Эвви Дрейк все начинает сначала - Линда Холмс

– Я смотрю, ты уже начала, – он заметил наполовину выпитый стакан белого вина, который влажно поблескивал на столе.

– Если мне приходится так много работать, могу я, по крайней мере, быть в хорошем настроении? – возмутилась она, бросая нарезанные помидоры и огурцы в миску. В этот момент она услышала звонок в дверь. Дин закончил вытирать руки:

– Я открою, а ты… заканчивай здесь.

Когда он вышел из кухни, она протянула руку, взяла стакан и прикончила его двумя большими глотками. К тому времени, как друзья вошли в кухню, ее стакан был снова полон.

– Привет, я рада, что ты смог прийти, – сказала она, когда Энди наклонился, чтобы обнять ее. – Дин собирается жечь весь мусор на гриле, это будет очень интересно. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

– Да. Моника за рулем, девочки на выходные у Лори, а я возьму пиво.

– О, – удивилась Эвви, – я не знала, что Лори заберет их на эти выходные.

Энди вздохнул:

– Да, я тоже. Мы еще поговорим об этом. Давай я возьму немного сырого мяса, я вижу, оно уже там подготовлено.

Дин и Энди вышли на задний двор с бифштексом и сырыми колбасками, а Эвви поставила кастрюлю на огонь, чтобы распарить мидии, и налила Монике вина. Они сидели за столом со стаканами, разговаривали о девушках и о бутике Кэтрин с презентабельными лифчиками. В какой-то момент они так громко рассмеялись, что Дин заскочил на заднее крыльцо и просунул голову внутрь, чтобы убедиться, что они не зовут на помощь. Но там было все нормально, и он только спросил: «Что у вас здесь происходит?»

Стол, который они накрыли, можно было полностью описать всего одним словом: «щедрый». Моника принесла круглую буханку хлеба с толстой, потрескавшейся сверху корочкой и хрустящими краями, которые выглядели почти сгоревшими. Когда она протянула его Эвви, та почувствовала, что он немного теплый, и ее глаза от удивления расширились:

– Это ты сама испекла?

Моника подняла руку и принялась загибать пальцы:

– Мука, вода, соль и дрожжи – вот и все, что в нем есть.

Хлеб торжественно положили между белой масленкой с мягким чесночным маслом и большой миской с распаренными мидиями, солеными и лимонными. Сосиски были покрыты крупными бусинами жира, а идеально прожаренные бифштексы будили в парнях аппетит мачо, свисая местами с краев блюда. Эвви разложила пряный винегрет на большие листья салата – ее маленькие тарелки едва ли бы справились с этой задачей. Все начали рассаживаться по местам, а потом дружно принялись за еду.

– За друзей, – предложил тост Дин, поднимая открытую бутылку пива. Звякнули бокалы и бутылки. На лбу у Эвви уже блестела винная испарина. Темнело, поэтому они закрыли окна и включили кондиционер.

– Расскажи мне еще об этой поездке в Коннектикут, – попросил Энди. – Что ты там будешь делать?

– Я и сам не знаю точно, – сказал Дин. – Черт возьми, они хотят меня видеть. Они уже сделали все что можно, кроме того, что не вставили мне в мозг чип. Так что бог его знает, что это будет. Наверное, буду выполнять подачи в сторону каких-то отбивающих. Я буду работать строго по времени, чего не было в «Весенних танцах». И я предполагаю, что они захотят, чтобы я подавал в реальных условиях. Меня будут отвлекать забегами в коробках из-под хлопьев, чтобы убедиться, что они воссоздают условия матча.

– Ты так волнуешься об этом? – сумела вставить фразу Моника, заметив, как поморщилась Эвелет. – Нет смысла спрашивать Дина, нервничает ли он. Это только… заставит его нервничать.

– Конечно, – подтвердил Дин, задумчиво отгибая этикетку на горлышке пивной бутылки. – Я потратил два года, пытаясь разобраться во всем этом. Однако стоило мне сделать один хороший иннинг против – без обид – не самых сильных парней, и дорога открыта вновь. Я только пытаюсь понять, буду ли я впоследствии сожалеть об этом.

– Ты не пожалеешь об этом, – сказала Эвви, не отрывая взгляда от стакана. – Все будет отлично.

– Ого, это смелое обещание, – ответил ей Энди.

– А я вообще смелая девушка, – парировала Эвелет.

– Ладно, – пробормотал Энди.

– Ладно вам. – Дин отрезал еще один кусок колбасы. – Моника, что у тебя нового?

И Моника начала рассказывать о своих занятиях и о той суматохе в книжном клубе, которая поднялась, когда туда проник кто-то очень недовольный тем, что люди перестали читать книги. Совсем недавно у них появилась «Бесконечная шутка»[205] и Моника объясняла, раздраженно проводя рукой по волосам, что, конечно, в их клубе не читают «Бесконечной шутки», а смысл клуба книголюбов – это общение, и если у вас есть что сказать о книге, это прекрасно. Но вы не можете прийти и навязывать всем свои собственные правила.

– Я честно думаю, что они собираются взорвать весь клуб, и вместо того, чтобы иметь клуб книголюбов, где не читают книг, завести группу по вязанию. – Дин кивнул и продолжил: – Состоящую из людей, которые не умеют вязать.

– Отлично, – согласилась Моника.

– Может быть, ты возьмешь к себе Эвви? – попросил Энди. – Ей не помешало бы чем-нибудь заняться.

Эвви подняла на него глаза:

– Что это значит?

– Ты говорила, что хочешь поучаствовать в каком-нибудь проекте, – объяснил Энди, намазывая масло на очередной кусок хлеба. – Что-то случилось? Ты больше не хочешь этого? – И он отправил в раковину свою третью бутылочную пробку.

– Я этого не говорила.

– Раньше ты говорила о возвращении в школу. Ты все еще думаешь об этом?

– Даже не знаю. Все это требует времени. Видимо, чтобы стать гуру активной социальной жизни, требуется всего шесть месяцев, но…

– Я не говорю о том, что являюсь гуру чего бы то ни было. Просто ты продолжаешь говорить об этом, ничего не делая. Ты бы сама сказала мне то же самое, если бы я все время сидел дома.

Эвви никогда не считала себя способной на возвращение в активную социальную жизнь. Тим все время ловил ее на том, что она говорит. Это шокировало ее и заставляло упрямо молчать, а иногда и что-то упрямо говорить. Когда она росла, ей было нечего сказать сверстникам, которые дразнили ее из-за скромного дома отца и из-за слишком коротких джинсов. Но в этот раз, когда желудок был полон еды, а язык развязан «Пино гриджо»[206], она посмотрела на Энди и нашла именно то сочетание насмешки и ледяной уверенности, которое позволило ей блестяще ответить ему: «Социальную жизнь я веду прямо здесь, дома. Так что, Энди, не беспокойся об этом.