Шпионка в Академии - Ядвига Стелецкая

Мертвец снова раскрыл рот, беспомощно дергались губы, слабо шевелился распухший черный язык. Фредерик вспоминал, как это — говорить.

— Уби… — наконец, выхрипел он. Выплюнул из последних сил: — Убила! Убила!

И осел на стол безвольным, полностью мертвым телом. Дух Фредерика выговорил то, что так угнетало его и успокоился. Смирился.

А Анаис так и осталась сидеть неподвижно, не сводя глаз с мертвеца, прижав дрожащую ладонь к лицу.

Бьянка опомнилась первой. Быстро взглянув на Анаис, она вернулась к телу, коснулась его лба, вслушиваясь в что-то, ведомое лишь ей. Несколько жестов, и она удовлетворенно кивнула, опустила ему веки.

И только затем повернулась к окаменевшей Анаис.

— Вы в порядке, Одетт?

Голос ее был прохладен, и не мудрено! У нее на глазах дух настолько разбушевался, что законы мироздания на несколько мгновений переборол, лишь бы обличить убийцу!

Анаис медленно подняла на морталистку глаза. Ресницы едва подрагивали, а зрачки расширились так, что почти полностью скрыли радужку. Она еле нашла в себе силы пролепетать.

— Он… он меня обвинил? Но… но почему?

Бьянка присела рядом с ней, с силой отвела ладонь от лица. У морталистки оказались очень мягкие, очень теплые пальцы, она легко перехватила руки девушки, сжала, согревая.

— Мне это тоже интересно. Но скорее, дух бедного мальчика поспешил сообщить, что его убили, а не он сам свел счеты с жизнью.

Морталистка нахмурилась, провела большими пальцами по тыльной стороне ладоней Анаис.

— Можете не дрожать, Одетт. Я не собираюсь ни сама вас обвинять, ни давать повод Лаберу. Я вижу на ваших руках след смерти, но он приправлен страхом и безысходностью, а не злобой или жаждой насилия, — Бьянка внимательно посмотрела в лицо Анаис, все еще бледное, с жалко дрожащими губами. — Пусть этот след достаточно свеж, но не настолько, чтоб убийцей бедного мальчика были именно вы, Одетт. Можете успокоиться, я знаю, что к его смерти вы непричастны.

Анаис хотела поблагодарить ее, но не смогла выдавить ни слова. На глаза начали наворачиваться слезы, ком встал в горле, и сквозь него Анаис еле выдохнула сбивчивое:

— Не убивала!.. Я пыталась защититься, пыталась оттолкнуть, но… но… он умер! Я не хотела!

Она врала, и от этого становилось еще хуже. Хотелось выговориться, рассказать все от и до, разделить с кем-то свои чувства, чтоб ее обняли и пожалели, убедили, что она не виновата! Но как это сделать, если никому нельзя рассказать о том, кто она на самом деле? Как это сделать, если единственный человек, которому она может все выложить, просто не поймет ее переживаний? Скажет: «Не забивайте голову, сеньорина. Туда ему и дорога».

Ох уж эти разведчики и их этика!

— Не надо передо мной оправдываться, — мягко улыбнулась Бьянка. — Мне не интересно, откуда кровь на ваших руках, Одетт. Вы не убивали мальчика, больше меня ничего не волнует.

Анаис нервно кивнула. Не такого утешения она искала, далеко не такого. Но была благодарна Бьянке и за это, хоть и понимала, что морталистка в первую очередь прикрывает свою дочь. Все в ее словах и жестах говорило: «Пока ты не выдаешь Роксану, я не выдам тебя и не буду интересоваться твоими тайнами».

Что ж, спасибо и на этом. А то перед Лабером было бы очень сложно оправдаться.

— Я пойду пожалуй, — тихо проговорила Анаис, осторожно высвобождая ладони из рук Бьянки. — Спасибо, что позволили наблюдать за подготовкой к ритуалу.

Морталистка кивнула, деликатно помогла дрожащей девушке подняться.

— Я предупреждала, что зрелище будет неприятным. Но то, что мы видели, слишком большая редкость, чтоб не гордиться тем, что присутствовали при этом. Жаль, что из-за лжи ректора я не имею возможностью поделиться своим опытом с коллегами. Уверена, многие были бы шокированы таким беспрецедентным случаем.

Анаис вежливо улыбнулась. Она, увы, воодушевления Бьянки не разделяла. Отказавшись от предложения ее проводить, девушка поспешила к лестнице. Ее немного потряхивало от холода и напряжения, и она спешила покинуть подвал.

Ее все не отпускала мысль об отчаянном крике Фредерика. Раз уж он так жаждал поведать всем о том, как его убили, то почему таращился именно на нее? Да еще и его слова… «Убила!» Он кричал «убила!», а значит в одном Лабер оказался прав — по Академии ходит убийца, и это кто-то из женщин. Но кто?

В Академии всего трое наставниц — сама Анаис, Бьянка и ее дочь. За себе Анаис могла ручаться, а вот за виталистку с морталисткой? Уж не потому ли Бьянка поспешила уверить Анаис, что ни в чем ее не подозревает, что знала, кто убийца на самом деле? Могла ли она прикрывать дочь? Вполне. Но тогда бы она просто не позволила бы Анаис присутствовать на подготовке к ритуалу.

В галерее Анаис остановилась у одного из витражей, нервно побарабанила пальцами по подоконнику. Она запуталась в своих подозрениях, не знала, за что хвататься, какую догадку за хвост тянуть. Да и после нервного потрясения мысли разбегались, перед глазами то и дело возникало изуродованное судорогой лицо Фредерика, его пустой холодный взгляд, конвульсивно дергающиеся губы.

О небеса, как морталисты могут раз за разом готовить мертвецов к погребению и не сходить с ума?!

Кажется, в ее ушах все еще звучал глухой захлебывающийся голос мальчишки, и Анаис зажала уши ладонями, зажмурилась, но так и не смогла его заглушить.

«Виктор! Виктор!»

Это было глупо, но Анаис уже не могла одна. Одни и те же мысли возвращались и возвращались, как бы она ни гнала их. Ей просто жизненно необходимо было хоть с кем-то их разделить.

«Виктор!»

«Сеньорина, все в порядке?»

Кажется, она его от чего-то отвлекла. Анаис поспешила пересказать ему недавние события, получилось сбивчиво и путано. Виктор выслушал внимательно, иногда задавал наводящие вопросы, иногда осторожно касался ее памяти, и тогда перед глазами девушки как живые вставали недавние сцены, заставляя ее снова вздрагивать от холодка между лопатками.

«Я не знаю, что и думать, — под конец пожаловалась Анаис. — Мне сейчас слишком тошно и тяжело, а как вспомню, как того бандита убила, до сих пор руки трясутся…»

Виктор тяжело вздохнул.

«Говорите, слуги видели кого-то светловолосого? Сомневаюсь, что сеньорине Мелансон был резон убивать мальчишку… разве что он разузнал что-то про ее обожаемую дочь. А больше светловолосых дам в Академии нет».

«Я, — тихо добавила Анаис. — Может быть, кто-то среди слуг…»

«Вы, — согласился Виктор. — И Диана».

«Она не могла!»

«Только если у нее не было серьезного основания. Будет весьма забавно, если все это время она скрывается здесь же, в Академии. Вы еще не добрались до ее записей?»

«Я их еще не до конца расшифровала, — созналась Анаис, — И расшифрованные куски еще не до конца прочитала. Мне кажется, там должно быть скрыто что-то еще».