Полночная ведьма - Пола Брекстон

Я пытаюсь проследить за направлением ее взгляда, чтобы понять, к кому из волшебников и волшебниц обращены ее страшные слова. Но она движется так быстро и говорит их столь многим, что я не могу вычленить их всех, хотя те, кого она выбирает, знают, что она обращается именно к ним. И поскольку граф Винчестер сидит рядом со мной, я не могу ошибиться, когда она показывает на него:

– И твой прекрасный мальчик тоже умрет. Одним из первых.

Льюис! Я поворачиваюсь к графу. Услышать, что кто-то из тех, кого ты любишь, скоро умрет – этого боится каждый из нас. Граф сидит молча и неподвижно, ничем не выдавая своего ужаса, ибо воспитание не позволяет ему показывать своих чувств.

– Эмилия! – прерываю ее я. Я должна прекратить эту ужасную перекличку и узнать у нее то, что могло бы быть нам полезно. Она останавливается и смотрит на меня, склонив голову набок. – Я знаю, тебе было тяжело это говорить, и мы тебе благодарны. Но то, что предсказано, всегда можно изменить, если только мы готовы попытаться. – Я должна в это верить. Все некроманты должны в это верить, иначе для чего нужно наше искусство? Какой нам смысл просто узнавать, что кому-то грозит смерть?

– Вы не сможете предотвратить эту войну. Она случится, хотите вы того или нет.

– Пусть так, но мы можем сделать ее менее кровавой. Возможно, нам удастся сократить ее продолжительность. Мы можем дать какие-то советы тем, у кого в руках власть, чтобы предотвратить самое худшее. Ты можешь помочь нам в этом, Эмилия? Можешь сказать, с кем нам следует поговорить? – Я знаю, что, если она смогла провидеть гибель сыновей некоторых из членов клана, она наверняка может увидеть, кто будет командовать армиями, кто будет принимать решения, к кому нужно обращаться, с кем вести переговоры. Или кого будет необходимо любой ценой остановить.

Эмилия на мгновение задумывается.

– Может быть, я это и знаю. – произносит она. – Но ради чего мне вам это говорить? Что вы мне дадите, если я скажу правду? Вы сделаете так, чтобы я снова смогла почувствовать на своем лице тепло солнца?

– Извини, голубушка, – мягко говорит Хранитель Чаши, – но это не в наших силах.

Она недовольно смотрит на него.

– Но я хочу посидеть в саду.

– Ты можешь посетить мой сад, – замечаю я.

– Но только не будучи такой, какая я сейчас. – Она топает ногой. – Будучи призраком. Я хочу снова чувствовать тепло. Нюхать цветы.

– Эмилия… – Я пытаюсь утешить ее. И ради нее, и ради нас. Но она так расстроена, что ничего не хочет слушать.

– Тогда я не стану вам помогать! – сердито говорит она и со злостью смотрит на меня. – Особенно тебе! Это ты им нужна. Ты могла бы спасти этих мальчиков, и тебе это известно.

– Эмилия, я не могу…

– Могла бы, если бы захотела. И они заставят тебя это сделать. Они увезут тебя и заставят! – кричит она.

Собравшихся охватывает ужас. Никто из них не может знать, что именно она имеет в виду, но ее предсказание касается меня и моего искусства некромантки.

– Кто увезет ее? – спрашивает Хранитель Чаши. – Кто угрожает нашей Верховной Ведьме?

– Я вам не скажу! Не хочу. Я… – Она вдруг замолкает и тревожно оглядывается, вертя головой. Она выглядит очень напуганной.

– Что с тобой, дитя мое? – спрашивает Хранитель Чаши. – Полно, не пугайся.

– Я слышу их! – кричит она. – О! Вы их слышите? – Она пытается бежать и даже предпринимает попытку перескочить через границу круга. Обнаружив, что не может это сделать, она плачет от ужаса. – О нет! – вскрикивает она.

Теперь я тоже их слышу. Мы все их слышим. Пчелы. Десятки призрачных пчел, прилетевших снизу, вьются вокруг девушки, стоящей в круге. Она машет руками, отбивается от них цветами и истошно кричит. Теперь я понимаю. Теперь я вижу, что странное пятнышко на ее верхней губе, которое я поначалу приняла за родинку, это на самом деле след от убившего ее укуса пчелы. Из-за нас она оказалась в ограниченном пространстве, и сейчас это пространство заполнено тем, чего она боится больше всего.

– Отошли ее обратно! – шиплю я, глядя на Хранителя Чаши.

Граф Винчестер возражает:

– Нет! Мы должны узнать больше.

– Она должна вернуться к себе.

Граф вскочил на ноги.

– Нам нужно узнать больше. Она так ничего нам и не дала!

– Она в ужасе, – говорю я. – Она страдает. Так что теперь она уже ничего не сможет нам сказать.

Эмилия лежит на полу, отчаянно пытаясь прикрыть голову и лицо от атакующих пчел.

– Не понимаю, – переживает Хранитель Чаши. – Как сюда попали пчелы? Ведь мы их не звали.

– Сейчас же отошли ее обратно! – кричу я ему.

Он кивает и читает заклинание. Он читает его быстро, но все равно мне кажется, что проходит вечность, прежде чем фигура Эмилии начинает размываться, бледнеть, ее крики становятся все тише, пока единственным звуком не остается только жужжание пчел, но затем исчезает и он.

В зале царит суматоха. Те, с кем говорила Эмилия, находятся в состоянии шока, другие пытаются утешить их. Некоторые начинают с жаром говорить о действиях, которые мы должны предпринять, и предлагать сейчас же вызвать другой дух. Все они так ошеломлены случившимся, что лишь немногие из них слышат то, что слышу я. Голос, тихий и далекий. Почти шепот. Нет, это не шепот, это голос звучный, но доносящийся издалека. Вот он становится громче, слышится ближе. Теперь я вижу, как в центре священного круга появляется размытый мерцающий силуэт. Как это может быть? Ведь мы никого больше не вызывали. Путь в наш мир накрепко закрыт магией, чтобы те, кого мы не приглашали, не могли проникнуть в Царство Дня.

Однако проникли же к нам пчелы. Что-то или кто-то дал им такую возможность. Кто-то, знавший, что они значат для Эмилии. Кто-то, знавший, что они будут делать. Но зачем было мучить девушку? Затем, чтобы не дать ей нам помочь?

А это значит, что в зале действуют враждебные силы. Своекорыстные злые силы. Стало быть, той защитной магии, которой мы с Друсиллой с таким тщанием окружили Большой зал, оказалось недостаточно. А теперь на моих глазах в круге материализуется мощная сила, и я понимаю, что это злобный дух Эдмунда Уиллоуби. Однако на этот раз ему мало преследовать меня в виде одного только голоса. На этот раз он хочет показаться весь. Фигура в круге все еще недостаточно четка, чтобы иметь возможность показать себя, но уже видно, что это высокий плотный мужчина. И теперь я ясно слышу его слова. Вернее, одно слово. Он повторяет его снова и снова.

Лилит! Лилит! Лилит!

Я подхожу к границе круга совсем близко, так, чтобы едва не касаться ее, и вскидываю руку. Некоторые из самых опытных волшебников и волшебниц видят фигуру Темного духа, однако я, не пытаясь искать их помощи и совета или воспользоваться Серебряным Шнуром Мэйгора либо чем-то еще, способным меня защитить, со всей силой, на которую способна, накладываю на душу Эдмунда Уиллоуби заклятье изгнания.