Постоянная Крата - Владимир Михайлов

– В наихудшем случае будем спасаться ползком.

– Мне кажется, – сказала старая дама вместо ответа, – что нам следует подняться на два этажа.

– Почему именно на два?

– По-моему, я заметила верно: именно там ушел самый большой пакет коммуникаций – и не в разные стороны, а компактно, в одном направлении. Я думаю, что там это и находится.

– Что – это?

– Войдем – увидим, – откликнулась она. – Давайте потихонечку.

«Она уже командует! – безмолвно удивился Тон Чугар, послушно выполняя высказанное пожелание. – А ведь одной ногой почти в… в упаковке, скажем так. Ну, женщина!»

– Шестьдесят второй, – проговорил он вслух. – Какие еще будут пожелания?

– Помогите перебраться туда.

Тон помог ей, потом перелез и сам. Постояли на площадке, пытаясь что-нибудь услышать. Звуков не было.

– Да и здесь тоже войти некуда.

– Пойдем вокруг, – сказала она. – Туда, где пакет уходит в стенку.

Двинулись по кольцевой площадке. Прошли треть окружности с лишним.

– Ну, вот и выход.

– Рискнем?

– А что остается?

Тон Чугар вложил карточку, предупредив:

– Держитесь поодаль – эта штука отходит внутрь.

Так и получилось. Они еще помедлили, прислушиваясь. Едва уловимое гудение было единственным, что доносилось до них. Ни шагов, ни дыхания…

Они переглянулись и одновременно кивнули друг другу. Вышли, стараясь двигаться бесшумно.

Структура здесь оказалась такой же, как наверху. Радиальный коридор. Первый кольцевой. Они сделали несколько шагов по нему.

– Смотрите: тут что-то не то…

Это было сказано Чугаром о дверях. О дверцах, точнее: они были выше и заметно поуже, чем нормальные, кабинетные – там, наверху.

– Интересно, что там?

И, не дожидаясь ответа, Тон попытался отворить одну из дверец. Он не встретил никакого сопротивления.

– О господи! – вырвалось у него.

За дверцей не оказалось ничего, кроме схем. Нормальных плат, усеянных крохотными кристалликами. Кваркотроника. Не раз виденная картина. Но – не в таком же количестве!

– Это какой-то суперпроцессор!

– Нет, – возразила старая дама. – Только частичка его. Так я и чувствовала: оно – здесь. Мозг всего этого хозяйства, в котором я, откровенно говоря, почти ничего не понимаю.

– А я – еще меньше. Но… тогда здесь должны быть и люди? Хотя бы оператор этой сверхмашины. А мы с вами говорим в полный голос…

– Думаю, что здесь никого и не должно быть. Операторы – где-нибудь повыше. Хотя бы потому, что находиться здесь часами опасно. Вы не ощущаете напряжения поля? А я вот его прекрасно чувствую – муж в свое время научил меня ощущать поля. Ну что же – поздравляю: тут, я полагаю, мы на какое-то время в безопасности: рисковать целостью этого устройства никто из них не решится. Что с вами?

Тон Чугар хмуро глянул на нее:

– То есть мы сами залезли в мышеловку. И остается лишь ждать, пока нас отсюда не извлекут – как только найдут способ сделать это без ущерба для своего хозяйства. Такая перспектива вас устраивает?

Старуха усмехнулась:

– Во всяком случае, тут спокойнее, чем в той камере, из которой вы меня вытащили. Здесь если я и мышь, то во всяком случае не лабораторная.

– Лучшее еще впереди, – проронил он сумрачно.

– А вот я уверена – нам помогут.

– Опомнитесь, любезная! Кто? Каким способом? Нет, выход придется искать нам самим. Ладно, используем передышку, чтобы продумать ситуацию как следует.

– Эй, это ты, Ра? – спросил я самого себя. И сам же себе ответил: – Похоже, что я. Ну а дальше что?

Над этим следовало подумать. Если, конечно, я еще сохранил такую способность. Чувствовал я себя не лучшим образом: ощущал сильное головокружение, а что касается тела, то от него я не получал вообще никаких сигналов – словно бы его и не существовало.

Однако, когда мне удалось (наверное, далеко не сразу) создавать системы более чем из трех связных слов, я постепенно пришел к выводу, что так оно и должно было быть. То есть – мое тело молчало потому, что его просто не существовало. Здесь, где обреталось мое «Я», тела не было; оно все еще находилось где-то в другом месте, и я по-прежнему не мог установить с ним никакой связи.

Хвала Силам за то, что хотя бы память при мне. Давай-ка попытаемся установить, насколько она сохранилась и что утратила в процессе моего перемещения в виде волнового пакета. Да-да, именно так я и попал куда-то сюда. Это в памяти уцелело. А еще что? Я попытался сделать усилие.

О господи!..

Будь у меня сейчас глаза, я непременно зажмурил бы их – от неожиданности. От небывалости. От… да не знаю, как еще можно было это назвать.

Мне открылось… Да нет, не может быть. Это не моя память, бросьте меня дурачить. Ничего подобного я помнить не мог хотя бы потому, что никогда этого не знал. Это… Это…

Какая-то паутина, розово светящаяся. Сложно переплетающиеся нити сходятся к одному центру. Интересно, как это я ухитряюсь воспринимать цвета? А впрочем – какая разница… Чем ближе к центру, тем нити становятся толще, мощнее, это уже не нити, это веревки, это канаты, и какая же сила исходит от них! Откуда-то я знаю, просто знаю: это электричество. Ярчайший центр – энергоисточник. Какая-то станция. Ядерная? Тепловая? Опять-таки что-то непонятное подсказывает: нет, ни то и ни другое. Энергия возникает в этой централи – из чего? Похоже, из ничего. Из пустоты. Или?..

Но вот вместе с этой паутиной – то ли поверх нее, то ли наоборот, под нею – просматривается какая-то другая сеть. Голубовато-зеленая. Это не нити. Скорее прозрачные трубы, по которым течет… ничто. Или нечто. Физически – там ничего нет. Нет вещества. Какое-то неведомое поле. Центр этой второй системы располагается… не знаю, как это должно выглядеть топографически, то, что доступно моему восприятию, новому восприятию, – всего лишь символы. Единственное, что я могу утверждать: этот голубой центр не совпадает с розовым. Но что-то течет из второго в первый. И я невольно спрашиваю неизвестно кого: что это такое?

В ответ на меня обрушивается такая математика, в которой я совершенно тону – тем более что идет она в двоичном исчислении, а это, даже в нынешнем моем состоянии, вовсе не является для меня привычным. Мне бы что-нибудь попроще…

Голубая сеть построена несколько иначе, чем розовая. Мощное русло и множество малых, утончающихся вплоть до капиллярных; но невидимый поток не растекается по ним; напротив, я каким-то образом ощущаю, что это из них непонятное ничто втекает в главное русло. Ага… ага: по ним течет зеленый цвет, а по главному руслу – голубой. Нет, они не смешиваются, они так и достигают энергетического центра – порознь. Возможно, там две трубы – одна в другой, и по внешней течет одно, по внутренней – другое. Интенсивность свечения изменяется, и вся видимая совокупность обеих систем как бы размывается на миг…