На взводе. Битва за Uber - Майк Айзек

То воскресное утро в начале 2017 года выдалось дождливым. Через два месяца после расставания с Uber Сьюзен Фаулер решилась открыто и во всеуслышание рассказать о своем опыте работы в этой компании. Uber еще не отошел от бури в прессе, обрушившейся на Каланика за его решение сначала остаться в консультативном совете президента Трампа, а потом, под давлением своих же сотрудников, отказаться от участия в нем.

Написав три тысячи слов о своем пребывании в Uber, Фаулер скопировала их в персональный блог на WordPress. Инцидент с менеджером, сражения с отделом кадров, ситуация с кожаными куртками – все это вошло в пост. Сьюзен понятия не имела, что случится после публикации и случится ли вообще что-то.

Она еще раз пробежала взглядом по словам на экране. «Размышления об одном очень, очень странном годе в Uber» – гласил заголовок.

Сьюзен Фаулер вздохнула и нажала «опубликовать».

Когда Каланик проснулся, его айфон плавился от звонков.

В течение нескольких часов ссылкой на пост Сьюзен Фаулер поделились в личных сообщениях и чатах сотни человек. Сотрудники Uber пребывали в раздражении, ярости и замешательстве. В Сан-Франциско в то воскресное утро шел дождь, но Каланик находился в Лос-Анджелесе. Еще не придя толком в себя, он начал отвечать на звонки от директоров Uber, касавшиеся обвинений от Фаулер.

Не занимая в компании достаточно высокого положения, Фаулер ни разу не попадала в зону внимания генерального директора. И тем не менее эта женщина – обычный инженер в огромной компании – потрясла всю организацию. В отделе по связям с общественностью не умолкали телефоны: пресса требовала комментариев к посту Сьюзен Фаулер. Сама Фаулер спряталась, на звонки не отвечала и не говорила ничего, помимо того, что написала в блоге.

Из всех скандалов, пережитых Uber до сих пор, именно откровения Фаулер ударили по компании сильнее всего. На чат-форумах царил хаос. В письмах руководству от сердитых сотрудников требования перемежались с домыслами. Меморандум Фаулер был только началом. Ее пост проломил дамбу, и в пролом хлынул поток годами копившихся жалоб сотрудников компании. Что еще хуже, эти сотрудники принялись рассказывать о собственных похожих случаях – публично, в Твиттере.

«Это ужасно и возмутительно. Мои собственные впечатления от общения с отделом кадров такие: бесчувственные, ничем не помогающие люди, – писал Крис Мессина, в недавнем прошлом сотрудник Uber. – В случае со Сьюзен такое поведение достойно порицания»212.

Разочарование и недовольство взялись не из ниоткуда. Возмущение Калаником нарастало со времени его первоначального отказа выйти из состава консультативного совета Трампа. Настроение рядовых работников изменилось со времени выборов. До ноября 2016 года он чувствовали, что решительные, смотрящие далеко вперед основатели стоят на правильной стороне истории. В эпоху Трампа мысль о том, что твой CEO – жестокий деспот, была невыносимой. К тому времени, когда Каланик вышел из совета, отношение к нему работников серьезно ухудшилось. Люди уже допускали, что их босс, возможно, не лучше президента.

В последние месяцы сотрудники Uber начали проваливать популярный в Заливе коктейль-пати-тест. Само название компании, Uber, стало для ее сотрудников чем-то вроде Алой буквы из романа Готорна. Когда-то черные цвета Uber носили с гордостью – как голубой Facebook, – теперь же человек, признавшийся в том, что он работает в 1455 Маркет-стрит, ловил на себе странные взгляды и замечал, что разговоры при его появлении тут же стихают. «Как ты можешь работать на Uber?» – подразумевало неловкое молчание.

Ощущение не из приятных. И люди начали уходить. Если с 2014 по 2016 год включительно Uber принял на работу тысячи бывших сотрудников Google, то теперь уже Google нанимал толпы тех, кто не хотел оставаться в Uber. Беглецов подбирали Airbnb, Facebook и даже Lyft. Проблема падения морального духа давно требовала решения. Пост Фаулер лишь усугубил ситуацию.

Каланик медлить не стал. Вернувшись на самолете в Сан-Франциско, он уже рано утром в понедельник прибыл в штаб-квартиру на Маркет-стрит, чтобы лично разобраться с ситуацией, возникшей из-за откровений Фаулер.

Во время собрания один из членов бюро правления предложил провести внутреннее расследование, пригласив для этого кого-то со стороны. Чтобы показать, что компания настроена серьезно, нужен был известный, яркий, авторитетный тяжеловес – такой, как Covington & Burling, юридическая фирма, базирующаяся в федеральном округе Колумбия. Ковингтон нанял Эрика Холдера, генерального прокурора при президенте Бараке Обаме. Каланик уже знал Холдера, выполнявшего для Uber кое-какую работу. Холдер был человек прямой и честный. В партнерстве с Тэмми Альбарраном он мог добиться хороших результатов.

Другие были осторожнее. Нервничала Рейчел Уэтстоун, старший вице-президент по связям и публичной политике, почти десять лет отработавшая в Google, поднявшаяся на самый верх коммуникационной пищевой цепочки и лишь потом перешедшая в Uber. Хрупкая, озабоченная, с длинными, клубничного оттенка блондинистыми волосами и шикарным британским акцентом, Уэтстоун нырнула в технологичный сектор, выйдя из жестокого мира консервативной британской политики. Стратег от бога, она просчитывала развитие ситуации на два шага вперед, определяла, в каком месте пресса нанесет следующий удар и как к нему приготовиться. Обсуждая с директорами долгосрочную политику, Уэтстоун держалась с ними на равных, а не как подчиненная, и таким своим поведением заслужила место за столом. Отправив на повышение Дэвида Плуффа – тот лучше обхаживал политиков и сочинял речи, ежедневно общаясь с прессой, – Каланик посадил на освободившееся место именно Уэтстоун.

В последние несколько месяцев отношения между Уэтстоун и Калаником серьезно обострились. Каланик считал, что Уэтстоун и ее заместитель, Джилл Хейзелбейкер – тоже успевшая поработать в политике и Google, – наносят огромный вред имиджу Uber, что подтверждают негативные материалы о деятельности компании в прессе. В департаменте по связям с общественностью, напротив, считали, что делают все возможное, защищая компанию в этих обстоятельствах: малопривлекательный, упрямый гендиректор и тысячи плохо организованных, буйных сотрудников, подобранных по принципу подобия образу босса.

Еще до того как пост Фаулер ушел в Сеть, Каланик начал открыто, в присутствии других директоров, подвергать сомнению стратегию Уэтстоун.

В понедельник, на утреннем совещании с участием Каланика и остального руководства Уэтстоун предложила совет, который дал ей когда-то бывший CEO Google Эрик Шмидт: «Приводить посторонних – быстрейший способ потерять контроль». Одно дело разобраться в собственном мусоре, навести порядок либо уволить каких-то сотрудников. И другое – привлечь лучших в стране юристов и сказать им: «Вперед». Свежий, пытливый взгляд обязательно откапывает новые жуткие скелеты. Тем не менее именно Уэтстоун первой упомянула возможность привлечения Холдера. Уж если и приглашать расследователей со стороны, думала она, то это должен быть кто-то вроде него.