И.о. поместного чародея. Книга 2 - Мария Заболотская

За одну ночь найти где-то доклад, способный впечатлить этих бородатых господ?.. Уж не написал ли он его на быструю руку? Пффф! Увольте! Я не верю, будто он подсунул магистру Леопольду что-то дельное.

– Здесь написано что-то о храмах, – ответил магистр Леопольд и потер щеку с задумчивым видом, точно и впрямь пытаясь разобраться в сути написанного.

– Мессир, будет достаточно, если вы просто прочтете текст, – торопливо сказала я. Меня всегда тревожили попытки Леопольда осмысливать происходящее – от них попахивало самоуправством и тягой к импровизации.

Леопольд презрительно фыркнул, однако не успел перевернуть первую страницу, как его глаза начали соловеть, как это бывает с людьми, потерявшими представление о сути прочитанного. Второй лист магистр некоторое время осматривал, точно набираясь храбрости, а затем отложил бумаги и полез в один из своих многочисленных карманов. Конечно же, там нашлась небольшая фляжка, и единственное, чего я добилась, гневно прошипев: "Ах ты ж!..", так это небрежного ответа:

– Мне нужно настроиться и подобрать нужную интонацию!

Кафедра магической истории числилась одной из последних в общем списке участников. Нам пришлось выслушать немало докладов, посвященных монстрозоологии, астрономии, искусству боевой магии, прорицаниям и алхимии, каждый из которых предварялся нуднейшим вступлением и заканчивался неопределенным выводом. Голова моя гудела, точно в ней завелся рой пчел. Я бросила взгляд на Мелихаро, ожидая увидеть, что демон так же измучен речами докладчиков, однако и тут меня постигло разочарование: секретарь сместился к самому краю скамьи и с мечтательным видом таращился на Стеллу ван Хагевен, сидящую на одном из небольших балкончиков, предназначенных для почетных слушателей. Чародейка явно не питала интереса к науке и могла себе позволить не скрывать, какую скуку на нее навевают доклады. Вскоре я убедилась, что она давно заметила внимание, которое оказывал ей Мелихаро – изредка она посылала ему благосклонные взгляды, а один раз даже улыбнулась, едва заметно, но все же!

– Мерзкая ведьма! – с досадой буркнула я и заставила себя сосредоточиться на очередном докладе, посвященном приготовлению целебной мази широчайшего спектра действия, способной заменить почти все известные притирания. Аспирант с кафедры целительства смело заявлял, что стоит на пороге открытия и положительный эффект от запатентованного ним состава вот-вот перевесит вред, который она нанесла подопытным. Он принялся зачитывать бесконечный перечень побочных действий, и я даже не стала делать замечание магистру Леопольду, вновь булькнувшему своей заветной фляжкой.

– Кафедра магической истории! – объявил маг-распорядитель, ударив в небольшой гонг. Невысокий коренастый чародей с красноватым лицом, чье выражение отбивало всякое желание вступать с ним в спор, поднялся на возвышение и прошел за трибуну. То был магистр Урбан Клеодский, глава кафедры историков. Как и прочие его коллеги, он выступил с небольшой речью, сдержанно, но емко восхваляющей его самого, как руководителя кафедры, и перешел к перечислению достижений аспирантов. На словах все выглядело так, будто магическая история находится на пороге небывалого расцвета, но я прекрасно понимала, что такую же речь он произносит уже не первый год, а злополучный расцвет за это время ничуть не приблизился. Подтверждением тому стала выразительная поза магистра Аршамбо – он угрюмо сгорбился и нервно барабанил пальцами по столу все время, пока говорил мессир Урбан.

– ...И залогом успеха я в первую очередь считаю молодую кровь, – глава кафедры подошел к финальной части своей речи. – Каждый маг, решивший совершить свой вклад в историческую науку, воплощает в себе мои чаяния и надежды. И особый интерес в этом году для меня представляет таинственный аспирант магистра Аршамбо Верданского, о котором я узнал лишь недавно. Рекомендации мессира Аршамбо настолько заинтриговали меня, что я попрошу вашего разрешения, господа, самую малость изменить регламент симпозиума. Пусть магистр Леопольд Иоффский выступит первым от кафедры магической истории!

– Ничуть не возражаем, – ответил один из ученых магов, и я тут же услышала знакомое бульканье, правда, значительно ускорившееся. Думаю, даже боевой маг, прошедший с отличием испытания на быстроту реакции, не сумел бы выхватить из рук Леопольда фляжку до того, как она опустела.

Уж не знаю, придало ли выпитое магистру храбрости или же Леопольд на деле был куда более мужественным человеком, чем казалось мне и ему самому, однако он без колебаний взял папку и уверенно направился к трибуне, точно каждый божий день ему выпадало держать речь перед ученым советом.

– Не говорите магистру Леопольду об этом никогда, – прошептал Мелихаро, придвинувшийся обратно ко мне, – но у меня от волнения за него вот– вот остановится сердце. И руки! Посмотрите на мои руки – они трясутся!

– Он справится, – дрогнувшим голосом отвечала я.

Не прошло и нескольких минут с того момента, как магистр Леопольд поприветствовал собравшихся и принялся зачитывать свой доклад, как демон восхищенно произнес:

– А ведь у него талант!

– Еще бы! – отозвалась я, с одобрением глядя на Леопольда. – Вспомните, как прекрасно он кричал у изгардских ворот! Его голос просто создан для публичных выступлений!

И в самом деле, магистр Леопольд декламировал текст, который даже не понимал, с таким выражением и страстью, что лысины ученых чародеев порозовели от удовольствия – им передался пыл лжеаспиранта. Конечно, свою роль сыграл и сам доклад: я слушала очень внимательно, и почти сразу поняла, что это действительно солидный труд, значительно превосходящий своей глубиной отчеты о мазях или гороскопах, слышанные мной сегодня. Но Леопольд, несомненно, придал ему значительности и блеска своей выразительной, страстной манерой чтения, порой входящей в разнобой со смыслом слов, им читаемых, но, тем не менее, заставляющей слушателей задерживать дыхание. Когда магистр умолк, присутствующие, не сговариваясь, разразились аплодисментами, к которым мы с демоном охотно присоединились.

Однако, даже искреннее восхищение магистром не помешало мне крепко задуматься о содержании доклада. Разумеется, он был посвящен тому самому храму около деревни Козероги, и не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы сообразить – этот материал Искен готовил для себя.

"Неужели?.. – взволнованно думала я, невольно возвращаясь взглядом к ряду, где сидел Искен. – Как он узнал, что нужно писать два доклада? Не мог же он за ночь написать такую отличную работу! Это явно труд нескольких недель, не меньше. Тогда он даже не подозревал, что мы встретимся. Что же это получается..."

– Вы были великолепны, мессир! – вслух произнесла я, обращаясь к вернувшемуся Леопольду.

– Я знаю, – ответил тот с важностью, и достал из другого кармана полную фляжку, чему я не решилась более препятствовать,