Куртизанка и джентльмен - Джулия Росс

– Еще как важно! И на то есть великое множество причин! Ваша семья никогда не признает меня. Общество от вас отвернется. Вы до конца жизни будете раскаиваться в содеянном.

– Это уже мое дело.

– Нет, – ответила Миракл с поразительным спокойствием. – Не только ваше. Но и мое. Вы подумали, что будет со мной?

По спине Райдера заструился холодный пот. Миракл говорила правду. Однако он пошел на сделку с Хэнли. Если она не согласится, придется разыграть козырную карту.

– Если мы не обвенчаемся, вас повесят, – сказал Райдер. – Это единственный выход спасти вас.

– Хорошенькую сделку вы заключили с нашим врагом! – Миракл начала играть что-то грустное. – Итак, сэр Галахад женится на своей любовнице. И, игнорируя все нападки и головные боли из-за его мезальянса, будет бравировать в обществе тем, что потерял разум. В таком случае можно мне маки для свадебного венка?

– Для венка?

Миракл заиграла бравурную танцевальную мелодию.

– Ах, я оговорилась. Конечно же, я имела в виду свадебный букет. Какие же цветы будут уместны? Анютины глазки и розмарин?

Райдеру показалось, что он сейчас не выдержит. Как она может? Как она может ставить под сомнение его любовь и грандиозность приносимой им жертвы? Неужто она полагает, будто он не обдумал все последствия? Не понимает, что он не может жить без нее?

Райдер ударил кулаком по фортепьяно. Миракл перестала играть.

– Хватит с меня сделок. Это последняя. Из вашей жизни навсегда исчезнут нужда и страх. Неужели гордость не позволяет вам принять мое предложение? Неужели вы так привержены благородным идеалам, почерпнутым в библиотеке старого греховодника и используемым при каждом удобном случае? Неужели вы предпочитаете смерть браку со мной?

Крышка фортепьяно захлопнулась. Миракл зарычала на него, как мстящая фурия, прекрасная и ужасная, воплощение темных инстинктов.

– Гордость, говорите? Мне с самого рождения приходилось бороться за свою жизнь, и я не желаю принять смерть во имя какого-то благородного принципа. Только вам, аристократу, могла прийти в голову такая глупость. Люди моего сословия сражаются с мраком до тех пор, пока не затянется петля. Мы готовы лжесвидетельствовать, молить о пощаде или драться как демоны, только бы сохранить жизнь. Как вы смеете так говорить о сэре Бенджамине?

– Как именно?

– Вы назвали его греховодником. При этом в вашем голосе прозвучала брезгливость. Сэра Бенджамина Троттера мне сам Бог послал. Он спас меня от ужасов фабрики, от горя, невежества, голода и нищеты. В библиотеке, о которой вы с отвращением упомянули, мне открылся мир науки и красоты, перед которым я до сих пор испытываю благоговение. Дом сэра Бенджамина стал моим настоящим домом, я любила своего благодетеля.

Это признание оглушило Райдера как гром среди ясного неба.

– Вы любили его?

– Именно благодаря усилиям сэра Бенджамина, которые он приложил, чтобы дать мне образование, я стала такой, какая я есть. Благодаря данному им мне воспитанию в те страшные годы после его смерти я могла выбирать себе любовников. Благодаря образованию, которое он мне дал, мне не пришлось предлагать себя на улице морякам за шесть пенсов. – Гибкая и прекрасная, Миракл приблизилась к Райдеру. – Единственным мужчиной в моей постели, которого я не выбирала, были вы, лорд Райдерборн.

– Почему же он не женился на вас?

– Сэр Бенджамин считал меня слишком молодой для вступления в брак. Мы решили подождать, пока мне не исполнится восемнадцать. А потом его не стало.

– Тем не менее, он брал вас к себе в постель.

– Фабричные девчонки рано вступают во взрослую жизнь, – ответила Миракл. – К тому же я его любила.

Она любила сэра Бенджамина Троттера? Она любила Гая Деворана? А может, Джека, его родного брата, она тоже любила? Но его, Лоренса Дюваля Деворана Сент-Джорджа, будущего герцога Блэкдауна, она не смогла полюбить. Неужели из всех мужчин, которых она когда-либо знала – кроме Хэнли, – только Райдеру не удалось завоевать ее сердце?

– Пусть сэр Бенджамин спас вас от фабрики, – проговорил он, чеканя каждое слово, – но только я в силах спасти вам жизнь. А потому спрашиваю, согласитесь ли вы выйти за меня замуж?

– В Лондоне не найдется шлюхи, которая не порадуется, получив известие о том, что одна из ее товарок захомутала лорда Райдерборна. За меня будут провозглашать тосты в тавернах и среди отщепенцев гостиных. Я, конечно же, выйду за вас, хотя мы оба горько об этом пожалеем.

– Вот и славно, – сказал Райдер, хотя одержанная им победа не дала ему ничего, кроме ощущения пустоты в душе. – Эйр и вдовствующая графиня, наверное, уже приехали и ждут нас с мистером Мелманом в часовне.

Райдер предложил Миракл свою руку, но она, отвернувшись, открыла дверь и выскользнула из комнаты.

– Не прикасайтесь ко мне! – воскликнула она, удивив Райдера мрачной усмешкой. – Если вы дотронетесь до меня, я рассыплюсь на крошечные осколки, которые останется только подмести и выбросить, как разбитое стекло.

Райдер ушам своим не верил.

– Но мы собираемся обвенчаться!

– Да, и вы, безумный Сент-Джордж, разбиваете мне сердце. Зачем только я позволила вам спасти меня? Если бы я утонула, уберегла бы вас от величайшей в вашей жизни ошибки.

– Я готов заплатить любую цену, Миракл.

– Так ли это? Я со своей стороны могу пообещать вам, что у вас всегда будет путь к отступлению.

В этот момент Миракл была так прекрасна, что Райдер не мог глаз от нее отвести.

– Вы готовы дать мне, основания для развода с вами? – спросил Райдер.

– Не думаете ли вы, что я согласилась бы на это венчание, зная, что этот брак навсегда? Скажете, когда пожелаете быть свободным. Если ваша жена будет уличена в супружеской измене, парламент без колебаний расторгнет наш брак.

Райдер схватил ее за плечи.

– Если вы когда-нибудь меня обманете…

– Немедленно прекратите! – повысила голос Миракл. – Это мои условия. Вам же остается только принять их. А теперь пойдемте, не будем заставлять мистера Мелмана ждать.

Не так Райдер представлял себе свое венчание. Пока они с Миракл давали брачный обет перед алтарем, леди Эйр сидела одна в окружении слуг. На Миракл было простенькое дорожное платье. Единственной приметой торжества стал букет белых роз из сада Моссхольма, обвязанный голубой лентой и врученный Миракл в последнюю минуту самой графиней.

Леди Эйр оказалась высокой сухопарой дамой с рыжими волосами, посеребренными сединой. Ее проницательные голубые глаза внимательно следили за церемонией, но кто такая Миракл, она, конечно, не знала. Знала только, что друг ее сына пожелал, чтобы она была свидетельницей на его скоропалительной свадьбе, где только ее присутствие создавало видимость благопристойности. Миледи, очевидно, была готова на все ради сына, который, в свою очередь, выполнил бы любую просьбу Райдера.