Бремя прожития, или Неисповедимы пути журналистские - Александр Юрьевич Васильев

города по окрестным лесам распустились ландыши. На углу у «Ладьи» бомжеватая тетка трясущимися руками предлагала прохожим большой букет лесных неженок из «Красной книги».

К 10 часам субботнего утра перед универмагом собрались творческие коллективы и пешком отправились к центру города. «Праздничная кавалькада» (официальное название) впечатляла шумом, гамом и буйством красок. После уныло-однообразных лозунгов политстачек «Долой!» и «Под суд!» от широты размаха и обилия колорита брала оторопь.

Пятеро всадников, резво гарцевавших в красно-синих рединготах и белых бриджах, отлично гармонировали с лидером колонны – бело-голубым «жигулем» с красно-синими «мигалками». От уханья большого барабана чуткие лошади в испуге приседали. Военный духовой оркестр сразу задал колонне энергичный темпоритм. Неожиданно во всю мощь грянув «Утро красит нежным светом…», он спровоцировал душу на половодье ностальгических чувств, а глаза – на нечаянную слезу.

В спину бравым военным пристроились выглядевшие контрастом юные поклонники бальных танцев в концертных костюмах. За ними в конных бричках (!) ехали балалаечники в атласных рубашках и наяривали во всю ивановскую. Следом шли в цветастом прикиде какие-то фольклорные ансамбли и на всю катушку горланили частушки с притопами и прихлопами. Вся эта масса творческого народа от души веселилась, рвала баяны и гармошки, била в бубны и колокольцы, пела, плясала, в общем, резвилась до упаду. Праздношатающаяся публика разиня рот цепенела на тротуарах. Охочий до зрелищ народ толпился в окнах домов по Советской. Насильно припаркованные пассажиры дивились из широких троллейбусных окон на шумное разноцветье карнавального «цыганского табора».

Замыкал колонну еще один военный духовой оркестр. Оркестры отличались тем, что у одного был новый пластиковый барабан, а у другого – старый кожаный. В хвосте у военных нестройно ехали еще несколько всадников на нервных лошадях, и в милицейской форме – белых рубашках (гимнастерках?) и фуражках с красным околышем. Выглядели красиво, но в седлах сидели как-то мешковато и робко. Без форса. «Из-за леса выезжает конная милиция» явно не получалось. Лошадь одного милиционера вели под уздцы две симпатичные девушки. Репетицией оказывалась сама милицейская выездка.

Перед «Лакомкой» процессия остановилась, и бальные дети под духовой оркестр прямо на мостовой изобразили два вальса. Городской благодетель получил по заслугам. Второй раз колонна встала перед бывшей «Дружбой», по сегодняшнему виду – костромским прибежищем Фредди Крюгера. Третий – против полных народа рядов. Бальные танцы в лоне Советской оказались почему-то исключительно вальсами.

К прибытию кавалькады Сусанинская площадь бурлила народом. Два автокрана подняли в многоэтажную высь феноменальный задник стены, с которого раскосо улыбалось нечто призывно женское, стимулируя интерес к жизни.

Официальную часть открыл мэр. Он явно был в ударе (его праздник, день города), слегка румяным от волнения и в темном костюме на майском солнце выглядел импозантно. Губернатор вышел к народу в светлом костюме, а владыка Александр, как обычно, не стал поступаться принципами. Он и выступление закончил традиционным: «Да храни вас Бог!»

Пока владыка говорил, товарищ Ижицкий с одним, по-моему, из глав районных администраций (черноволосым и черноусым) подошли к торговой палатке и… приняли по сто грамм из белых пластиковых стаканчиков, закусив фритюрными пирожками. Простой народ налегал на шашлыки, влет шли газвода и пирожные, а мороженщицы не успевали закрывать свои сундуки.

