Счастливый случай - Дара Ливень

чуть не спикировал под опору, но всё же не зажмурился. Рванул к ней, рывком открыл дверцу, помогая девушке выбраться наружу:

— Ты цела?

— Да что мне сделается… — девушка уже отстегнула ремень и выбиралась наружу. — Сейчас надо кабинки ловить, у тебя успокаивающие под рукой? Там есть дети и женщины, наверняка перепуганы до смерти.

Дом мысленно выругал себя — повёл себя как сопливая девчонка.

— Да. Конечно, есть, — он молниеносно выхватил из чемоданчика пару флаконов и двинулся к опустившимся кабинкам. Помогал выбираться, раздавал в чужие трясущиеся руки таблетки, улыбался и говорил ласковые слова. Шутил.

Медик-рыцарь прекрасной дамы Ла Руны.

Долго заниматься спасёнными им не пришлось — подоспели спасатели, за ними медики, и Доминик с Ла Руной остались не у дел.

— Всё, дальше справятся без нас, — негромко сказала девушка, отходя к своей машине. — Ты сам-то как? Все ещё хочешь экскурсию, или лучше отвезти тебя домой?

— Домой? Почему домой? — недоумевающе поинтересовался Доминик, и вдруг встревожился: — Ты устала? я тебя утомил?

— Когда ты меня утомишь, я так и скажу, — усмехнулась та, открывая дверцу. — Садись тогда, поехали. А то сейчас газетчики набегут, не люблю я эту братию…

— Договорились, — Дом хмыкнул уже не столь скованно и сел на пассажирское сиденье, — сыграем в шпионов? Будто убегаем? — пошутил он

Ла Руна вопросительно вскинула бровь.

— Хорошо подумал? — уточнила она. — Если да, пристёгивайся, если нет, у тебя ровно три минуты, чтобы передумать.

Даже не будь Доминик откровенно заинтересован в расположении этой девушки, он бы всё равно не уступил. Но тут-то — тем более!

Улыбнувшись, он защёлкнул на себе пряжку ремня

— Нууу… — протянула сотрудница луна-парка с отчётливой интонацией "тебя честно предупреждали", — тогда поехали…

Просунув руки под ровную ленту ремня, словно под подтяжки, Доминик положил ладони на плечи — точно для того, чтобы удержаться на скорости. Откинулся на спинку сиденья. И….

Машина мягко поднялась в воздух, неторопливо вписалась в поток и направилась к окраине города.

— Выдохни, — посоветовала девушка врачу. — Ты же не думаешь, что я стану подвергать опасности ни в чем не повинных водителей? Вот за город вылетим — там порезвимся.

Доминик рассмеялся и посмотрел на Ла Руну

— Лихо ты меня провела, — он вдруг сообразил, что его слова звучат слишком ухарски, и, смутившись, опустил взгляд

Девушка снова приподняла бровь, но от вопросов воздержалась.

Спидер тем временем вырвался на простор. Высотки закончились, внизу тянулись фермы и сады, мелькнула лента реки. Машин вокруг почти не осталось.

— А вот теперь полетаем… — Ла Руна задорно подмигнула и утопила педаль газа. — Держись!

Маленький двухместный спидер свечой пошёл в небо.

Пока Доминик занимался самоедством на тему собственного скромного поведения, спидер проехал город и Ла Руна решила-таки его удивить. Полный восхищения взгляд Дома уже без всякого стеснения уткнулся в лицо девушки, когда им навстречу устремилось небо

— Круууто! — по-мальчишески крикнул он, улыбаясь открыто, искренне, небесно.

Потолок для таких машин — понятие чисто условное. Естественно, на них ставят ограничители, чтобы совсем безбашенные владельцы не навредили себе, взлетев без герметизации куда-нибудь в стратосферу, и выше безопасных пределов спидеры не поднимаются. Ла Руна либо нашла способ обойти ограничения, либо нашла сами ограничители и обошлась с ними небрежно: маленький зелёный спидер уверенно набирал высоту. Вот, правда, скорость постепенно падала по мере подъёма, пока машина не зависла в точке наивысшего подъёма — и не начала падение обратно к поверхности.

Трудно сказать, любил ли Доминик Гринвуд острые ощущения настолько, что не мог без них жить, но парки аттракционов были его маленькой слабостью. Однако с тем, что он испытывал сейчас, не были уместны никакие сравнения. Машина неслась в небо, неуловимо замедляла ход — и вот они уже зависли в воздухе, машина медленно, коварно устремляется вниз, и….они падают! Но Дом знал — это не так. Он доверял, бесконечно доверял этой бесстрашной девушке, и знал — она не убьёт их, не отправит на тот свет. Ветер и солнце смешались в диком, причудливом коктейле: эйфория, радость полёта, падение — всё это пронзило Дома насквозь, сотрясая его внутреннее существо крупной, радостной дрожью… он не мог пошевелиться, опасаясь разрушить это мгновение, нарушить его, убить… он целиком отдался ему.

Падение было контролируемым: почти незаметными движениями Ла Руна разворачивала спидер вокруг оси. Внизу медленно кружилась земля, постепенно приближаясь. Щёлкнул тумблер, тишину салона нарушила первая хрустальная нота…

Глаза Доминика сияли. Он не сразу смог повернуться к девушке, которая подарила ему такое… такое… Легчайший щелчок привёл его в себя. Только он. Гринвуд медленно повернулся к Ла Руне, по-прежнему источая это чувство. Произнёс:

— Спасибо. Я никогда… никогда в жизни… ты просто невероятная, — последние слова выскочили сами собой. Но он не стыдился их, словно полет убил стеснение. По крайней мере — в эту секунду.

Она тихо рассмеялась, плавно выводя машину из падения в горизонтальный полет.

— Горы любишь?

— Да, очень, — ответил Дом, прежде чем сообразил, что почти не знает их, и, чтобы не врать, признался, — только я был в них всего раз…

— Тогда держись крепче…

Выход из пике перешёл в стремительный полет к синеющей на горизонте зубчатой полоске.

Горы приближались. Внизу снова блеснула отражением солнца лента реки, спидер нырнул к поверхности, пошёл над водой, оставляя за собой дорожку ряби.

— На индустриальных планетах почти не остаётся незастроенных мест, — скорость ещё возросла. — У нас сохранили эту область как заповедник. Я люблю тут бывать. Это, конечно, не луна-парк, но… По-своему не хуже него.

Ла Руна вела машину над поверхностью реки, и Доминик мог видеть, как берега начинают расти все выше, постепенно заслоняя солнце, пока русло не превратилось в узкое ущелье. От девушки пришло чувство, которое было сродни лёгкому опьянению — бесшабашное веселье, удовольствие от предстоящего, радость… за которой стояло что-то ещё. Но времени разбираться не оставалось — река сделала поворот. На полном ходу спидер нырнул в изгиб ущелья. Впереди выросла каменная стена.

Вместо того, чтобы притормозить, Ла Руна ещё прибавила скорости, одновременно ставя машину набок. Ремни врезались в тело, но удержали людей в креслах. В этом месте река прорывалась сквозь узкую щель — спидер мог протиснуться в неё только боком. Он и протиснулся — со свистом, оставив в сознании Доминика отчётливое ощущение, что от гибели его отделяли считанные сантиметры зазора и тонкий металл корпуса. От девушки полыхнуло эмоциями — ей нравилась эта игра со смертью, ей доставляло наслаждение собственное превосходство, которое позволяло совершать невозможное. Для других невозможное, но не для неё…

Ещё один нырок