Чудо-мальчик - Ким Ён Су

Я впервые узнал, что так много людей жило до меня.

Но я также впервые понял, что единственной семьей для меня был мой отец.

Я также понял, что сейчас рядом со мной нет никого.

Я один.

Хотя я не так одинок, как Земля,

Но мне тоже ужасно одиноко.

Я одинокий человек — один из ста шести миллиардов пятьсот миллионов человек.

Если разделить единицу на сто шесть миллиардов пятисот миллионов, то получится следующее число: 0,0000000000093896713615023474178. Оно почти равно нулю.

Это равносильно тому, что я не существую.

Поэтому, видимо, моя ночь тоже, словно ночь Земли, была темна и остается темной.

Но то одиночество на секунду стало особенным.

Это случилось в тот миг, когда я попал под очарование кривого зуба учительницы.

Я подумал, что если получу Нобелевскую премию, то в своей речи все благодарственные слова посвящу тому кривому зубу.

Потому что мое желание стать ученым возникло из-за него.

Я подумал на секунду о том, сколько же всего было на Земле человеческих кривых зубов?

Если считать, что у каждого человека было по одному кривому зубу, то минимум сто шесть миллиардов пятьсот миллионов.

Среди них был кривой зуб, в который я впервые влюбился.

Он был выбран мною как минимум из ста шести миллиардов пятисот миллионов зубов.

Это был о-о-очень особенный кривой зуб.

— Уважаемые дамы и господа, причиной, благодаря которой я стою на этом месте, был выбор одного кривого зуба из ста шести миллиардов пятисот миллионов зубов.

Поэтому, даже если это один зуб из ста шести миллиардов пятисот миллионов,

Нельзя считать, что его нет,

Даже один зуб имеет свое значение.

Но если это так, оттого что ты один, ночь на Земле не может стать темной.

Этот относится и к моей ночи.

На следующий день, когда я открыл глаза, Хисон не было рядом. Я вспомнил ее слова о том, что сегодня у нее есть какие-то дела в католической церкви. Я вспомнил также слова Иисуса о том, что «светильник тела есть око». Я вспомнил слова священника: «Мы ясно видим, когда нам показывают, не таясь». И, наконец, я вспомнил слова Ли Манги, что в тот день от какого-то человека поступил секретный доклад о том, что кто-то совершит перевоплощение.

Я надел куртку и выбежал из палатки. Стояло утро, ярко-красным цветом разгорался рассвет, воздух был прохладным и свежим, словно его только что создали. Откуда-то доносились громкие команды людей, мимо прошла мусороуборочная машина, послышалась мелодия Бетховена «К Элизе».

Быстро пробежав по ступенькам, я на одном дыхании поднялся во двор католической церкви. Стоя там, я огляделся по сторонам, но Хисон нигде не было видно. Открыв дверь, я вошел в церковь. Внутри было темно. В темноте виднелись несколько фигур сидящих женщин с белой вуалью на голове. Продвигаясь вперед по правому проходу, я рассматривал их лица. Они молились, закрыв глаза, сложив ладони перед собой. Пройдя до первого ряда, я вернулся обратно. «Прошу тебя, Боже», — просил я. Я не знал, что перевоплощение может быть таким. Я шагал, стуча себя по голове. «Прошу тебя, Боже», — думал я снова и снова.

Если выделить основные теории, объясняющие эффект потемнения неба, и опровержения этих теорий, которые до сих пор высказывались учеными, картина получится следующая:

Теория 1. Небо темное потому, что Вселенная не является бесконечной, а звезды, число которых ограничено, разбросаны в ней неравномерно.

Опровержение. Если Вселенная была бы конечна, звезды, подчиняясь закону всемирного тяготения, должны были притягивать друг друга и в конце концов сжаться в одну точку.

Теория 2. Небо темное потому, что между Землей и звездами слишком много пыли, поэтому их свет не доходит до нашей планеты.

Опровержение. Если пыль будет постоянно поглощать световую энергию звезд, ее температура повысится, и в конце концов она сама начнет излучать свет.

Теория 3. Небо темное потому, что с увеличением расстояния от Земли уменьшается сила света звезд.

Опровержение. Свет далеких звезд действительно иногда не достигает земной поверхности, но с расширением пространства становится видно большее количество звезд, поэтому в результате интенсивность света остается неизменной.

Первым человеком, который решил эту проблему, был американский писатель Эдгар Аллан По — автор детективных романов и поэт. Перед самой смертью он опубликовал поэму в прозе под названием «Эврика». В ней есть такой отрывок:

Если бы звезды были выстроены в одном месте в бесконечный ряд, ночное небо было бы настолько ярким, что ослепляло бы глаза. Но этого не происходит, потому что в огромном пространстве Вселенной нет отдельного места, где звезды не могли бы существовать, они распределены равномерно. Поэтому нам ничего не остается, как думать, что космические пустоты, которые мы видим в телескоп, возникают из-за того, что свет, излучаемый далекими небесными телами, пока еще не дошел до наших глаз.

Эта поэма По стала основным ключом к разгадке причины того, что наши ночи остаются темными. Свет, который мы видим сейчас, — это не излучение существующих сейчас звезд, а сияние звезд из далекого прошлого.

Свет распространяется со скоростью примерно триста тысяч километров в секунду. Несмотря на то что это громадная скорость, она тоже имеет предел. Если сейчас создать звезду на расстоянии одного светового года, свет от нее достигнет наших глаз спустя лишь год. Соответственно, если бы возраст Вселенной был равен всего десяти годам, то свет звезды, расположенной дальше десяти световых лет, был бы пока невидим нашими глазами.

Известно, что возраст нашей Вселенной составляет примерно 13 миллиардов 700 миллионов лет. Но мы видим свет звезд, идущий к нам более чем 13 миллиардов 700 миллионов световых лет, поэтому можно сказать, что наша Вселенная еще юная. К тому же она до сих пор расширяется. Звезды, словно точки, расположенные на поверхности раздувающегося шара, продолжают постепенно удаляться; они почти невидимы в телескопы. Наши ночи темные потому, что они наполнены пока еще невидимым светом, удаляющимся и исчезающим.

Таким образом, можно сделать следующее заключение:

Причина того, что ночью становится темно, заключается в том, что наша Вселенная все еще молода и по-прежнему находится в стадии роста.

В вестибюле культурного центра, куда не проник утренний солнечный свет, все еще было темно. Когда, прижав ладони к вискам, я заглянул внутрь, за стеклянной дверью смутно виднелся силуэт стоящего человека. Это была Хисон, она внимательно разглядывала стену. Простояв так какое-то время, она вытащила что-то из кармана, а затем вдруг загорелся свет. Это был свет от огонька зажженной зажигалки. Мне показалось, что у меня перехватило дыхание.