Люди сумрака - Кармаль Герцен

Осталось всего ничего — смириться с собственной смертью и осознанием, что ему уже никогда не вернуться живым в привычный цветной мир.

Сердце кольнуло, и тут же затихло — сколько я видела подобных смертей? И в мире живых, и в мире ушедших.

Черно-белыми отражениями знакомых мне улиц я добралась до дома Дэймона Спаркса. Открыла дверь, не встретив ни малейшего сопротивления — все-таки в пребывании в Сумрачном городе были свои очевидные плюсы.

Дом был пуст, но постель в спальне смята — совсем недавно здесь кто-то был. Я обошла комнаты, и долго стояла у мольберта с незаконченной черно-белой картиной — очередным паззлом, осколком Сумрачного города.

— Что ты скрываешь, Дэймон Спаркс? — прошептала я. — Это ты убил Алессу Вингтон?

Внезапно за моей спиной раздался женский голос, опустошенно и с некоей долей обреченности обронивший:

— Да.

Я резко развернулась. Это была она, Алесса. Сумрачный город обезличивал ее красоту, окрашивая в серый ее глаза, стирая с кожи румянец. Правда, ей грех жаловаться — в том, каким предстало моему взгляду ее бездыханное тело, не было ничего красивого.

Она будто ждала моего появления — не испугалась, как многие, узнав во мне странницу, не удивилась. Резким, немного дерганым движением, вытерла щеку, стирая свою боль и слабость, пролившуюся на кожу капелькой слезы.

— Боже, как я его любила! — прошептала Алесса, глядя на Дэймона — не на меня. — Я была готова ради него на все! И чем он мне отплатил? Пусть даже моя смерть — роковая случайность, пусть даже он искренне верил в то, что подарил мне новую жизнь. Я знаю, он не виноват в том, что мы все, как слепое стадо, следуем за церковью и верим во все, что она говорит. Ведь я сама была такой… до того, как попала сюда… Да, он верил, что я начала новую жизнь — но как насчет того, что начала я ее уже… без него?

Горечь, так долго сдерживаемая в ней, выплескивалась с каждым словом. Она изливала свою боль, свое разочарование — ведь тот, кого она любила, предал ее.

Скольких людей погубила эта слепая вера в перерождение? Сколько человеческих жизней было загублено в уверенности, что им дают второй шанс? Кармаль видела своими глазами, как родители убивают больных детей, думая, что те обретут вторую жизнь в этом мире, и некому было сказать, что перерождения не существует. Как кончают самоубийством те, кто слишком слаб, чтобы исправить что-то в своей жизни. Надеясь. Слепо веруя.

Но вслух я сказала совсем другое:

— За что он убил тебя?

— Это вышло случайно. — Алесса горько усмехнулась. — Вот только облегчения я отчего-то не чувствую. Обыкновенная пьяная ссора — разумеется, пьян был он. Я кричала на него до хрипоты — устала от того, что происходило между нами. Сыпала упреками и, наверное, чересчур увлеклась. Он был в таком бешенстве, что толкнул меня. Я оступилась, упала… весьма неудачно. — Алесса тронула рукой висок — в том месте, где я видела паутину вен. — Этого… не должно было случиться… Я знаю, кто ты, Кармаль. Я ждала, когда ты придешь.

— Зачем? Чего ты хочешь? Отмщения?

— Да, но не только. Дэймон совершил ошибку, и теперь расплачивается за нее. Та, что не принадлежит ни миру живых, ни миру мертвых, держит его в Лимбе, в плену. Знаю, тебе этого не понять, но я все еще люблю его. Я хочу его спасти.

— Ты права, — сухо ответила я. — Не понять.

— Дэймон причинил много боли — и мне, и другим. Но я никогда не забуду того, что было между нами, в начале нашей странной истории любви. Это были самые счастливые мгновения в моей жизни.

— Но ты же понимаешь, что они уже в прошлом? Что, как ты этого ни желай, но их не вернуть?

