Ключ разумения - Александр Жарков

– А теперь, поесть бы не мешало, и Жалоба покормить: как-то ему оборотни не пришлись по вкусу. Я на охоту.

– А я за хворостом…

Со стен замка король-дед, королева-бабка и челядь наблюдали за странной процессией, окружённой множеством народа. Огромная собака, ростом с телка, тянула сани, на которых стоял гроб и сидели спинами друг к другу два человека: молодой с колчаном стрел, и пожилой с седою головой, при бороде, с топором за поясом и в очках на носу.

– Опять принц с молодой женою, – хихикал кому-то на ухо одряхлевший шут Нипищи. Шут Квиллин давно умер, а то бы рыбачок схлопотал от него по уху. За двусмысленность, или кощунство.

Встречали их не только дед-король и бабка-королева с уже незнакомой новой народившейся челядью. На одном из балкончиков, на королевской, между прочим, половине, стояла толстушка лет тридцати, с огненно-рыжими волосами. «Неужели старики нашли мне невесту?» – недоумевал Гистрион. «Хотя тебе и сорок с лишком, а королева-то не лишком», – наверное, так пропел бы учивший его когда-то игре на лютне покойный Квиллин.

…Внизу на снегу стояли сани, охраняемые Жалобом, челядь смотрела и зыркала из многочисленных окон, бойниц, как-то настороженно, может, вид огромного зверя пугал.

– Не бойтесь, – громко сказал Гистрион, – это ручной волк, он никого не тронет, не так ли, Жадоб? «Если никто не тронет Мэг!», – хрипло и с угрозой подумал зверь. (Он упорно звал покойницу Мэг.) И ещё подумал: «Чего-то мне не нравится тут, принц.»

– Пройдёмте в залу, сударь, – так странно обратился к без минуты королю замшелый дворецкий Питт, – король и королева ждут вас.

– Они слишком немощны, чтоб спуститься вниз, – шепнул на ухо Гистриону Метьер, который, кажется, был осведомлён о том, что здесь происходит, гораздо лучше его.

Они вошли в залу. Дед с бабкой встретили «сыночка» как-то странно. Вроде бы они были ему рады, но как будто и немного растеряны.

– Что, не ожидали в живых, что ли, увидеть? – он попытался рассмеяться.

Тут вышла, или, вернее, выкатилась рыжая женщина, а с ней выводок рыжих малышей, да и, кажется, она опять была беременной. Малыши обступили Метьера: «Папа, папульчик», – галдели они.

– Не удивляйся, это моя семья! – засмеялся Метьер. – Это моя жена Рыжик, по-другому Колобок. (Девакская привычка давать по нескольку прозвищ сидела в нём).

– Мы знакомы, – немного напряглась Рыжик.

– Простите, не припомню, – улыбнулся Гистрион.

– Мне было тогда лет пять.

– Это младшая дочь Смешного короля, помнишь, она обещала выйти за меня замуж. Ты спросишь, почему она здесь, – и никогда не отводящий взгляд Колобриоль потупился. – Ты скоро всё узнаешь.

– Если вы младшая дочь короля, то вам, наверное, будет интересно встретится со своей старшей сестрой, – с раздражением, что не помнит имени короля Эдварда, не понимает ни Метьера, ни что тут происходит, сказал Алекс.

– Где она, где? – закричала Колобок.

– Она там, внизу, в гробу.

– Как, опять?! – всплеснула руками бабушка.

…Внизу, на утоптанном снегом дворе, стояли охраняемые Жалобом сани. На почтительном расстоянии стояла челядь, снег падал на крышку гроба, а волк его слизывал. И иногда слегка порыкивал.

– Там моя старшая сестра, – сказала Рыжик детям, – это ваша тётя, а я никогда не знала её.

– Тётя? Покажи нам её, покажи, – заколготили рыжики.

– Не сейчас дети, не сейчас, подрастерялась мамуля, – она устала с дороги.

– А почему она в таком ящике?

– Люди! – крикнул Гистрион. – В гробу моя супруга, которая могла бы стать вашей королевой, сегодня-завтра она будет похоронена в родовом склепе. Жадоб, вероятно, не захочет с ней расстаться, пусть охраняет склеп, покормите его.

– Это распоряжение короля? – пискнул какой-то вертлявый и чернявый.

– А распоряжение будущего короля тебе что, недостаточно? – с раздражением рявкнул Гистрион.

Тут на галерее произошло какое-то замешательство. Дворецкий Питт, качавший Алекса ещё в колыбели, отвернулся и смахнул слезу. «Что тут происходит? – подумал Гистрион. – Что с ними?!»

Никакого торжественного обеда не было, что тоже немало удивило Гистриона. Вообще дед ему был как-то не слишком рад, будто он лишний. «Может, другого короля нашли?» – не в бровь, а в глаз подумал Алекс.

– Мы отвыкли от тебя внучек, я ослепла от слёз, – сказала бабушка, – уж и не различаю порою, где ты, а где кто другой… – Она, кажется, немножечко сошла с ума, или хитрила.

Пообедали в очень узком кругу: дед, бабка, Алекс, и Метьер с женой. И что интересно: никаких тостов о будущем короле Алексе не было, но он был приучен дедом к терпению, и потому ждал, не задавая никаких вопросов, но и приняв несколько надменно-холодноватый вид. Когда напряжение доросло до последней степени, король-дед поднялся, опираясь на молодого челядинца:

– Мы с королевой покидаем залу. А также и прочие, – и глянул на Колобка. – Вам, – кивнул он на Алекса с Метьером, – надо поговорить.

…Двери были плотно прикрыты. Светил месяц, почти луна, подгрызенная сбоку, и где-то поодаль, у склепа, как щенок подскуливал Жалоб.

– Надо как-то успокоить его, – с несвойственным ему недовольством буркнул Метьер.

Алекс молчал.

– Тебя что-то удивляет? – спросил Метьер, и вышло глупо.

– Многое, – ответил Гистрион. – Но главное: мне кажется, что я уже не наследник престола.

Метьер улыбнулся:

– По прежней твоей жизни никак нельзя было предположить, что стать королём – любимая твоя мечта. Нет, ты будешь королём, – сказал он с л и ш к о м властно, и подложил в камин полено. – Только, скорее всего, не здесь.

– Не здесь?! Что это значит?!

…Внизу не спали король с королевой. Они сидели в креслах, взявшись за руки, и молчали. Не спал дворецкий, вызванный Метьером(!), он освободил стол от остатков ужина. Затем пришёл чёрненький, вертлявый, и разложил на столе карты и пергаменты, представился (каким-то официальным лицом представился, Алекс и не запомнил).

По документам, извлечённым из тайной канцелярии павшего правительства Трёх толстяков, кроме других бесчисленных тайн, выходило, что украденный во время набега диких племён настоящий сын деда-короля каким-то таинственным образом стал третьим толстяком, самым молодым из них. (Кличка Младшой!).

– Там была замешана женщина: ваш отец был красив, – обратился чернявенький к Метьеру.

– Отец?! Сын деда – твой отец?! – закричал Алекс.

Да, Метьер Колобриоль оказывался внуком (настоящим!) деда-короля. И значит…