Тень Копья Оро - Эрли Моури

После этого Глеб догадался, что посадка будет на Таванси. За многие годы, проведенные на Присте, он никогда не посещал этот огромный, почти ненаселенный остров, известный как заповедник древней флоры и фауны. Во времена правления матери Ариетты остров Таваниси иногда становился ареной ритуальной охоты и некоторых экзотических развлечений, а еще раньше о нем ходила дурная слава: говорили, будто там с пугающей регулярностью исчезали неугодные империи люди.

Пройдя вдоль береговой полосы до уступистых скал, «Ринис-567–15» двинулся вглубь Таванси на небольшой высоте. Над кронами деревьев мелькнула антенна дальней пир-станции. Несколько конических зданий появились и исчезли за горой. Под днищем звездолета заблестела река, лес по правому берегу расступился, и «Тезей» получил приглашение к посадке. Глеб увидел трехэтажные коттеджи с витыми башенками и гладкую как грань сапфира площадку. На ней вполне мог поместиться пятидесятиметровый космолет и корабли покрупнее. «Ринис-567–15», указав лучом посадочную зону, набрал высоту и ушел куда-то за лес. Почти сразу как «Тезей» коснулся опорами земли, над крышами коттеджей появились флаеры Имперской Безопасности.

— Арнольд, приготовь-ка господина Леглуса к возвращению в родной мир, — проговорил Быстров

— Сама им займусь, — Ивала проворно вскочила и добавила: — Пусть Саша не забудет мою дорожную сумку. И не выходите, товарищи, без оружия. Кто знает, какие сюрпризы нас ждут на гостеприимной Присте.

Предостережение галиянки Глеб счел разумным. Закончив с послепосадочными процедурами, переведя корабль в режим ожидания, он вместе с Шурыгиным направился в свою каюту. Взял из потайного шкафчика тяжелый масс-импульсник, три пачки сигарет, шкатулку с информационной картой и документами, переданными Саолири. Потом с аккуратным стуком извлек две бутылки старого армянского коньяка и протянул Шурыгину:

— Возьми, Сань, — попросил он. — Отметим, так сказать, твой первый шаг на другую планету.

— Событие важное, — с воодушевлением согласился Шурыгин. — У меня от этого нервная система на предельном взводе. Вот-вот выстрелит. Васильич…

— А? — Глеб, накинув на плечи куртку, повернулся.

— А дай мне парализатор, — Сашка указал на ребристую рукоять, торчавшую из-под наваленной одежды.

— Это зачем тебе?

— На всякий случай. Вдруг что случиться, как тогда возле дачи Агафона — а я с пустыми руками. Ивала же сказала: выходить с оружием.

— Ну возьми в арсенале «Дроб-Ээйн» или «Сик Лор», если хочешь с оружием. А с этой пшикалки, — Быстров подцепил пальцем парализатор за скобу, — толку не больше, чем с твоего травматика марки «Браунинг» — все одно и то же, что с пустыми руками.

— В использовании я изучил только парализатор. Пока для меня сойдет, — проявил упрямство Шурыгин.

Глеб неодобрительно мотнул головой, но запрошенное оружие выдал. И добавил:

— Будет свободное время, Ивала научит палить с чего угодно.

Когда они добрались до тамбура, галиянка уже стояла там, беседуя с Арнольдом и придерживая за рукав желтого от отчаянья и злобы Леглуса. По команде Быстрова люк открылся, в лица звездолетчиков дохнуло свежим воздухом, терпким от ароматов садовых деревьев. Имперские безопасники ожидали внизу, выстроившись в суровую шеренгу, с напряженным вниманием глядя на сходящих по трапу людей.

— Капитан Быстров, — маркиз Леглус резко остановился, не дойдя шаг до блестящего покрытия посадочной площадки. — Недавно у меня было много возможностей избавить от вас наш прекрасный мир. Я пожалел вас. Наверное, я был слишком мягкосердечен, — он желчно рассмеялся. — Но знайте: я найду способ решить вопрос с вами. Свидетельства Роэйрина и ваши лично здесь ничего не решают, хотя бы потому, что в мою пользу выступят куда более влиятельные люди.

