Чужая жена - Кэтрин Скоулс

Краем глаза она заметила, что к ней направляется Леонард с двумя бокалами шампанского. На нем все еще красовался рабочий комбинезон, из-под нагрудника выглядывали листы сценария. Единственное, что он успел сделать, — сменить запыленные тропические ботинки на домашние тапочки. Судя по раскрасневшемуся лицу и нетвердой походке, у бара он был одним из первых; зато так же, как и его брат, всем своим естеством источал счастье.

— Не могу поверить, что все сделано. Вплоть до слова «конец»! — Леонард поставил бокалы на ближайший столик и достал из-за пазухи сценарий. Помахав им перед глазами Мары, как фокусник в преддверии трюка, он пролистал перед нею страницы. Каждая сцена была помечена жирной красной «галочкой». — Обожаю такие моменты, — добавил он, расплываясь в улыбке, — когда сценарий выглядит как сейчас! Не дождусь, когда смогу посмотреть сегодняшний материал. Между прочим, я всегда говорил, что в кадре вы держитесь абсолютно естественно, но сегодня было нечто большее…

Встретившись взглядом с Марой, он осекся и лишь понимающе кивнул головой, словно уже решил для себя: то, что снималось сегодня, нельзя было назвать игрой, ни профессиональной, ни любительской. Это вообще была не игра. Все было по-настоящему.

Мара смотрела на него и молчала. Да и что было говорить — не станешь ведь спорить с тем, что день есть день, а ночь есть ночь.

Все еще не отводя глаз от Мары, Леонард, не оборачиваясь, потянулся за шампанским и выпил половину бокала одним долгим глотком. Когда он в задумчивости опустил бокал, на его лице промелькнуло незнакомое выражение растерянности, которое никак не вязалось с привычной аурой уверенного в себе постановщика киношных страстей. На какой-то миг властная целеустремленность сползла с лица Леонарда, от чего оно показалось Маре по-детски беззащитным и простым. С таким лицом можно было представить его в толпе покупателей в супермаркете; с таким лицом гуляют, держа за руку ребенка.

Леонард улыбнулся и снова стал прежним.

— Те сцены, которые мы сегодня отсняли, не просто удачны, скажу я вам, — это новое слово в кинематографе. Из-за того, что вас нельзя было предъявить зрителю, пришлось пуститься на такие уловки, которые перевернули привычную подачу материала. Критики сойдут с ума! Студенты будут писать курсовые работы. — В его глазах заискрились огоньки, как пузырьки в бокале с шампанским, который он поднял, провозглашая тост. — За вас с Питером, за всех нас!

Мара подняла свой бокал, и в этот момент в дверях показался Питер. Она почувствовала, как ее пальцы безотчетно сжали ножку бокала. Увидев его уже не в образе Люка, она ощутила смятение. В уголках памяти промелькнула сцена: Лилиан целует Питера у озера — это было в тот день, когда заезжала Бина — страсть казалась неподдельной. А что, если и то, что произошло между ними в хижине, тоже было всего-навсего игрой и что-то значило для Мары, но не для Питера?

Актер явно кого-то искал в толпе. Завидев Мару, он не сдержался и улыбнулся. Мара почувствовала, что по ее телу поднимается теплая волна, в которой утонули все сомнения. Женщина смочила внезапно пересохшие губы шампанским, понимая, что они сами растягиваются в ответной улыбке.

Глядя во все глаза на то, как Питер приближается к ней, Мара даже не заметила, как Леонард, извинившись, исчез. Питер успел переодеться в холщовый костюм, небрежно повязал галстук и зачесал волосы назад. Мара почувствовала, что он немного взволнован; сегодня вечером он выглядел моложе своих лет, словно вернулся в то время, когда еще юношей занимался серфингом на Бонди Бич. Подойдя ближе, он оглядел Мару с головы до ног, задержавшись взглядом на красном платье, которое она все еще держала под мышкой, и остановился на ее лице. Но не успели они обменяться словами приветствия, как между ними возник поваренок с подносом, на котором исходили паром эмалированные миски.

— Мы подаем ужин, — пропел он мелодичным голосом.

— Спасибо. — Мара подивилась, отчего сегодня еду подают в этих простых, незамысловатых мисках, которыми обычно пользовались деревенские женщины, а не в блюдах из фарфорового сервиза Элис. Но тут же забыла об этом — заботы о приюте казались ей сейчас далекими и несущественными.

— Отлично! — воскликнул Питер. — Я умираю от голода!

Он говорил, а Мара тем временем не могла отвести глаз от его губ.

— Мне кажется, нам нужно сесть, — кивнула она.

Фразы, которыми они обменивались, казались зашифрованными посланиями, скрывавшими в себе все то недосказанное, что было между ними.

Мара направилась к столу, где сидели Леонард и Карлтон. Братья неуверенно смотрели на большую миску.

— Ни ножей. Ни тарелок, — вслух заметил Леонард, когда Мара заняла свое место.

Она окинула взглядом три миски. Одна была доверху полна густой «угали» (мамалыги). В другой было тушеное мясо. А в третьей плескался темно-зеленый соус, в котором можно было заподозрить присутствие дикого шпината.

— Это традиционная еда удого, — пояснила Мара, — так называется местное племя.

Она поначалу удивилась, что Менелик выбрал для прощального ужина эти блюда, и лишь мгновение спустя осознала, насколько они подходили для сегодняшнего вечера. Теперь, когда съемки успешно завершились, а тяжкий труд и все преграды остались позади, все были в приподнятом настроении. Да и поздний час способствовал созданию расслабленной атмосферы. Так что поедание ужина руками из общих тарелок казалось вполне уместным. Мара также заметила, что круг столов был шире обычного, рассчитанного на небольшое количество гостей. Неподалеку от огня за одним столом с Бренданом и бваной Стиму сидели сомалийские строители. Томба и Доди были поглощены беседой с Джеми, а рейнджер, по обыкновению, наблюдал за всеми сразу. Пустовали места, предназначенные для мальчишек и Кефы. То, что все блюда подавали сразу, означало, что даже Менелик сможет присоединиться к ним. Все, кто находился в этот вечер в приюте, смогут принять участие в последнем ужине.

— Это едят руками, — объяснила Мара. — Вот так.

Ее голос прозвучал громче, чем она думала. Люди, сидевшие за другими столиками, встали, чтобы посмотреть на нее.

Правой рукой Мара взяла немного теплой желтоватой каши. Слепив из нее шарик, она большим пальцем проделала в центре выемку. Получилось что-то вроде мисочки. Затем она зачерпнула «мбогу» из шпината и поднесла ко рту. Слишком поздно она вспомнила, что нужно было стряхнуть рукой, вынимая ее из миски, чтобы сбить приставшие мягкие стебельки. Мара попыталась поймать губами болтающийся кусочек шпината, но тут же почувствовала, что опоздала и тот ползет по ее подбородку. Смутившись, Мара слизнула его, затем пожала плечами и засмеялась. Этот ее жест, казалось, разбудил спящую толпу. Через мгновение руки смело потянулись к мискам с «угали» и воздух наполнился легким гулом голосов.

Откинувшись на спинку стула, Мара встретилась глазами с Питером. Она задалась вопросом: заметил ли он, насколько она изменилась в последнее время? Еще не так давно, оказавшись в центре внимания, Мара стала бы нервничать, смущаться, и до смерти боялась бы допустить ошибку. Сейчас же она чувствовала себя уверенной и спокойной.