Подсказок больше нет - Светлана Волкова

«Живи своим умом. Ты — джибоб!» — напомнил себе Костик.

В кармане завибрировал мобильник, экран высветил имя Кэт.

— Звоню тебе, звоню, а ты трубку не берёшь. Что это у тебя там орёт? Ты где?

— Я в «Файерболле».

— Почему ты не сказал, что пойдёшь на «Дзотов»? — взвизгнула Кэт. — Почему без меня?

— Кать, не шуми. У меня тут встреча кое с кем.

— Джибобочку нашёл?

Костик рассмеялся.

— Не угадала.

— Тогда я приеду.

— Во-первых, не успеешь. Разогрев уже заканчивается. Во-вторых, у меня тут, правда, разговор серьёзный…

— Во-первых, — перебила его Кэт, — успею. Маша подвезёт.

— Какая Маша?

— Мачеха моя. Я её так в шутку называю. Подруга отца. А во-вторых, я не собираюсь подслушивать твой разговор, не тупая курица.

— Не вздумай, слышишь меня!

Костик надеялся, что она включит разум и не приедет. Он уже корил себя за язык без костей и не очень представлял, как пойдёт разговор с Бёсом, если рядом замаячат Кэт и эта её Маша.

Толпа прибывала и прибывала. Костик разглядывал лица, силясь угадать Бёса, но всё впустую. Парни скользили по нему взглядом, словно по пустому месту, и направлялись дальше в зал.

— О, Доб! Ждёшь кого-то? — Хоменко появился неожиданно, словно кристаллизовался из воздуха.

— Да нет, так, наблюдаю.

— Ну-ну! — ухмыльнулся Хомяк.

Они прошли в зал, до отказа набитый молодёжью. Группа разогрева уже закончила выступление, толпа шумела, слышались посвистывание и басовитые призывы: «Дзотов давайте!» Работники сцены внесли огромную ударную установку. Толпа загудела с удвоенной силой.

— Наших маловато, — как-то угрюмо сказал Хоменко.

— Маловато? Да больше половины!

«И это всего за три месяца существования джибобов», — подумал Костик. Расскажи ему кто в феврале — не поверил бы! А, может, он спит и всё это ему снится? Или у него какая-нибудь ярко выраженная шизоидная патология с провалами в памяти и гипертрофированной манией величия? Субкультура джибобов существует давно, он, Костик, где-то услышал о ней, потом забыл напрочь, а после всё всплыло в закоулках подсознания, вот он и вообразил себя основателем. А что? Разве все плагиаторы воруют намеренно? Многие и не догадываются о том, что используют чужие сюжеты и образы: появилось неожиданно в голове, поди разбери, откуда. Вон и школьная психологиня убеждала его, что «собаку съела» на изучении джибобства.

Костик потряс головой, стараясь прогнать наваждение. Бред! Полный бред!!!

— Пойду, с нашими поздоровкаюсь, — Хоменко махнул толпе подростков в чёрных футболках с изображением лосей.

«Вот уже и зимнюю шкурку сменили на летнюю. Правильно, в свитерах жарко, пора переходить на майки», — подумал Костик и даже обрадовался, что Хомяк ушёл. Самое время для кульминации. Где же ты, Бёс?!

Костик вглядывался в толпу, пытаясь по лицам тех, кто был без бандан, определить центровых. Получалось плохо. У них не было отличительных фишек, они — центровые, и этим всё сказано.

Завопили динамики, едва не разрывая барабанные перепонки: на полукруглую сцену вышли «Дзоты». Солист, барабанщик и бас-гитарист, одетые в чёрные джинсы и рубашки, что-то выкрикивали, толпа каждый раз откликалась неистовым звериным рёвом. Смысл песен был Костику непонятен, лишь отдельные фразы проливали тусклый свет на творчество группы.

«Не голосуй ни за мир, ни за войну. Тебе пофиг, у-гу-гу!»

«Летай, когда летается, ползай, если ползается.

Делай, что желается, не слушай никого!

О-го-ого, о-го-го».

Костик невольно поморщился.

«Новое поколение выбирает свободу! Полную свободу! Долой мозго-компостеры! Живём своим умом!» — доносилось из колонок.

Подпевая, публика раскачивалась в такт, девчонки пытались ухватить солиста за штанины джинсов, когда тот подходил к краю сцены, восторженно визжали, если удавалось дотронуться до кумира. Костика прижало спиной к чему-то жёсткому — не то колонне, не то стойке. Захотелось пить, он пожалел, что съел сразу два пакетика орешков — теперь во рту стоял солёно-маслянистый привкус фисташек. Костик хотел было уже протиснуться сквозь толпу к стойке бара, как вдруг тонкая рука, обмотанная банданой, протянула ему колу. Он обернулся. Рядом стояла Лена Приходько. Волосы, забранные под бейсболку, миловидное бледное лицо без тени косметики, зелёные глазищи в пол-лица. Симпатичная. Пожалуй, такую он смог бы представить рядом с братом…

Костик улыбнулся, сделал пару жадных глотков из бутылки.

— Ты одна здесь, Лен? — спросил он, стараясь перекричать громыхающую музыку.

— Почему же одна? Вон сколько наших, — она обвела рукой зал.

— Да это-то понятно, только…

— Что?

Костику совсем не нужны были свидетели его встречи с Бёсом. Но информация о драке, полученая от Кабана, не давала покоя.

— Ты вот что… Держись ко мне поближе.

— Это с чего вдруг? — её правая бровь приподнялась.

Зал пританцовывал, горланя вместе с «Дзотами» знакомую всем песню про сохатых.

— Те, которые без бандан, могут оказаться центровыми. Кабанов сказал, что намечается месилово.

Лена посмотрела на него как-то особенно.

— Что ж, примем бой.

— Не говори ерунды! Не дамское это дело — при драках присутствовать. Шла бы ты домой, Пенелопа. «Дзоты» уже, кажется, по второму разу репертуар крутят. И подруг своих, каких здесь видишь, забери.

Тут Костик заметил высокого длинноволосого парня в черной футболке, стоящего возле самого выхода. Его левая рука была замотана чем-то тёмным. Того словно не касалось безумство, творящееся вокруг. Он не подпевал солисту, не дёргался в танце, даже, похоже, не слушал песню, а сосредоточенно искал кого-то в толпе. Вид у него был хмурый и стопроцентно «отсутствующий».

Костик выдохнул: «Ну, наконец-то явился!»

— Спасибо, — тихо сказала Лена.

— За что?

— За то, что предупредил.

Костику было уже не до разговоров. Между ним и парнем раскачивался танцпол, точно палуба корабля, и колыхалась пьяная от собственных дёрганий и криков толпа. Надо как-то перейти эту человеческую реку вброд.

— Извини, Лен, мне надо поговорить с одним человеком. Стой тут, ладно?

Костик нырнул в шевелящуюся, беснующуюся массу. Лена хотела было что-то крикнуть ему вслед, но передумала и осталась стоять на том же месте, с интересом провожая его взглядом.

Лавируя между телами фанатов, он несколько раз терял парня из виду. Костика пихали локтями со всех сторон, отдавленные ноги посылали в мозг сигналы SOS и угрожали превратиться в ласты. За шиворот полилось и противно заструилось между лопаток что-то липкое — видно, на него опрокинули колу или пиво. Наконец, столкнувшись лбом с тощим парнишкой, неимоверно фальшиво вторящим певцу, Костик вынырнул у той самой двери.