Императорский отбор - Сергей Чехин

— Когда пес плохо себя ведет, его хватают за холку и тычут мордой в землю до тех пор, пока не замашет хвостом. Это называется обрядом подчинения — так пес осознает силу человека и начинает почитать, как хозяина. Может, и с тобой надо так себя вести, чтобы ты наконец-то запомнил, что к ее высочеству надлежит обращаться на «вы»?

— А может это тебя надо куда-нибудь ткнуть, чтобы выделывалась меньше? — процедил, давясь кровавой слюной и искоса глядя на садистку.

— Ну, давай — ткни, — с клыков, казалось, вот-вот потечет яд. — Посмотрим, что получится.

Вообще, я категорически против насилия над слабым полом, но в данном случае слабым полом был именно я. Думаю, не стоит объяснять, почему — когда против тебя существо с запредельной силой и скоростью, ориентироваться на его половые признаки не самая лучшая идея. И несмотря на очевидное превосходство, терпеть такие замашки никто не собирался. Пора поставить принцесску на место, пусть даже ценой нескольких переломов, иначе совсем житья не даст.

Поднял руку, точно хотел ответить у доски, и зарядил светом прямо по глазам. Хотел чуть-чуть, чтобы не навредить, но выходка Анны довела до белого каления в буквальном смысле. И луч получился столь ярким, что я сам едва не ослеп, и вокруг закружились в танго радужные кляксы.

Девушка тем временем отпрянула и закрыла глаза предплечьем, отчаянно шипя сквозь стиснутые зубы. Эффект очень похож на струю перца в лицо, вот только что делать дальше — неясно. Бить руками — гиблая затея, а магией можно и прикончить ненароком. Вот же веселье начнется, когда император узнает, что ненаглядная дочурка померла в том же месте, где и любимая жена, и примерно тем же способом — от рук клирика. Тогда новой междоусобицы не избежать, но и сдаваться после первой же подачи как-то глупо. Иначе точно придется принять роль послушного песика и вываливать язык от первого же взгляда на хозяйку, а тут уж лучше война, чем подобные унижения.

Но пока я размышлял, Анна пришла в себя, обзаведясь стильной угольной «подводкой» на веках. Не медля ни секунды и явно не опасаясь возможных последствий, схватила за грудки и швырнула на добрую половину этажа. И от неминуемых переломов меня спасла только софа, в которую я врезался, как волейбольный мячик, и опрокинул, словно тяжелую мебель склеили из картона.

Я оказался на спине в окружении серебряных колов, и не успела тьма схлынуть с глаз, как цесаревна уже изготовилась прыгнуть сверху и закончить начатое. Встретил ее в прыжке сразу двумя лучами, чьи обжигающие огни вынудили соперницу изменить задуманное. Вампирша закрылась предплечьями и поджала колени, из-за чего приземлилась на пару шагов дальше. Я же крутанулся на гладких плитах и приголубил подругу новой порцией фотонов, вынудив отступить еще дальше.

Выигранное расстояние позволило встать и контратаковать в полную силу — я медленно наступал на дергающуюся принцессу и раз за разом жалил короткими концентрированными вспышками: то левой ладонью, то правой, то левой, то правой. Лучи с гудением врезались в плоть и разбивались снопами искр, Анна же дергалась и пятилась, как под градом хлыстов. Наверное, мне бы удалось гнать ее до самой двери, но тут иссякла накопленная мана, и настал черед врага мстить за позорное бегство.

Она разбежалась, смела меня, как пушечное ядро — деревянного истукана — и донесла аж до самого стола, после чего грохнула на столешницу, как старую книгу. И навалилась сверху, намертво зажав между собой и досками, после чего замахнулась и обрушила кулак — правда, слишком медленно, я успел увернуться, и костяшки оставили возле уха глубокие вмятины. Соперница то ли нарочно поддалась, чтобы женишок не повторил судьбу магистра, то ли хлесткие колдовские выпады малость ее измотали, но так или иначе от второго тычка я тоже успел отклониться.

Когда же девушка сцепила пальцы в замок, чтобы рубануть обеими руками сразу, я угостил ее новой порцией подкопленных вспышек. И пока цесаревна рычала и терла глаза, со всей силы толкнул ее в грудь — правда, с тем же успехом можно пихать железобетонный столб. И даже когда немного отполз и лягнул ногами, вампирша не шелохнулась, стоя, как вкопанная.

Пришлось, кряхтя и сопя, вспоминать уроки физкультуры и кувыркаться назад через плечо. Оказавшись с другой стороны стола, я изготовился спасаться бегством, но недооценил прыть и мотивацию противницы. Анна прыгнула на стол, схватила за шиворот и излюбленным приемом швырнула на пол, только в этот раз целилась не в длину, а в высоту, благодаря чему я приземлился из-под самого потолка.

Довольно высокого, скажу я вам, в два человеческих роста, и падение плашмя выбило не только весь воздух из легких, но и всякое желание сопротивляться. И если бы не дальнейшие действия спутницы, я бы, скорее всего, согласился на достойную ничью, вот только мне уготовили иную судьбу. Девушка схватила за волосы, приподняла и встряхнула так, что искры брызнули из глаз. После чего склонилась надо лицом и прошипела:

— Падай на брюхо, песик. И проси пощады — тогда, быть может, я избавлю тебя от страданий.

Если бы предложила просто извиниться и соблюдать субординацию, я бы еще подумал. А так никаким песиком никто становиться не собирался, несмотря на кажущуюся безвыходность ситуации. Но хозяин этажа очень любил серебро — о чем я уже упоминал — и его пресс-папье представляло собой полновесный слиток с увесистой мраморной рукояткой. Мы скинули эту прелесть со стола еще в самом начале драки, и прямо сейчас она лежала рядом с моей рукой. И пока принцесса самозабвенно таращилась мне в глаза в ожидании мольбы и смиренности, я покрепче взялся за пресс и наотмашь припечатал в челюсть, точно кастетом.

И теперь-то могучее создание повело себя именно так как выглядело — как хрупкая, измотанная и уставшая девушка. И коронный крюк, пусть и не из самого удобного положения, оттолкнул ее и усадил на задницу. И пока соперница ошалело мотала головой, пытаясь сосчитать все носящиеся перед носом звездочки, я рысью метнулся к сейфу и отпер замок.

И то, что ожидало внутри, вызвало эффект не хуже, чем от хука в бороду. Предо мной стоял деревянный манекен, облаченный в длинный черный плащ с золотым руническим шитьем на полах, манжетах и вороте. Голову украшала широкополая шляпа с высокой тульей — тоже вся в блестящих узорах. Через грудь крест-накрест лежали патронташи с прототипами унитарных патронов, значительно опередивших свое время. И на каждой свинцовой пуле виднелась изысканная гравировка. На поясе висели пистолеты с точно такими же символами, как на револьвере в усадьбе кровавого помещика. А на согнутых в локтях руках покоился карабин с барабанным магазином — тоже весь в драгоценных знаках и полностью готовый к бою с упырями. А табличка из слоновой кости под ним гласила:

«Снаряжение графа Дракулы — величайшего охотника на вампиров».

— Джек-пот… — я взял винтовку с видом археолога, нашедшего Святой Грааль, и обернулся, желая показать трофей подруге. Однако та восприняла жест по-своему, вскинула подбородок и надменно усмехнулась.

— Ну, давай, — развела руки в стороны и выпятила грудь. — Стреляй. Ты же этого хочешь?