Черное солнце - Ирина Арбенина

Эту историю Маша рассказала своему жениху Бьерну Трольстену, и он был очень растроган.

Вообще Маша с большим знанием дела обсуждала с Бьерном проблемы саами.

Например, главная для судьбы каждого ребенка-саами закавыка была в образовании. Образование полагается дать. Нельзя не дать — без альтернативы.

Ради этого самолеты десятки лет подряд увозили детей-саами из тундры.

И они думали, что отдельная постель в интернатской спальне и всеобщее среднее образование — это и есть апофеоз счастья. Еще чуть-чуть, и вовсе наступит коммунизм.

А потом наступила перестройка, все стали ездить за границу, и оказалось, что для саами коммунизм уже наступил. Но только в Норвегии.

И не только, например, в норвежских саамских городах, таких, как Тромсе (местожительство Машиного ухажера Бьерна Трольстена), где колледж и все такое, а прямо в тундре и наступил.

Вот стоит в тундре одинокий дом, а в нем коммунизм: с сотовой связью, Интернетом, горячей водой, и не надо отрывать плачущего ребенка от матери и грузить в самолет с целью дать ему счастье и образование — прямо в тундре все и есть: и счастье, и образование.

Говорят, когда Финляндская губерния обретала независимость, мнение местного населения очень даже учитывалось. Например, приходили к какой-нибудь бабушке и спрашивали: ты где хочешь жить — на этом берегу реки или на том? И бабушка порой отвечала: да чего это я буду на тот берег перебираться, хлопотно больно, я здесь останусь.

А потом по реке прошла граница, и потомки ленивой старушки, оказавшиеся не в Финляндии, до сих пор эту ленивую бабушку вспоминают.

* * *

Информация — ценность самостоятельная. И если что и дала саами перестройка, так это именно информацию, потому что, выяснив, что такое коммунизм, саами лишились социализма — народной советский север обрушились перестроенные беды. Господдержка иссякла: и многое из того, что ездило, летало, работало, функционировало, остановилось, закрылось, разорилось, разрушилось. Жизнь сократилась до прожиточного минимума.

Вялые соображения масс о том, что воровать и продвигать реформы одновременно, по всей видимости, очень сложно, если не сказать правду — невозможно, никак не влияло на тех, кто из двух осуществляемых одновременно действий явно предпочитал первое.

После романтических ожиданий десятилетней давности: вот-вот и у нас будет, как в Норвегии, после десятка лет гаснущих и возрождающихся надежд — все яснее становился диагноз: впереди десятки лет стагнации, перебивания с хлеба на воду — «вялотекущая экономическая шизофрения».

И значит, нормальная жизнь недостижима, ускользая, как Птица Белый глаз.

Маша была женщиной неглупой и наблюдательной.

Возвращаясь из-за границы, она думала: технический прогресс сделал мир маленьким, людям не надо больше бросать естественную и благоприятную для них среду обитания, свою малую родину, и отправляться «за цивилизацией», преодолевая расстояния и скапливаясь в городах. Наоборот, цивилизация со своими достижениями, удобствами жизни, единым информационным пространством приближается к ним. Везде.

Только не в Октябрьском-27.

Поэтому русская красавица Маша Крамарова, вполне тянувшая на красавицу саами, решила вопрос однозначно.

Она вышла замуж за Трольстена и уехала с ним в Норвегию. А когда он умер, она унаследовала его счет и решила сменить наконец климат.

Возрождение народной самобытности саами, на которое положил столько сил Тролъстен, резко перестало вдруг волновать Машу. А выбрать климат помягче, ну, очень хотелось. Даже несмотря на все блага цивилизации. Север все-таки оставался севером и в Норвегии. А ей хотелось побольше лета. Туманов, лугов, дождей. И кипения жизни людского веселого муравейника. Таким городом она посчитала Амстердам.

Где Игорь Тегишев и явился ее очам на развороте популярного таблоида в сердце Европы — счастливый радостный отец красивой преуспевающей дочери!

Вот этого уже оставить без последствий было никак нельзя! Один раз она его уже простила. Хватит!

Хорошенького понемножку.

Жизнь так устроена, что человек пропадает на годы — и ни звука о нем, ни напоминания. А потом он вдруг густо, полосой, одну за другой начинает подавать о себе весточки. Он сам — или о нем.

Маша достала письмо, которое она получила некоторое время назад, но оставила тогда без внимания, поскольку чужие проблемы ее мало интересовали.

Но теперь она извлекла это письмо из кипы бумаг.

Оно было связано с ее молодостью и Игорем Тегишевым.

И Маша его отыскала.

Писала какая-то чокнутая… Писала из России.

Что-то случилось у них в этой стране, где все время что-нибудь да случается. Ну не могут жить спокойно, как все люди!

И сейчас стоило подумать над тем, что же все-таки такое там стряслось.

Если постарательнее вспоминать молодость и жизнь в Октябрьском, то можно, при большом желании, ответить на вопросы, которые задавала в своем письме эта несчастная.

Впрочем, ей-то Маша отвечать вовсе не собиралась. Машу интересовал он! И только он!

Поскольку это был, кажется, отличный шанс взять напроказившего, столь самоуверенного и довольного собой предателя за шкирку и потыкать, как котенка, в сделанную им когда-то лужу!

Марион хотела отпраздновать свою победу над Тегишевым, купив на его же деньги, полученные путем шантажа, билет на сверхзвуковой самолет!

Самолет, с борта которого избранные будут наблюдать затмение, не опасаясь туч и не завися от случайностей и погоды. Это великое затмение ученые обещали у же давно.

На самолете избранные приблизятся к Солнцу — станут к нему несколько ближе, чем остальные смертные! — и смогут увидеть, как оно, всемогущее, посылающее на Землю то благодать, то несчастье, станет на мгновения бессильным, потеряет свою способность вечно сиять — и превратится в черный круг… В черное солнце.

Это не было блажью и транжириванием денег. Марион теперь знала, что генерал Тегишев в состоянии оплатить ей такое развлечение.

Вариант, что ему это не понравится, Крам не исключила, хотя ей казалось маловероятным, что он предпримет какие-то опасные для нее действия.

И на всякий случай Марион поэтому составила завещание.

Но каким он окажется, этот случай, в результате которого она отправится на тот свет, Марион предугадать не могла, несмотря на всю свою хитрость и проницательность.