— Понимаю.

Что-то таилось на глубине ее глаз, но что, я разгадать не могла. Печаль — безусловно. Жажда мести? Наверное. Любовь и ненависть в одном хрупком флаконе — человеческой душе — взрывоопасная смесь.

— Хорошо, — устало бросила я. — Чего ты хочешь от меня?

— У меня есть то, что тебе нужно — знание, — ответила Алесса, не колеблясь. — Я знаю, как найти баньши, и как найти того, кому по силе уничтожить ее.

— Вот как? — насторожилась я.

— Один из магов Игры. Он называет себя Пастырем, — Алесса нервно усмехнулась.

— Очень тонкое чувство юмора, — неодобрительно пробормотала я. Впрочем, какое мне дело до его выбора прозвища? Назовись он хоть Господом богом, хоть самим Сатаной… если он может уничтожить баньши, то он мне необходим.

Значит, снова Игра…

— После того, как я умерла… Я еще долго стояла у собственного тела, не в силах поверить, что никакого перерождения не произойдет. Что отныне мне придется жить в этом нескончаемом черно-белом фильме, именуемом Той Стороной. Конечно, я наблюдала за Дэймоном. Я видела, как он бросился к дейстерскому убежищу Скаа — одной из создательниц Игры. Интересовал его Пастырь. Я и при жизни была наслышана о нем. Ничего конкретного и определенного, только туманные слухи, которые я долго считала выдумками. Поговаривали, что Пастырь — не просто маг-иллюзор, что он… так скажем, «устранитель проблем».

— Даже так? — удивилась я. — Не думала, что в Дейстере подобная… должность будет востребована.

— Я тоже не думала, но ошиблась. Я видела, как заключалась их сделка, как Пастырь накладывал иллюзию на мое тело — чтобы никто и никогда не узнал, что убили меня, Алессу Вингтон. Он сильно облажался, но его трудно винить — кто же знал, что в Дейстере есть еще одна странница.

— Еще одна… подожди, он что, странник? — Неожиданная новость. Весьма неожиданная.

— Да, но это я поняла уже позже, когда случайно увидела его блуждающим по Сумрачному миру. Тогда же в моей голове и созрел этот план. — Алесса не стала уточнять, какой. — Более того, он не просто наемник, готовый взяться за любое дело, он… как говорят здесь, падальщик. Вот почему он так силен — в обеих реальностях.

— И что же он потребовал от Дэймона в обмен на услугу и, по сути, сокрытие преступления? Вряд ли деньги.

— Ты права, деньги его интересовали мало — к тому же Игра, как мне думается, приносит им неплохой доход. — Алесса куснула губу, невесело рассмеялась. — Представь, каково же мое удивление, когда, находясь по ту сторону мира живых, я узнала, что Дэймон был одним из одаренных. Он скрывал это от меня — все время, что мы были вместе. Пастырь сказал Дэймону, что все о нем знает — думаю, ему поведала об этом Скаа. И когда они с Дэймоном заключали сделку, Пастырь сказал, что взамен… заберет его душу.

— Это еще что за хрень? — вырвалось у меня. Час от часу не легче.

Алесса и бровью не повела. Окинула меня оценивающим взглядом — словно размышляя, как я восприму сказанное ей.

— Ты слышала когда-нибудь выражение «сделка с дьяволом»?

— Разумеется, — нахмурилась я, не понимая, куда она клонит.

— Так вот Пастырь — и есть тот самый дьявол. Он ничем не лучше баньши, которая мучает твою дочь, правда, подходы, насколько я успела заметить, у них немного разнятся. Пастырь никогда не действует против чужой воли. Он готов взяться за все, даже за убийство, но и плата соответствующая. Он забирает души людей — ставит своеобразное клеймо, которое навеки связывает его с жертвой — до тех пор, пока сделка не будет совершена, пока он не получит то, что ему причитается.