Самозванка - Лайза Джексон

– Да и к чему ворошить это теперь? – лицемерно подтвердил Энтони. – Уитт мертв.

– Да, это правда, – согласилась Одри.

– И вы считаете его своим отцом, – безмятежно продолжил Энтони.

Он все больше раскрывался перед Одри с новой стороны: холодный, жестокий, беспринципный.

– Почему вас это интересует, мистер Полидори?

– Но ведь я уже объяснил.

– Но я не верю в ваше объяснение, – прямо сказала Одри. Она устала играть в кошки-мышки и не видела смысла продолжать разговор. – Вы ведь не случайно пригласили меня сюда и, полагаю, не для знакомства с итальянской кухней?

– Я любопытен от природы, вот и все.

– И все-таки зачем? – настаивала Одри.

– Говорят, что, если найдется Ланден Дэнверс, она унаследует большую долю в «Дэнверс Интернэшнл». – Теперь все становилось на свои места. – Наши деловые интересы во многом пересекаются с корпорацией Дэнверсов, и нам бы хотелось кое-что выкупить из имущества своих конкурентов.

Энтони поставил на стол локти и оперся подбородком на сплетенные пальцы.

– Особенно меня интересует отель «Дэнверс».

Ее сердце встревоженно забилось. Отель? Одри вспомнила сверкающие люстры бального зала, старинные интерьеры, представила, сколько денег и времени вложено в восстановление былого великолепия отеля.

– Значит, вы пригласили меня сюда, чтобы подкупить? – Одри покачала головой и рассмеялась. – Боюсь, что придется присвоить вам номер и выдать табличку. Аукцион уже открыт. Вам придется вступить в борьбу с несколькими Дэнверсами. Они тоже решили, что меня можно купить.

– А вас можно купить? – спокойно спросил Энтони.

– Нет.

– Как же я сразу не понял? Достойная леди с благородными намерениями. – Его глаза злобно блеснули.

– Я просто хочу узнать правду. А вам нужен отель, чтобы доказать детям Уитта, что вы в конце концов взяли верх над ним.

В этот момент к ним подошел официант с бутылкой кьянти и супницей. Наполнив бокалы, он разлил ароматный суп по тарелкам и поставил перед каждым посетителем. После его ухода Энтони, пожелав девушке приятного аппетита, пояснил:

– С тех пор как наш отель сгорел в 1935 году, Полидори не удалось построить ничего столь изысканного. Но я не расстаюсь с мечтой, я хочу, чтобы имя Полидори носил самый старый отель города.

– Но в городе продается много отелей, – возразила Одри. – Почему именно «Дэнверс»?

– Почему? – На губах Полидори появилась улыбка победителя. – Хороший вопрос. Просто он мне подходит. Этот ход не оставил бы Уитта равнодушным. Как вы думаете?

Зак предчувствовал беду. Она ощущалась в воздухе так же, как озон перед грозой. Именно это погнало его обратно в Портленд. Панический звонок Джейсона не мог заставить Зака вскочить в джип и гнать тяжелую машину на запад по горным дорогам. Не было никаких срочных дел, и его не волновало, что Одри могла доказать, что она Ланден, и сам он из-за этого мог лишиться ранчо. Нет, причина его безумной гонки более естественная, более глубинная. Это опасность, которую чувствуешь нутром и не можешь объяснить словами.

– Идиот, – сказал себе Зак, когда в пелене дождя показались огни Портленда.

Он мчался к Одри. Зак сжал челюсти. Он даже не знал, где она остановилась.

Одри вернулась в отель около десяти часов вечера. Первым делом она скинула туфли и помассировала затекшие ноги, затем набрала номер, оставленный Нелсоном. После пяти длинных гудков она решила повесить трубку, но тут он подошел к телефону.

– Нелсон Дэнверс слушает.

– Это Одри. Вы мне звонили?

Пауза повисла на другом конце провода.

– Да, я звонил, – раздался слегка запинающийся голос. – Я думал, что мы могли бы встретиться. Просто поговорить, познакомиться поближе. Может быть, даже сегодня? Я готов приехать, и мы посидим в баре вашего отеля.

Одри посмотрела на часы. Почему бы и нет? Было еще довольно рано, и она ничуть не устала. Обед с Полидори дался ей нелегко, и развеяться совсем не помешает. Одри пообещала Нелсону, что будет в баре через двадцать минут, и, только повесив трубку, заметила записку. На столике лежал сложенный листок бумаги, на котором была написана ее фамилия.

Ей стало не по себе. Неужели любой может войти в ее номер?

Она взяла бумажку и развернула ее.

«Убирайся, сука!»

От страха у нее задрожали руки, и Одри чуть не уронила записку на пол.

Немного успокоившись, Одри поняла, что ее напугала не столько сама записка, сколько то, что в ее запертый номер мог войти посторонний человек. Значит, кто-то, ненавидящий ее, знает, где она остановилась, и может приходить сюда по своему желанию, когда ее нет или даже когда она спит. Ее охватила паника, она почувствовала тот же ужас, что и когда-то на школьном дворе, когда на нее напал Томми Синклэйр с дружками. Но Одри взяла себя в руки. Она не позволит этому автору анонимных писем, который даже боится подписаться, запугать себя. Слишком много ей пришлось пережить. Ей пришлось стать жесткой. Она прекрасно стреляла. Она видела, как пристрелили ее любимую лошадь, когда та сломала ногу. Она пережила потерю родного дома и смерть всех близких ей людей. Она никому не позволит взять над ней верх.

Она сложила записку и положила ее в сумочку к первой, которую сначала смяла, чтобы выбросить, но затем передумала и сохранила. Одри решила показать их Нелсону и послушать, что он скажет.

Через десять минут она уже была внизу в баре и сидела за отдельным столиком у окна, выходящего на улицу. Одри наблюдала за медленным потоком машин, тормозящих на светофоре. Пешеходы с зонтиками зябко кутались в пальто с поднятыми воротниками и суетились, как мыши в лабиринте, тычась из тупика в тупик.

Одри не собиралась ничего заказывать, но после получения записки ей захотелось расслабиться, и, когда появился Нелсон, она с удовольствием потягивала ром с колой. Одри с трудом узнала его. До сих пор она видела Нелсона только в сшитых на заказ дорогих костюмах, а сегодня, с растрепанными ветром волосами, на которых блестели капельки дождя, он предстал перед ней в свитере, черных джинсах и черной кожаной куртке.

В отличие от Зака, который в таком виде выглядел совершенно естественно, Нелсон, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке. Он несколько раз нервно оглядел бар, прежде чем заметил ее и направился к ней между столиками. Он был еще бледнее, чем обычно, менее уверен в себе, и в его поведении было что-то от маленького мальчика, которого неожиданно оставили одного. Раньше Одри этого за ним не замечала.

– Одри! – Нелсон постарался изобразить дружескую улыбку, присаживаясь на стул напротив нее. За его спиной немедленно появился официант, и Нелсон заказал бурбон со льдом.