понимала, что Иосиф может разозлиться на нее. А вот к внучкеСветлане она придиралась по полной программе, причем делала это очень хитро,прикидывалась заботливой бабушкой. Замечания сыпались из гарпии, как горох издырявого мешка, кстати, часть упреков была справедливой. Света не являласьобразцом примерного поведения. «Не носи мини-юбку зимой», «Не бегай по вечерамна свидания», «Не ешь в кровати конфеты», «Не смей брать без спроса деньги изкомода», «Делай уроки», «Прекрати болтать по телефону», «Тебе рано о мальчикахдумать»…

Света, не выдержав прессинга, пожаловаласьмаме, но Аня неожиданно встала на сторону свекрови.

– Вера Ивановна тебе добра желает, –сказала Аня, – потом спасибо ей скажешь.

Старуха, почувствовав поддержку невестки,окончательно распоясалась и начала рыться у внучки в вещах и ябедничать сыну:

– Ой, присматривайте за девкой, она нехорошимзанимается! Откуда у нее новые колготки? А пудреница? Мы ей денег на это недавали, где взяла?

Подстегнутый матерью Иосиф устраивал падчерицедопросы и выжимал из нее правду: колготки она стащила у подруги, а пудреницусперла в магазине.

– Ой, беда, – шипела Вера Ивановна,демонстративно запирая в секретер коробочку с «хозяйственными» деньгами, –воровка растет! Нахлебаемся мы с ней! Наездимся на зону! Наплачемся!

В семье каждый день вспыхивали скандалы,старуха обвиняла Свету во всех смертных грехах, та не выдерживала и орала набабку, последняя демонстративно валилась на диван, и перепуганный Иосиф вызывал«Скорую». В конечном итоге хуже всех приходилось Анне, с одной стороны, на неенападала дочь, кричавшая: «Зачем ты вышла замуж? Мы хорошо раньше жили, атеперь эти в нашей квартире поселились и меня мучают», с другой – на женунаседал Иосиф.

– Приструни девчонку, – кипелсупруг, – у моей мамы инфаркт случиться может.

Ситуация достигла апогея в год, когда Светаперешла в одиннадцатый класс. В середине сентября школьница подцепила грипп ибыла отпущена домой с уроков. Девочка вошла в квартиру, направилась в ваннуюпомыть руки и не удержала протяжного вздоха: в небольшом помещении стояластаруха с тазом только что выстиранных шмоток. Увидав «внучку», бабулямоментально принялась занудничать:

– Пришла уже? Чего так рано?

Света молча включила воду и взяла мыло.