Трущобы Севен-Дайлз - Энн Перри

Еще примерно с милю он шел за Аврамом, не столько видя перед собой его силуэт, сколько слыша стук шагов по сухой земле. Наконец они подошли к одинокой хижине, стоявшей довольно далеко от воды. Аврам остановился, и Питт едва не налетел на него. Здесь им предложили крышу над головой. Аврам заплатил за ночлег названную цену, взяв с Питта обещание, что тот отдаст ему свою долю, когда они вернутся в Александрию и Сан-Стефано. Деньги таяли с огромной скоростью. Питт опасался, что будет вынужден просить у Тренчарда взаймы. Средства на возврат долга придется взять в консульстве и в конечном итоге у Наррэуэя.

***

На следующее утро стало заметно прохладнее. Вдали от города воздух был чист и прозрачен. Местность лежала между обширным внутренним водоемом к югу от Александрии и каналом Махмудия, который вел к самому Нилу, и отражения света раннего дня на водной глади поражали своей красотой. Темные силуэты верблюдов с их покачивающейся походкой делали эту картину еще более похожей на сон.

Сегодня Питт решил нанести визит начальнику военного лагеря, где когда-то служил Ловат. Позавтракав фруктами, хлебом и густым черным кофе, поданным в чашке размером чуть больше наперстка, Питт отправился в путь. Аврам шел вместе с ним, хотя сегодня в его присутствии не было необходимости. У Питта возникло подозрение, что еврей лишь потому вызвался сопровождать его, чтобы Питт не сбежал, не выполнив своих финансовых обязательств. Разумеется, он никогда бы открыто в этом не признался, однако явно не хотел упустить свою выгоду.

Потребовалось около часа споров и увещеваний, прежде чем Питт оказался наедине с худым, загорелым почти до черноты офицером весьма вспыльчивого нрава, явно не питавшим симпатий к досужим гражданским лицам. Они стояли рядом на небольшой тенистой веранде, выходившей на запекшийся от солнца плац. Еще один солдат стоял снаружи на часах.

– Особая служба? – спросил полковник Маргасон, не скрывая своей неприязни. – Это некая специальная полиция? Боже праведный! Куда катится этот мир? Никогда не думал, что Лондон опустится до такого. – Он со злостью посмотрел на Питта. – И что вам, собственно, нужно? Я не знаю ни о каких скандалах, но даже если бы и знал, я бы поговорил с человеком лицом к лицу, а не шептался бы за его спиной.

Питт буквально валился с ног от усталости и был весь в укусах москитов. Наверно, не было такой части его тела, которая так или иначе не болела.

– Значит, если мне вдруг будет поручено поймать шпиона в вверенном вам лагере, я буду знать, что на вашу помощь мне рассчитывать не приходится, сэр, – не без вызова произнес он и не без удовольствия отметил, как лицо Маргасона вспыхнуло раздражением. – Однако, – продолжил он, – я веду свое расследование от имени убитого человека. К его смерти, похоже, неким образом причастен Египет, и единственная ниточка, о которой нам известно, тянется сюда, в этот лагерь, где он служил двенадцать лет назад. Я был бы рад очистить его репутацию от любых инсинуаций, с которыми может столкнуться в суде его защита, причем заранее, прежде чем его адвокат попытается отмести их, что не всегда получается убедительно.

Маргасон фыркнул. Питт ощущал исходившую от него неприязнь едва ли не кожей, однако полковнику было нечем возразить на его довод. Какие бы чувства он ни испытывал к Питту, честь вверенного ему полка была куда важнее.

– Как его звали? – резко спросил он.

– Эдвин Ловат, – ответил Питт, осторожно садясь на один из стульев, как будто намеревался провести здесь столько времени, сколько сочтет необходимым, пока не узнает все, что ему нужно, до последнего слова. Впрочем, сиденье оказалось твердым и довольно неудобным. Оно давило в тех самых местах, какие он вчера натер, сидя на твердой земле, не говоря уже о том, что и ночь он провел не в мягкой постели, а на грубой соломенной циновке.