Неожиданно, подвоха с неба обычно не ждешь, на «сковородку» спикировал серебристый реактивный самолет. Всполошив воем турбин разжиревших рыночных голубей, которые, лениво помитинговав над площадью, вновь укрылись по сытным улусам, он к неописуемой радости пацанов с ювелирной точностью сбросил на головы людей стаю листовок, которые оказались программками праздника.

Двое влюбленных, озабоченных строительством ячейки общества, пожелали сочетаться браком непременно в день города. Очаровательные фавнята и нимфетки из танцевального коллектива проводили их на сцену, где мэр не только сердечно поздравил молодых, но и вручил им свадебный подарок – цветной телевизор «Сони».

К 16 часам народ перебазировался на набережную. Появился тот же реактивный самолет и скрылся в стороне Красного. Из забравшегося в поднебесье АН-2 выпрыгнули две шестерки парашютистов.

– А они плавать умеют? – теребил мать готовый заплакать от жалости малыш.

Но парашютисты точно приземлились на пустынный пляж, который сразу наполнился ликующим народом. Каждого героя встречали криками «Браво!» и аплодисментами. Шустрые пацаны норовили угодить под опадавшие купола парапланов. Говорят, в АН-2 с парашютистами находился телеоператор с «Насти». Значит, телевидение предоставит нам возможность увидеть процесс добровольного ныряния в километровую бездну, посвященный дню города.

Праздник поразил масштабностью (аж два дня), размахом (все и не перечислить, не то чтобы посмотреть) и, однозначно, удался (народ в центре толпился с утра до вечера). Спасибо мэру, устоявшему перед давлением оппонентов, намекавших на некачественную помывку граждан из-за отсутствия горячей воды, дескать, пир не ко времени, и давшему горожанам возможность поднять головы от грядок, оторваться от повседневной рутины, попраздновать широко, привольно, как мы это умеем, с песнями, плясками, шутками и прибаутками.

«Северная правда», 2 июня 1998 г.

Кострома: День города

НА 33 ПРАЗДНИЧНЫХ КОПЕЙКИ

Все познается в сравнении. Нынешняя праздничная кавалькада – яркая, шумная, красочная, веселая – оказалась не такой масштабной, как прошлогодняя, что, однако, не умалило чести и достоинства участников шествия.

Возглавили переход от универмага к центру стройные краснопиджачные девушки с барабанами в а-ля гусарских киверах и, коротких белых юбочках, которые рискованно раздувал веселый ветер. К его проделкам лояльно относились идущие позади музыканты военного духового оркестра и прочие жизнелюбивые горожане.

Пробирая «до печенок», ухал барабан, трубачи «выдували медь». На шум из подворотни вылезли двое бомжей. Вспоминая молодость и приобщаясь к празднику, они попытались пройтись строевым шагом. Высыпавший на тротуары и высовывающийся из окон народ с любопытством разглядывал пеструю ленту колонны. Люди улыбались, шутили и приветствовали артистов в фольклорном прикиде, которые наяривали во всю ивановскую прямо во время движения.

Замыкали колонну два конных экипажа. Первый спокойно тянула пегая кобыла Матушка, второй – 12-летняя, но резвая Синица, которая раньше была серой в яблоках, а теперь поседела, но рвала поводья и стремилась пуститься рысью, чтобы обогнать кавалькаду. Рядом мальчик вел под уздцы пони, который при ближайшем рассмотрении оказался осликом Марусей. Завидя лошадей, зрители вспоминали, как прошлый год по Советской гарцевала конная милиция, и сожалели о нынешнем ее отсутствии.

Тем временем на сцене под каланчой, задник которой украшал хрестоматийный профиль Александра Сергеевича и от которого, как лучи от солнца, во все стороны расходились разноцветные полотнища, вовсю шел концерт, и из динамиков неслось многоголосье вокальной студии:

«Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…»

Для открытия праздника на сцену взошло руководство и устроило стоячий президиум. Мэр пожелал горожанам простого человеческого