Властелин суда - Роберт Дугони

Том Молья помахал своим жетоном, предъявил девятимиллиметровый «зигзауэр» и, обойдя детектор, стал дожидаться за ним Слоуна. Слоун представился как Джон Блер, словно имя это уже само по себе должно было что-то сказать охране. Но, по-видимому, не сказало. Охранник, внушительного вида солидный мужчина с внешностью крупье в Вегасе, попросил у него документ с фотографией и сунул в зажим клочок линованной бумаги для пропуска на вход и выход. Слоун открыл бумажник и положил его на конторку водительским удостоверением вверх, не вынимая его из-под пластика, — старый трюк времен его отрочества, когда приходилось покупать пиво по фальшивому документу. В книге посетителей он расписался как Джон Блер, сказав: «У вас должен быть оставлен пропуск. Это договорено с помощником генерального прокурора Риверсом Джонсом».

Охранник поднес к глазам удостоверение и потом взглянул на Слоуна.

— А не могли бы вы вынуть удостоверение из бумажника? — сказал он, возвращая ему документ.

Слоун постарался ничем не выдать волнения, хотя и почувствовал себя так, словно почва под его ногами загорелась.

— Разумеется.

Он вынул удостоверение и протянул его через конторку без улыбки, так как и Джон Блер на карточке не улыбался.

Охранник вновь поднес к глазам удостоверение. Потом взгляд его задержался на лице Слоуна. Спустя секунду он произнес:

— Отойдите в сторонку, пожалуйста.

Слоун поборол в себе желание спросить, что случилось, стараясь держаться так, словно ничего случиться и не могло. Он отошел в сторонку, как ему было сказано, а охранник, сняв трубку с пульта, набрал номер и сказал что-то, чего Слоун не мог расслышать. Слоун внимательно глядел на охранника. Если происходящее и интересовало охранника, он этого никак не выказывал. На лице его играла дежурная улыбка, и для каждого входящего у него были наготове несколько слов, по преимуществу о погоде и о том, как хорошо очутиться в прохладном помещении.

Через две минуты Слоун увидел, как к ним через вестибюль торопливо идет молодая женщина с плоскими картонными коробками под мышкой. Опустив коробки на пол, она протянула руку с готовностью вожатой в лагере скаутов.

— Мистер Блер? Я Бет Сароян.

Пожав руку Слоуну, Сароян обратилась к присоединившемуся к ним Тому Молье. Она извинилась за то, что не оставила ему пропуска.

Молья с улыбкой прервал извинения:

— Не беспокойтесь, голубушка. Я друг Джона.

Они поднялись в лифте, и Сароян провела их по коридору, где возле позолоченной двери дежурил охранник в форме. Это было похоже на вход в мавзолей. Без всяких подсказок с их стороны он встал и отпер дверь, удалив с нее желтую полицейскую ленту. Слоуну в этой предупредительности почудилось что-то искусственное, словно перед ним разыгрывали представление. Впечатление это еще усилилось, когда он вошел внутрь. Кабинет оказался чище, чем его собственный после того, как Тина прибралась в нем. Стол Джо Браника сиял полированной поверхностью, отражавшей верхний свет. Книги на полках стояли безукоризненно ровно, перемежаясь семейными фотографиями и памятными безделушками. Прикрытый ковром пол также был совершенно чист — ни соринки, ни клочка бумажки. Он увидел, как Том Молья приблизился к мусорной корзине и словно бы невзначай заглянул в нее. И корзина, и крутящаяся урна возле стола были пусты. Вновь и Слоун, и детектив думали об одном и том же. Долгие годы адвокатской практики подсказывали Слоуну, что вряд ли тот, кто покидал кабинет в спешке, как это явствовало из материалов дела, мог бы оставить его в таком первозданном порядке. Кто-то постарался его основательно почистить.

И это был новый тупик.

Полчаса спустя Слоун закрыл крышкой последнюю из картонных коробок. Все они теперь были заполнены личными вещами Джо Браника, которые Слоун обещал доставить Эйлин Блер, но среди которых не было ничего, что помогло бы ему узнать, на какие компании работал Браник и кто был тот чернокожий, маячивший в его воспоминаниях. Он поднял голову при виде входящего в кабинет мужчины с чопорной походкой и мелкими чертами лица; подойдя, тот протянул руку так, словно они были старыми знакомыми.

— Мистер Блер? Я помощник генерального прокурора США Риверс Джонс.

При упоминании этого имени Слоун увидел, как дернулась к плечу голова детектива Мольи — он вышел за дверь и завел беседу с охранником.

Коротко остриженные, разделенные аккуратным пробором тусклые волосы, ранняя седина кажется искусственной, тощий — Джонс выглядел не то типичным чиновником, не то болваном-компьютерщиком.

— Очень приятно, — сказал Слоун.

— Я должен извиниться за шероховатости при разговоре с вашей женой. Я надеялся, что встречусь с ней и при личном контакте сумею исправить впечатление, которое могло бы у нее сложиться обо мне после разговора по телефону.

— Забудем. А ваши извинения я ей передам.

— Госпожа Сароян помогла вам? — спросил Джонс.

— И очень. Благодарю вас. Собственно говоря, — Слоун окинул взглядом кабинет, — работа почти окончена.

— Хорошо. — Взгляд Джонса устремился мимо него, к фигуре Тома Мольи, и Джонс направился к двери. — По-моему, мы незнакомы, — сказал он и протянул руку.

Молья не ответил.

Джонс тронул его за плечо.

Молья обернулся.

— По-моему, мы незнакомы, — повторил Джонс.

— О, как поживаете? — Молья небрежно пожал руку Джонса и попытался вернуться к беседе с охранником, но Джонс вторично тронул его за плечо.

— Прекрасно поживаю. Я помощник генерального прокурора США Риверс Джонс. А вашей фамилии я не расслышал.

Детектив хмыкнул, изобразив смущение.

— Я, кажется, сегодня забываю о приличиях, — сказал он, обращаясь к охраннику, и повернулся к Джонсу. — Я Джим... — Фамилию он пробурчал неразборчиво.

— Простите? — наклонился к нему Джонс.

— Джим. Джим Планкетт, — сказал Молья.

Уроженец Окленда Молья представился помощнику прокурора, назвав фамилию бывшего игрока «Оклендских рейдеров».

— Очень приятно, мистер Планкетт, — сказал Джонс. — Вы друг...

— Мой друг. — Слоун выступил вперед, указывая глазами на детектива. — Мистер Планкетт мой друг, мистер Джонс. Скажите мне, кто принял решение опечатать кабинет?

Джонс кивнул:

— Вы видели ленточку на двери.

— Да, видел. В чем дело?

— Так распорядился глава администрации Белого дома.

— Глава администрации? — переспросил Слоун. — Что заставило его так распорядиться?

— Обстоятельства. В то утро в особый отдел Белого дома был звонок из парковой полиции. Найдено служебное удостоверение мистера Браника. Дежурные перезвонили домой главе администрации. Он распорядился немедленно опечатать кабинет. Я согласился с таким решением.