– Ловат, – задумчиво повторил Маргасон, все так же стоя. – Это было до моего приезда сюда. Но я попробую что-нибудь сделать. Тогда начальником лагеря был генерал Гаррик. Он вернулся домой. Думаю, его можно найти в Лондоне. – Маргасон саркастически улыбнулся. – И зачем нужно было ехать в такую даль! Не проще ли было заглянуть в архивы? Да хранит господь вашу Особую службу, если там все такие, как вы.

– Мы не полагаемся на мнение одного человека, тем более если оно ничем не подкреплено, полковник Маргасон, – как можно спокойнее произнес Питт. – Мы не полагаемся лишь на военную информацию. Человек был убит при более чем странных обстоятельствах, причем в убийстве подозревают не просто некую важную фигуру, а министра. Члена кабинета. В таких обстоятельствах мы обязаны рассмотреть самые разные версии.

Маргасон снова фыркнул и отвел взгляд, глядя на голый, утрамбованный сотнями ног плац, окруженный песками и постройками того же песчаного цвета.

– Не читаю о таких вещах в газетах. Нет времени. С меня хватает своих забот. – Он вновь фыркнул и посмотрел на палящее солнце. – Здесь неспокойно. Намного неспокойнее, чем думают в Лондоне, сидя по своим кабинетам. Малейшая искра, сущая ерунда, и все полетит к чертям.

– Я видел, – поддакнул Питт. – Вчера, на ковровом базаре. Слава богу, английский офицер остался жив.

Маргасон поджал губы.

– Ничего удивительного. Гордона убили в Хартуме, но мы все еще не отомстили за его смерть. Проклятый Махди мертв, но это мало что меняет. Здесь все кишит дервишами. Чертовы безумцы! – воскликнул он. Питт отметил, как дрогнул его голос. – Будь у них такая возможность, они бы перерезали нас всех. И после этого вы приезжаете сюда, чтобы задавать вопросы о репутации офицера, служившего в Александрии двенадцать лет назад и убитого в Лондоне! Бог мой, неужели вы настолько некомпетентны, что не можете уберечь этого вашего министра от суда? Неужели для этого нужно ехать за тридевять земель и отнимать мое драгоценное время вашими вопросами?

– Я бы отнял его гораздо меньше, если бы вы рассказали мне о Ловате, – возразил Питт. – Неужели у вас здесь нет офицера, который бы его помнил и был бы хотя бы самую малость честнее, чем архивные документы о его службе? Главная подозреваемая, женщина, была его хорошей знакомой, когда он служил здесь.

– Неужели? То есть он ее бросил, и она все эти годы вынашивала планы отмщения? Замечательно! Он ее изнасиловал? – Голос Маргасона был полон презрения, хотя не похоже, что тот чувствовал себя оскорбленным. Питт не мог сказать, на кого направлено его отвращение – на Ловата или его жертву.

– Скажите, ваши солдаты часто насилуют местных женщин? – с невинным видом спросил Питт. – Возможно, вам было бы легче сдерживать недовольство местных жителей, если бы положили конец этому безобразию.

– Послушайте, вы, наглый!.. – рявкнул Маргасон и резко повернулся к Питту, словно готовый к прыжку хищник.

Питт даже не шелохнулся.

– Слушаю вас? – Он вопросительно поднял брови.

Маргасон выпрямился.

– Я был тогда здесь. Но я был просто майором. Мне ничего не известно о вашем Ловате, лишь то, что это был хороший солдат, хотя звезд с неба не хватал. Да, он ухаживал за местными женщинами, но согласно тому, что я о нем слышал, никогда не позволял себе ничего предосудительного. Просто фантазии молодого романтика, оказавшегося в экзотической стране. Ей не было причин жаловаться. К тому же его списали по состоянию здоровья.