— Маркиз, у вас настолько ослабли мозги, что вы забыли: главный свидетель не я и даже не капитан Роэйрин, а сама императрица, — отозвался Глеб, щелчком выбивая из пачки сигарету.

— А вы за столько лет еще не усвоили, что императрица решает не все. В некоторых случаях вообще ничего, — полушепотом произнес Леглус. — Вы всегда удивляли меня своей близорукостью и непониманием обычных вещей. Как вас только земля носит!

— Прикуси язык! — оборвала его Ваала.

— Старший офицер службы Права Локопол, — представился невысокий пристианец с широким, грубоватым лицом. — Капитан Быстров, я уполномочен забрать у вас господина маркиза, — подтверждая полномочия, он обнажил жетон с голограммой задания.

— Получите мерзавца, — Глеб небрежно подтолкнул Леглуса к встречавшим. — Здесь, господин Локопол, — он взял у Шурыгина шкатулку и открыл ее нажатием ногтя на выступ. — Несколько обвинительных документов: свидетельства членов команды «Хорф-6», капитана Роэйрина и мои собственно. Так же обобщенная информация расследования, проведенного по приказу герцога Саолири.

— Очень хорошо. Я готов принять документы по описи и предоставить их руководству, — офицер службы Права протянул руку к шкатулке.

В последний момент Быстров передумал ее отдавать.

— Извините, будет лучше если я вручу документы лично императрице, — сказал он, возвращая шкатулку Шурыгину.

— Ваше право, но это несколько замедлит наше расследование, — Локопол, заметно помрачнев, подал знак сотрудникам безопасности.

Двое из них, подхватив маркиза под руки, повели его к ближнему флаеру.

— Так же, господин Быстров, я уполномочен сообщить, что вы можете расположиться в коттедже с индексом Эсси — 12, — обернувшись, он указал на домик, стоявший у конца дорожки между клумб и хрустальных статуй. — Смотритель предупрежден и ждет вас. Просим не отлучаться с острова и не выключать личный браслет. С вами скоро свяжется граф Халгор.

— Кто он теперь? — поинтересовался Быстров, припоминая, что при Фаолоре Халгор занимал одну из ведущих должностей в комиссии Справедливых Решений.

— Теперь он — глава службы Имперской Безопасности, — Локопол вежливо поклонился и направился к флаеру.

Глава 30

Шурыгин с Ивалой заняли три комнаты, выходящие окнами к пруду, и на время забыли о Быстрове. Ивала помогала Сашке освоить пристианский быт, технику и различные удобства, управляемые интеллектуальной системой дома. Из раскрытых дверей то и дело слышались изумленные возгласы Шурыгина и дразнящий хохот галиянки. Быстров же, выбрав просторную комнату, примыкавшую к террасе, убрал шкатулку с документами в сейф и растянулся на диване. Около часа он лежал, прикрыв глаза, размышляя о предстоящем разговоре с Ариеттой. На душе было тревожно. Глеб все больше думал о том, какое влияние за прошедшее время оказал на нее Каилин и жрецы Алоны, как изменилась она, какой стала за прошедшую половину земного года. И чем глубже он погружался в эти мысли, тем больше возникало сомнений в полезности собственной миссии для Союза Эдоро. У него даже пропала уверенность, что Ариетта пожелает уделить ему час-другой наедине, в удобной для него обстановке, в которой легче и проще довести до новоявленной императрицы мысли, вступающие в решающее противоречие с интересами эльвийцев.

До полудня на браслет Быстрова не поступило ни одного вызова: ни обещанного от графа Халгора, ни с Управления Делами императрицы. Необъяснимое молчание стало его поначалу беспокоить,