Пришедшая с туманом - Лена Летняя

Она наконец повернулась, и оказалось, что все это время она держала в руках меч. На мгновение ее взгляд скользнул по нам и остановился на мне, на губах промелькнула тень улыбки, но уже в следующую секунду она снова смотрела на Нергарда.

– Или ты меня, или я тебя – третьего не дано, – заявила Ведьма.

И переместилась так стремительно, словно не имела тела, а была лишь призраком. Нанесла первый удар. Нергарду пришлось уклониться, потому что он не успел вытащить меч, сделал это только ко второй атаке.

Он был выше и гораздо сильнее на вид, но Ведьма двигалась так стремительно и махала мечом с такой легкостью, что он едва успевал реагировать на ее выпады и почти не атаковал сам. Очень скоро она задела его лезвием: рассекла рукав на левой руке, и тот сразу пропитался кровью. Я вздрогнула и инстинктивно подалась вперед, словно желая вмешаться, но Охотник удержал меня на месте.

– Это их поединок, – спокойно процедил он. – Мы не будем вмешиваться.

– А если она убьет его? – жалобно спросила я.

Неужели мы не вмешаемся даже для того, чтобы спасти его?

– Это поединок, – заметила стоявшая рядом Соланж. – Кто сильнее, тот и прав.

Мне оставалось только грызть ногти и задерживать дыхание, слушая звон мечей и эмоциональные выкрики противников, наблюдать за странным танцем мужчины и женщины с холодным оружием в руках. До сих пор Нергард казался мне непревзойденным мастером, но и на него нашелся мастер искуснее.

Когда лезвие меча Ведьмы сверкнуло в свете факелов, устремляясь в грудь Нергарда, я едва не закричала сама. Как он смог увернуться, я так и не поняла, но ведьма вдруг охнула, замерла, а потом покачнулась. Нергард быстро отступил назад, отводя в сторону свой окровавленный меч.

На белом платье алое пятно расползалось стремительно. Звякнул металл о камень: Ведьма выронила меч и упала на колени, зажимая рукой рану. На ее лице не было страха или сожаления, только сосредоточенность. А потом вокруг нее вспыхнуло белое сияние.

Оно стало быстро разрастаться, освещая весь грот, принимая форму человека и постепенно отделяясь от Ведьмы. Линии на лице снова ожили и поползли. Ведьма поморщилась, но смотрела в тот момент только на меня.

– Лора, отойди подальше, – велел Охотник, пытаясь закрыть меня собой.

Нергард услышал его слова и с тревогой посмотрел на меня, а я вдруг отчетливо поняла, что в этот раз Охотник не сможет меня защитить. Правда, что происходит, я по-прежнему не знала.

Сотканная из яркого света фигура почти отделилась от Ведьмы, но потом линии, ползущие по лбу с разных сторон, соединились, и тогда тело и призрачная фигура снова слились воедино. Ведьма пронзительно вскрикнула, падая вперед, и едва успела подставить руки, чтобы удержаться.

Нергард подошел к ней, опустился рядом на колени и поддержал, не давая упасть. Я тоже попыталась сделать шаг вперед, но Охотник не позволил.

– Стой здесь, – строго велел он. – Не приближайся к ней.

Пришлось наблюдать с расстояния, как Нергард уложил Ведьму на холодные камни, поддерживая под плечи, и отвел волосы с ее лица.

– Я не хотел, чтобы все так вышло, – мягко сказал он. – Но ты не дала нам другого шанса.

– Должно было… быть… иначе, – с трудом выдавила она, прерывисто дыша. – Но что ж… пусть так… Это тоже… свобода…

Она вдруг потянулась рукой к его лицу и нежно погладила по щеке, от чего у меня внутри поднялась волна иррациональной ревности (абсолютно неуместной в отношении умирающей женщины).

– Прости… брат… – выдохнула Ведьма, и рука ее безжизненно упала.

А у меня упало сердце. Брат? О, боги…

Я не видела лица Нергарда, но по тому, как медленно и аккуратно он опустил голову мертвой Ведьмы на камни, чувствовалось, что он в глубоком шоке. И ужасе. Я снова попыталась подойти, но Охотник не дал мне двинуться с места.

Нергард тем временем приложил руки к вискам, что-то тихонько шепча. Я не сразу разобрала повторяющееся с отчаянием в голосе «нет». Когда его голос стал громче, он сдавил голову руками, запуская пальцы в волосы и уже заметно дрожа.

Я снова рванула вперед и снова была остановлена Охотником.

– Да пусти же! – потребовала я раздраженно. – Ему нужна помощь, а Ведьма мне уже ничего не сделает. Он вспоминает! Значит, она мертва…

Охотник ослабил хватку, и я все же успела сделать несколько шагов вперед, прежде чем испуганно замереть от громкого крика Нергарда.

– Я этого не делал! Я не мог!

От его голоса кровь застыла в жилах, столько в нем было ужаса, и боли, и сожаления, и ненависти к самому себе. Последовавший за этим крик, похожий на вой раненного зверя, заставил меня отшатнуться назад. Все еще сжимая голову руками, Нергард запрокинул ее назад. Мне казалось, он испытывает невыносимую боль, словно его голову распирало изнутри, и она грозила расколоться.

А потом появилась тень. Она окружила лорда, как до этого сияние окружало Белую Ведьму, и стала отделяться, обретая сначала форму человеческого тела, а потом уже знакомые черты Черного Демона. Как и Нергард, Демон держался за голову и кричал в нечеловеческой агонии.

Меня как будто пронзило ледяными стрелами. Руки и ноги онемели, сердце замедлило движение, грозя остановиться, все тело вдруг стало казаться чужим. Я вспомнила, как вокруг Нергарда высыхала трава и увядали цветы, когда он злился. Вспомнила и слова Охотника о том, что находиться рядом с ним в такие моменты может быть опасно. Кажется, сейчас был именно такой момент, и воздействие наконец оказалось настолько сильным, что грозило высушить меня как ту траву.

Я не могла ни вдохнуть, ни пошевелиться. В глазах темнело, и на мгновение показалось, что это конец, что сейчас эта непонятная сила все-таки убьет меня, но в следующую секунду все исчезло так же внезапно, как и появилось.

Лорд Нергард и Черный Демон снова слились воедино. Крик смолк. Мужчина передо мной, которого я привыкла видеть таким спокойным, уверенным, сильным и неуязвимым, стоял на коленях, обхватив себя руками и низко склонив голову. Плечи его едва заметно вздрагивали в такт едва слышным всхлипам.

Парализующее воздействие исчезло, но я все равно не могла пошевелиться. Боялась приблизиться. Боялась заглянуть в его лицо. Я не знала раньше, насколько ужасно увидеть, как ломается такой человек. Потому что если он не смог справиться с тем, что вспомнил, как с этим справлюсь я, когда узнаю?

Но Нергарду была нужна помощь, а никто другой тоже не решался подойти. Даже Соланж не претендовала. Для нее увидеть Нергарда таким, должно быть, оказалось еще тяжелее, ведь она столько лет видела в нем героя, спасшего ее от незавидной доли.

Я заставила себя приблизиться, опуститься рядом на колени и осторожно коснуться его плеча. Он вздрогнул, провел руками по лицу, вытирая слезы, чтобы не показывать мне хотя бы их, глубоко и шумно вздохнул. Нергард боролся. Пытался взять себя в руки, но получалось плохо: я видела это по бьющей его мелкой дрожи.