Эйнит - Ольга Горышина

Эна поднялась наверх и сменила мокрые от травы джинсы на спортивные штаны, но не включила ноутбук. Руки сами потянулись к ящику, в котором лежал заветный сундучок. Разложив на столе рисунки брата, она принялась внимательно их рассматривать, словно видела впервые. Вороны напоминали тех, что привиделись ей в лесу. Кошку действительно будто списали с Ведьмы, Дилан прав. А куница такая же милая — с абсолютно белой шеей и черными пуговками глаз, как ее лесная знакомая. Конечно, все животные на одно лицо, но в рисунках Джеймса они приобретали человеческие черты — черные изгибы губ складывались в улыбку. Только клюв ворона не улыбался.

Взгляд упрямо возвращался к портрету лисицы. Как похожа, аж мурашки по коже. Как, как объяснить чертовы галлюцинации?! Эна будто ждала, что рисунок заговорит. От напряжения глаза даже начали слезиться, проливая на черно-белый лист рыжеватый свет.

Эна достала из папки чистый листок и прошла к окну, чтобы скопировать на стекле рисунок брата. Силуэт лисы вышел быстро — только когда она подошла к морде, руки начали дрожать, словно карандаш пытался нарисовать вместо мордочки человеческое лицо, но Эна твердо решила совладать с руками. И вот она уже достала цветные карандаши. Художник из нее, конечно, аховый, но раскраски в детстве она очень любила и карты местности на уроках истории и географии давались ей легко. Для меха она использовала желтый, оранжевый, коричневый цвета и даже немного фиолетового. Результат превзошел ожидания... Лисица, такая лисица...

— Настоящая королева фей!

Эна подскочила из кресла и чуть не боднула стоящего почти вплотную к его спинке Эйдана.

Что он опять делает в ее комнате? Без спроса! И вообще они же уехали... Но и мать была здесь. По другую сторону стола. Только смотрела не на цветной рисунок, а на черно-белые.

— Я и не знала, что ты привезла их сюда.

Она нервно потирала локти, и Эна посчитала самым разумным побыстрее спрятать рисунки. Без сундучка, прямо в ящик стола. Ее рисунок лег туда последним. От ужаса Эна онемела — она рисовала морду, а у нее вышло лицо, обрамленные вместо шерсти рыжими кудрями. Вот отчего Эйдан обозвал лисицу королевой фей. Мамочка... Почти закричала Эна и поспешила задвинуть ящик.

Эйдан выкручивал в люстре лампочку. Ах да, она вчера пожаловалась матери, что одна перегорела. Запасной не оказалось. Они, что ли, до магазина доехали? Или до дома соседа, что вернее, ведь так быстро вернулись.

— Эна, хочешь перекусить? — спросила мать, принимая от Эйдана старую лампочку. — Я купила пирог с ревенем.

— Я не голодная, — отказалась Эна, прикинув шансы оказаться за одним столом с Эйданом. Дудки!

— !»бке почти полдень...

— Что?! — перебила Эна, хватая со стола телефон.

За рисованием она, оказывается, потеряла счет времени.

— Я собиралась каратэ позаниматься до обеда. Не пускай собаку. Она меня за ноги будет хватать.

— Ты же не королева фей, — не удержался от комментария Эйдан, когда она пихнула терьера в комнату и закрыла там вместе с матерью и с ним самим.

С вами, мистер Фейерсфилд, в одном доме тесно! Думала Эна, стремительно сбегая вниз. Она не столько бежала от него, сколько стремилась развенчать собственный бред!

Она бежала к норе семимильными шагами, а потом долго не могла отдышаться и прекратить ругать себя на чем свет стоит за детскую дурость. Какие феи? Какая королева? Обыкновенная лиса, которая к ней не выйдет. Посидев минут десять под терновником, Эна решила все-таки позаниматься. Сделать разминку, растяжки и потренироваться в паре техник. Она уже столько дней проленилась, но сейчас, на траве, когда ноги не скользили по натертому паркету, ее задача усложнялась втройне. Будем чем похвастаться перед Сабашем, которому она так и не перезвонила, стыдясь лесного приключения. Не могла же она сказать ему правду? Просто написала «спасибо за звонок матери» и сослалась на вечную ирландскую серость, которая давит на ее рыжую голову. Сабаш не стал расспрашивать, не принудив к еще большей лжи.

Зазвонил телефон, оставленный под деревом. И Эна успела испугаться, что это Сабаш прочитал через океан ее мысли. Но он не мог звонить в пять часов утра! Даже для него рано. Звонил Малакай. И Эна с трудом удержалась от выговора. Хотелось закричать — забирай свою идиотскую собаку! Чтобы духу этой охотницы в моем дома не было! Но вместо этого она сказала, что Джинджер чувствует себя великолепно и совсем не скучает по дому.

— Зато я скучаю по ней! — тут же выдал Малакай, и Эна пожалела, что не прикусила свой длинный язык. — Можно мне приехать после школы?

Она хотела сказать «нет», но как запретить хозяину видеться с собственным питомцем, и Эна согласилась.

— Только не надолго. Мне надо заниматься.

И тут Эна не лгала. Она так и не открыла сегодня ноутбук и потому поедала пирог с неимоверной скоростью, обрадовавшись, что Эйдан ушел домой. К счастью, не через терновник.

— Ко мне Малакай зайдет, ничего? — спросила она, убирая в посудомойку чашку с блюдцем.

Мать хотела спросить явно о другом, но лишь театрально всплеснула руками:

— Почему раньше не сказала?! Мы бы пирог не ели.

— Он не зайдет в дом. Он к собаке.

И Эна действительно выскочила вместе с терьером, лишь заслышала звук подъезжающей машины. Малакай расстроился из-за такого приема и не особо приласкал прыгающего до головы пса. Она не станет оправдываться, ведь встреча с Малакаем не входила ни в какие ее планы.

— Эйдан тебя больше не донимает? — спросил парень, приметив ее скучающий взгляд.

— Он на мать переключился, — бросила Эна небрежно, стараясь не вспоминать реплику про королеву фей. — Учит ее водить машину с правым рулем.

— Хочешь, я тебя тоже поучу? — оживился Малакай, и Эна вновь прикусила безмозглый язык.

Она сидела на стене, а он стоял на дороге и то и дело кидал терьеру палку, которую тот тут же приносил хозяину. Даже если мать выглянет в окно, ничего не заподозрит.

— Мне еще рано и я не хочу, — отрезала Эна и чуть не вспыхнула из-за двусмысленности прозвучавшей фразы. Она в этой глуши совсем говорить разучится. С матерью и то общается теперь корявыми фразами — чего вообще говорить: вопрос всегда один: уроки сделала? Да, сделала. Но хозяину собаки можно и соврать.

— Знаешь, мне пора. У нас конференция с учителем будет. Не могу опаздывать. Она и так для меня в такую рань встала.

Малакай кивнул, но вновь запустил для собаки палку — в этот раз еще дальше, открыто демонстрируя свое нежелание уходить, хотя Эна уже спрыгнула со стены и даже сделала шаг в сторону калитки.

— Можно я тебя куда-нибудь вытащу из этой дыры?

Малакай преградил путь — по его левую руку прыгала собака, а между правой и стеной оставалось слишком мало места, чтобы пройти, не коснувшись его джемпера.

— Меня не надо никуда вытаскивать, — разозлилась Эна на непрошенную настойчивость. — Мне надо учиться.