Сергей Орлов. Воспоминания современников. Неопубликованное - Сергей Владимирович Михалков

И, кончая стихотворение, поэт был уверен в будущем:

Прогремели орудия слово свое,

Иней белый на башне сел.

Триста метров они не дошли до нее…

Завтра мы возьмем Карбусель!

Чувство России, жившее в стихах Батюшкова, по-новому звучит в стихах нашего современника: воин-поэт, воин-танкист в жестокой правде войны славит мужество, непобедимую силу воли, великую душу нового человека, рожденного Октябрем.

Поэт Орлов бесстрашен. Он пишет:

Вот человек — он искалечен,

В рубцах лицо. Но ты гляди

И взгляд испуганно при встрече

С его лица не отводи.

Он шел к победе, задыхаясь,

Не думал о себе в пути,

Чтобы она была такая:

Взглянуть — и глаз не отвести!

Да, Сергею Орлову в походах и боях пришлось

Руками, огрубевшими от стали,

Писать стихи, сжимая карандаш…

И он писал про жестокие будни войны, которые кончаются апофеозом великого простого воина, погибшего за освобождение человечества. Это всемирно известное стихотворение «Его зарыли в шар земной…».

И вот воин-победитель возвращается домой после тяжелых лет боевого служения Родине. Он полон поэтических сил, но все напоминает ему о вчерашнем, о пережитом. Он новым взглядом окидывает родные просторы:

Широкое, спокойное раздолье,

Колхозным полем вновь тебя зовут,

Здесь было поле боя, смерти поле —

Отныне поле жизни будет тут!

Огромный запас жизненных впечатлений, врожденное чувство больших пространств, большая работа над собой сделали его всесоюзно известным, а общественная его деятельность, связанная с частыми поездками по союзным республикам к га рубеж, подняла его на новую высоту. Он рос и в творчестве, и в общественной своей деятельности.

Человек чистой души, окруженный друзьями, боевыми товарищами военного поколения, он стремился осознать раскинувшиеся перед ним просторы нового послевоенно о мира, который ошеломлял своим многообразием. Он писал:

О, беспокойство вечное умов!

Закваска века.

Молодость Вселенной…

…Идет умов гигантская работа,

Великое сражение идей…

В лице Сергея Орлова рос большой, свободный, лирический талант. Он успел сделать много, но от него можно было ждать еще большего. Он был человеком творческого размаха, большим мастером лирического стиха. Он шел с молодой душой и поэтической энергией, увлекая за собой молодых.

Сергей Орлов в послевоенные годы избрал для своего вдохновения безграничную в своих пейзажах Россию, людей, которые постоянным мирным трудом преображают родную землю. И тут для лирических стихов открываются новые тайны, незаметные для невнимательного взгляда, но полные жизни и чувства для такого тонкого мастера, каким стал Сергей Орлов.

Творческая фантазия подсказала ему и такое, что сегодня прочитывается как поэтическое проникновение, без всякого налета мистики, но с полной силой внутреннего чувства. Это — взлет поэта за земные пределы.

И я когда-нибудь однажды

Вдруг уподоблюсь кораблю,

Земли космическую жажду,

Как из стакана, утолю.

И далее он описывает свой воображаемый, одинокий космический полет:

Как на стекле морозном росчерк,

Мой след истает без следа.

Открыта сторона любая

Сиянью жесткому огней,

Земля печально-голубая,

И небо черное над ней.

Края безмолвия и мрака,

И только слышно в вышине,

Как лает на земле собака

Далеко где-то при луне.

И дождь стучит по ржавым листьям

Цветов железных, словно гвоздь,

Там, где солдатским обелиском

Белеет в мгле земная ось.

Это стихотворение сохраняет голос живого Сергея Орлова, который всегда с нами.

Его жизнь — светлая, окрыленная, вдохновенная — навсегда вошла в историю нашей советской поэзии, как и стихи его, ничего не утратившие из того природного жара, который был им свойствен.

Сергей Орлов написал:

Как лесам шуметь, рождаться людям,

Ливням плакать, зорям полыхать —

Так и песня вечно в мире будет…

Песня, спетая Сергеем Орловым, вечно будет жить в мире как память о замечательном человеке планеты, о прекрасном певце любви и света!

Примечания

1

Пидемский Борис Михайлович — друг детства, ныне директор издательства «Аврора» (Ленинград).

2

В детстве Сергея от уменьшительного Сергуня звали Гуня, Гунька Шаров — по фамилии отчима. О том, что он не Шаров, а Орлов, мы узнали уже будучи подростками.

3

Перевод с калмыцкого Игоря Романова.

4

Перевод с сербохорватского М. Дудина.

5

Перевод с болгарского О. Шестинского.