Фреска судьбы - Антон Грановский

— И они несколько веков хранили реликвию, полученную делегатами от патриарха Керуллария?

— Именно так.

— Так что это была за реликвия? — нетерпеливо спросила Марго, поглядывая на часы.

— Как? Вы до сих пор не догадались? — Аспирант смотрел на них удивленно и недоверчиво. — Вы когда-нибудь слышали о Туринской плащанице?

— Конечно, — кивнула Марго. — Это ткань, в которую завернули Христа после снятия его с креста. На ней остался отпечаток его тела, похожий на негатив фотопленки. Его лицо, фигура. Природа этого изображения до сих пор неизвестна.

— Правильно, — кивнул Солнцев. — Так вот, Туринская плащаница — это плащаница смерти. А теперь представьте, что существует другая плащаница — плащаница жизни. Ну? Поняли, о чем я?

Марго прищурила карие глаза.

— Не совсем.

— Но ведь это же очевидно! — улыбнулся, глядя на нее, Солнцев. — Тихомиров дал вам не подсказку, он дал вам прямой ответ на все ваши вопросы. Вы же сами говорили мне о символах. Крест и…

— Солнце, — нетерпеливо подсказала Марго. — Оно же — звезда. И что дальше?

Аспирант досадливо поморщился.

— Вы так и не поняли. Этот символ — не солнце. Не звезда. Это всего-навсего…

— Роза, — сказал вдруг дьякон.

Аспирант посмотрел на него одобрительно.

— Какая роза? — обескураженно спросила Марго, переводя взгляд с аспиранта на дьякона и обратно. — При чем тут роза? О чем вы вообще говорите?

— О книге Александра Блока, которую Тихомиров прислал доктору Бергу, — спокойно ответил дьякон. — «Роза и Крест». Мы с вами совершенно не обратили внимания на ее название.

Марго снова посмотрела на Солнцева.

— Он прав? — тихо спросила она.

Аспирант улыбнулся и кивнул:

— Абсолютно!

— Но какая связь между розой и христианством?

— Связь прямая, — ответил дьякон. — В «Арабском Евангелии детства» есть рассказ о том, как Мария развесила на засохшем кусте роз пеленки младенца Иисуса. И засохший куст тут же расцвел.

— Постойте… Погодите… — Марго наморщила лоб. — Туринская плащаница — это плащаница смерти, поскольку в нее завернули Христа сразу после снятия его с креста. Это значит, что плащаница жизни…

— Тот самый кусок материи, в который младенца Иисуса завернули сразу после рождения, — сказал, улыбаясь, аспирант. — Пеленка. Простая детская пеленка.

— С ума сойти! — ахнула Марго.

— Это еще не все, — сказал Солнцев, довольный реакцией Марго. — Вот, послушайте-ка. «Случилось же так, что когда родился Иисус, пришли вдруг с востока волхвы. Поклонились они младенцу Христу и дары свои поднесли. Взяла тогда Мария одну из пелен Его и на память им подарила».

Марго в некотором изумлении смотрела на аспиранта, стараясь переварить только что услышанное. Затем снова обратилась к дьякону:

— Он и сейчас не врет? — поинтересовалась она.

Отец Андрей покачал головой:

— Нет. Он процитировал апокрифическое Евангелие от Фомы. Там дальше рассказывается о том, как волхвы принесли пеленку Иисуса домой и показали ее людям.

— Совершенно верно, — поддакнул Солнцев. — А чтобы доказать ее божественное происхождение, бросили ее в огонь. «Когда же погас огонь, вынули пелену такой, как прежде была, будто вовсе огонь ее не касался».

— Так вот какую реликвию берегли «хранители», — тихо и взволнованно сказала Марго.

Аспирант кивнул.

— Да. Пелена — это не просто кусок материи. Это доказательство божественной природы Христа. Как известно, апостол Павел излечивал людей от смертельных болезней полой своего плаща. Представьте, на какие чудеса способна эта маленькая тряпица.

— И вы действительно верите в ее существование?

— Верю или не верю — какая разница? — с небрежной усмешкой ответил Солнцев. — Я все равно никогда ее не увижу. И тем более не попробую на зуб. Хранители тысячу лет берегут свою реликвию как зеницу ока. И если уж воины «Ордена Люцифера» не смогли ее заполучить, то мне и подавно не светит.

Аспирант сплюнул на пол коричневую табачную слюну. Вытер рот ладонью и снова заговорил:

— Кстати, профессор Тихомиров как-то рассказывал мне, что «хранителей» можно узнать по татуировкам на предплечьях. Если не ошибаюсь, на левом предплечье у них — звезда, на правом — крест. Это своего рода напоминание о том времени, когда пелена попала в руки русских делегатов. Тысяча пятьдесят четвертый год — год звезды и креста.

В приемный покой, скрипнув дверью, вошел санитар. Аспирант вздрогнул и испуганно на него уставился.

— Ну все, ребята, пора, — сказал санитар. Он подошел к Солнцеву и положил ему на плечо широкую ладонь с толстыми красными пальцами. — Вставайте, ваше величество.

— Мы еще не закончили, — небрежно сказал ему Солнцев. — Отправляйся в свою комнату, смерд! И не показывайся, пока я тебя не позову!

— Как скажете, ваше величество.

Санитар грубо схватил Солнцева за тощее плечо и одним рывком поставил его на ноги.

— Постойте! — окликнула его Марго. — Я мало вам заплатила? Возьмите вот… — Она протянула ему еще одну купюру.

Санитар презрительно посмотрел на деньги и сказал:

— Уберите это, дамочка. Если через пять минут пациент не будет в палате, меня уволят. Да и ему придется несладко, вы уж мне поверьте.

— Но вы не можете его вот так увести.

— Ошибаетесь, дамочка. Могу, еще как могу.

— Поди прочь, смерд! — гневно крикнул на санитара Солнцев и топнул ногой.

Санитар влепил ему затрещину и насмешливо произнес:

— Шевелите ногами, ваше величество, пока есть чем шевелить.

Он потащил аспиранта к двери. Марго вскочила с кресла:

— Солнцев! О чем вы не успели сказать? О каком символе вы говорили?

Дверь распахнулась и захлопнулась за Солнцевым и страшным санитаром. Однако тут же снова приоткрылась, и в образовавшемся проеме показалась красная физиономия санитара.

— Если не хотите проблем, покиньте помещение, — сухо сказал он. — И чем быстрее, тем лучше. И не вздумайте никому рассказывать про деньги. Иначе…

— Иначе что? — с вызовом спросила Марго.

— Иначе я сверну вашему сумасшедшему братцу шею. И спишу это на несчастный случай.

Дверь опять закрылась, на этот раз окончательно и бесповоротно.

* * *

Марго была возбуждена. Она разглагольствовала громким голосом, размахивая сигаретой и совершенно забыв про остывающий кофе.

— Итак, тысячу лет назад русские делегаты получили в дар от патриарха Керуллария пеленку Христа! — с жаром говорила Марго. — А они привезли ее в Россию. Звучит как бред, вы не находите?