Я тебе (не) подхожу - Ольга Белозубова

Мои брови взлетают.

— Откуда?

— Не твое…

— Можешь не продолжать, я понял.

— Ладно, мне пора бежать, потом поговорим.

М-да. «Сама», «не твое дело» и «потом поговорим» я слышу до обидного часто, чаще чем что-либо еще. Ну, и еще короткое «нормально» на вопрос «как ты, как себя чувствуешь?».

Черт, даже аудиенция у королевы Елизаветы и то длится дольше, чем наши беседы с Алисой!

Ну и как с ней общаться? Прошла неделя с нашего последнего разговора, а она ни в какую не подпускает меня к себе. Как налаживать отношения?

Нет, вообще-то, я даже приходил к ней целый один раз, чтобы пообщаться с сыном.

— Можно? — кивнул тогда на ее живот.

Алиса склонила голову набок, задумалась, но все же коротко кивнула. Я положил ладони на ее живот и замер. Замер от ощущений, пробравших до мурашек. Слишком долгожданным был этот момент.

Не знаю, что увидела и почувствовала она, но на целую секунду мне показалось, будто ее взгляд потеплел. Но сразу стал таким, как и прежде, да и сама она отстранилась, закрылась.

— Все, пообщался? Уходи, у меня много дел.

Негусто.

Ничего, я разобью эту каменную стену между нами, даже если мне придется молотить ее безостановочно собственными кулаками.

Первый пункт — переехать поближе к Алисе.

Именно поэтому уже сегодня встречаюсь с риелтором, которая обещала сразу привести покупателей. Ну, а к чему тянуть? Мой дом там, где Алиса и наш сын.

Надеюсь, обойдется без проволочек хотя бы тут.

Кстати, Алиса пока об этом не знает. Будет сюрприз. Я уже продумал, какая квартира нужна для того, чтобы мы все могли разместиться там с комфортом.

Уверен, одобрит, ведь планировка будет такой, которую она хотела.

И пусть пока фырчит, брыкается и сопротивляется. Это не навсегда.

Не может быть навсегда.

Хотя я до сих пор вспоминаю, как она вздрогнула, когда я положил ладони на ее руки перед уходом. И посмотрела так… странно.

Неужели ей так противны мои прикосновения?

Нет, любовь настолько быстро не проходит. Моя вот, наоборот, растет день ото дня.

Однако гадкая мысль, которая поселилась в голове еще в больнице и встала в полный рост после той ситуации, все грызет и грызет меня изнутри. Не дает дышать спокойно, подначивает. Зудит. Что, если у нее кто-то появился?

Нет. С силой сжимаю челюсть и мотаю головой.

Я бы об этом знал. Ведь знал бы? К тому же роды не за горами, ну, какие тут кавалеры? Хотя она и сейчас хоть на обложку журнала…

Телефон пиликает сообщением, отвлекая от ненавистных мыслей.

Отец.

— Назар, я буду дома ближе к семи. Приезжай.

Что-то он рано. Надеюсь, успею к этому времени решить все вопросы с риелтором.

— София заждалась. Я сказал ей, она в нетерпении.

— Хорошо.

Мы с ней еще не виделись с тех пор, как я вышел из больницы. Решал вопросы, в том числе согласовывал ремонт у соседки Алисы. Тщательно выбирал и бригаду для ремонта у них самих, и нате вам. Они, понимаешь ли, сами с усами.

Надо узнать, откуда у них вдруг появилась такая сумма. Неужто Марина продала свою машину? Нет, там такая колымага, что впору приплачивать, чтобы ее забрали. На ремонт точно не хватит.

Да и премии, которую начальник пообещал Марине, тоже не хватит. Уж я-то знаю, сам согласовывал с ним сумму, попросил докинуть к зарплате, но так, чтобы не подкопаться.

Надо ему позвонить, вдруг что-то знает. Иван Станиславович — хороший знакомый отца и отличный мужик, деловой, своего не упустит. Но жесткий. Когда я попросил его устроить к себе тетю Алисы, так мне и сказал: «Возьму, но если будет работать спустя рукава, не обессудь, уволю без промедлений».

Мы сразу условились, что она никогда не узнает о моем участии в этом деле.

А через два месяца ее новый начальник сам позвонил и поблагодарил за такого золотого сотрудника. Во как, знай наших.

Все-таки странно. Откуда у Алисы и Марины деньги на ремонт?

Ох уж эти тайны мадридского двора.

Впрочем, чего тянуть, позвоню-ка я Ивану Станиславовичу прямо сейчас, пока жду риелтора.

— Понял, Иван Станиславович, — кладу я трубку через несколько минут. Он ничего не знает.

Задумчиво хмыкаю.

А что, если?.. Не то чтобы это было возможно, но проверить не помешает.

Снова листаю контакты, ищу номер Марии Петровны, начальницы Алисы.

Найти работу для нее оказалось даже проще, чем для Марины, ушло меньше времени.

Это никак не уменьшило раздирающее меня на части чувство вины, но как только получилось устроить обеих, стало чуть спокойнее. Перестал загоняться, что они могут голодать и нуждаться в самом необходимом, пока я лежу в больничной койке.

К тому же я помнил, как Алиса хотела работать именно в сфере будущей профессии, насколько для нее это важно. Как мечтала, что будет пробовать устраиваться официально через год-другой.

Набираю Марию Петровну.

— Добрый день, Назар, — практически сразу отзывается она.

— Мария Петровна, звоню узнать, как там ваша подопечная. Все хорошо?

— Более чем, — воодушевляется она. — Мы выпустили новую линейку продукции, и Алиса подготовила план продвижения. Там отличные идеи, у нее настолько свежий, незашоренный взгляд, это чудо какое-то! Хотите глянуть?

— Конечно, спасибо! Кстати, вы не повышали ей оклад, не выплачивали каких-нибудь премий?

— Нет, — тянет Мария Петровна. — Что-то случилось?

— Не берите в голову, я просто поинтересовался.

Мы прощаемся, и я в недоумении чешу затылок.

Любопытно. И ведь спроси я Алису по телефону, точно не ответит. Ладно, придется потерпеть до встречи.

От дальнейших размышлений меня отвлекает звонок риелтора, и следующий час я провожу за показом квартиры для возможных покупателей, молодой пары.

Сразу вижу: беременной жене точно нравится моя квартира. Она рассматривает все с любопытством первооткрывателя. То и дело поворачивается к мужу и что-то довольно шепчет ему на ухо, а тот серьезно кивает и сжимает ее руку.

У обоих настолько сияющие и довольные лица, они так влюблены друг в друга, что я улыбаюсь им в ответ, а на душе воют волки, становится тоскливо до жути. Их глаза так горят, как горели глаза Алисы, когда она смотрела на меня. Влюбленно, доверчиво, искренне. А я взял и все разрушил собственными руками, еще и обозвал напоследок. Идиот.

Морщусь и костерю себя на все лады, пока молодая пара уходит в холл что-то обсудить наедине.