Предложение джентльмена - Джулия Куин

Подняв рубашку, Бенедикт сунул в рукав руку и объявил:

– Я пошлю кого-нибудь за твоими вещами.

Софи захлопала глазами.

– Что ты имеешь в виду?

– Не беспокойся. Я позабочусь о том, чтобы этот человек проявил как можно больше такта. Я понимаю, что теперь, когда ты познакомилась с моими родными, тебе будет немного неловко.

Софи обеими руками вцепилась в одеяло. Как же ей хотелось, чтобы платье лежало поближе! Потому что внезапно ей стало стыдно. Она совершила то, чего поклялась никогда не делать, и теперь Бенедикт решил, что она станет его любовницей. А почему, собственно, он не должен был так решить? Этот вывод напрашивается сам собой.

– Прошу тебя, не посылай никого, - тихо проговорила Софи.

Бенедикт удивленно взглянул на нее.

– Ты сама их заберешь?

– Я бы предпочла, чтобы мои вещи остались там, где они сейчас находятся, - еле слышно сказала Софи. Ей было гораздо проще сказать так, чем говорить прямо, что она не станет его любовницей.

Один раз - еще куда ни шло. Она будет вспоминать этот один раз и упиваться этим воспоминанием. Но прожить всю жизнь с человеком, который не будет мужем, - на это Софи пойти не могла.

Софи бросила взгляд на свой живот, моля Бога, чтобы не забеременеть и не произвести на свет незаконнорожденного ребенка.

– Что ты хочешь этим сказать? - спросил Бенедикт, не сводя с нее глаз.

Черт! Значит, он не хочет облегчить ей задачу. Ну что ж…

– Я хочу сказать, - проговорила Софи, проглотив невесть откуда взявшийся комок в горле, - что я не могу стать твоей любовницей.

– А как ты назовешь то, что между нами только что произошло? - сдавленным голосом спросил Бенедикт.

– Я назову это случайной ошибкой, - ответила Софи, опасаясь встретиться с ним взглядом.

– Значит, я ошибка? - нарочито довольным тоном произнес Бенедикт. - Как это мило. Насколько я помню, меня еще никто не называл ошибкой.

– Ты знаешь, что я вовсе не это имею в виду.

– Разве? - Подняв с пола ботинок, он присел на подлокотник кресла, чтобы его надеть. - Откровенно говоря, дорогая, я уже понятия не имею, что ты имеешь в виду.

– Я бы никогда на это не пошла, если бы…

– Если бы я тебя не заставил? - круто повернулся к ней Бенедикт и улыбнулся, скрывая ярость. - Так, значит, ты хочешь сказать, что я тебя принудил? Отлично! Это даже лучше, чем называть меня ошибкой. Повеселее звучит.

– Ну почему ты так себя ведешь!

Бенедикт склонил набок голову, словно обдумывая ее слова.

– А что тебе не нравится? По-моему, я веду себя весьма дружелюбно и пристойно. Смотри, я не кричу, не закатываю истерик…

– Лучше бы кричал и закатывал, чем так надо мной издеваться.

Схватив с пола ее платье, Бенедикт швырнул его Софи.

– Мы не всегда получаем то, что хотим. Не правда ли, мисс Бекетт? Не знаю как вам, а мне это отлично известно.

Схватив платье, Софи сунула его под одеяло, втайне надеясь, что сумеет его там надеть.

– Если ты это сумеешь, я буду искренне поражен, - как обычно, прочитав ее мысли, заметил Бенедикт, снисходительно глядя на нее.

Софи бросила на него сердитый взгляд.

– Ладно, можешь не извиняться за свое поведение, - сменила она гнев на милость.

– Я вовсе и не думал этого делать.

– Прошу тебя, не язви.

– Ты не вправе меня ни о чем просить, - заметил Бенедикт, насмешливо улыбаясь.

– Бенедикт…

Он подошел к кровати и склонился над Софи.

– Разве что снова заняться с тобой любовью, что я с радостью бы сделал.

Софи промолчала.

– Понимаешь ли ты, - проговорил Бенедикт, и его взгляд немного смягчился, - что чувствует человек, когда его отталкивают? Сколько раз ты еще думаешь проделать это со мной?

– Я вовсе не хотела…

– Прекрати! Я уже устал от твоих оправданий! Если бы ты хотела быть со мной, ты была бы. Когда ты говоришь "нет", значит, ты именно это и хочешь сказать.

– Ты не понимаешь, - тихо сказала Софи. - Ты всегда находился в таком положении, когда можно делать все, что тебе заблагорассудится. Не всем доступна подобная роскошь.

– Ничего не понимаю. По-моему, именно подобную роскошь я тебе и предлагаю.

– Роскошь стать твоей любовницей, - с горечью ответила Софи.

Скрестив руки на груди, Бенедикт, поморщившись, сказал:

– Тебе не придется делать ничего такого, что бы ты уже не делала.

– Я совершила ошибку, - с расстановкой сказала Софи, стараясь не обращать внимания на его оскорбление. Все-таки она заслуживала лучшего обращения. - Но это не означает, что я снова ее совершу.

– Я мог бы предложить тебе лучшую жизнь, - прошептал Бенедикт.

Софи покачала головой:

– Я не стану твоей любовницей. И вообще ничьей.

Сообразив, что она имеет в виду, Бенедикт рот открыл от удивления.

– Софи, - недоверчиво произнес он, - ты же знаешь, я не могу жениться на тебе.

– Конечно, знаю! - выпалила Софи. - Я горничная, а не круглая идиотка!

Бенедикт попытался поставить себя на ее место. Он догадывался: она хочет, чтобы все приличия были соблюдены, но должна же она понимать, что он не сможет ей этого обеспечить.

– Если бы я на тебе женился, тебе тоже пришлось бы нелегко, - тихо проговорил он. - Светское общество тебя не приняло бы. Оно может быть очень жестоким.

Софи невесело рассмеялась.

– Я знаю. Поверь мне, я знаю.

– Тогда почему…

– Сделай мне одолжение, - прервала его Софи, отворачиваясь, чтобы больше его не видеть. - Найди себе кого-нибудь, кого светское общество примет и кто сможет сделать тебя счастливым, и женись. А меня оставь в покое.

Ее слова болью отозвались в его сердце: Бенедикту вдруг вспомнилась таинственная незнакомка с бала-маскарада. Она принадлежала к тому же миру, к какому принадлежит и он, к тому же классу. Вот ее великосветское общество примет. И, глядя на съежившуюся на софе Софи, которая старательно от него отворачивалась, Бенедикт вдруг явственно понял, что именно эту таинственную незнакомку он и представлял своей женой.

Все последние два года, бывая в свете, он постоянно ждал, что вот сейчас откроется дверь и в комнату войдет дама в серебристом платье. Иногда он чувствовал себя круглым дураком, но выбросить ее из головы не мог. Как не мог выбросить из головы мечту о счастливой совместной жизни с любимой женой и множеством детей.

Это была глупая, сентиментальная мечта для человека его репутации, однако Бенедикт ничего не мог с собой поделать. Вот что происходит, когда живешь в большой и любящей семье, - хочешь, чтобы и у тебя была такая же.