Святой Грааль - Юрий Никитин

— Эх, сэр калика!.. Конечно, он так наглотался дыму,что упал замертво. Долго отливали водой, а когда очнулся, то был слаб, какптенец. Лучшие лекари выхаживали отважного героя, ибо спасенная женщинаоказалась дочерью знатного сеньора, а икона — дар его Святейшества из Рима.Прошло два дня, прежде чем сэр Арагорн сумел взобраться на коня. Он тут жепоспешил в Гисленд, на турнир...

— Конечно, опоздал? — спросил Олег скептически.

— Сэр калика, у тебя злой ум. Когда сэр Арагорнприближался к турнирному полю, услышал серебряные звуки труб, извещавших, чтотурнир только что закончился...

— Ворона, — пробурчал калика.

— А когда приблизился, очень удрученный, к воротам,навстречу уже ехали нарядные рыцари. Завидев его, бросились навстречу, началипоздравлять, восхищаться его могучими ударами, рыцарским искусством,непостижимым умением управлять конем одними коленями, не прибегая к поводьям...

Калика хмыкнул, но все еще смотрел с интересом. Томаспродолжал горячо:

— Потрясенный Арагорн узнал, что он, оказывается,прибыл на турнир в последний час, вызвал на поединок сильнейших рыцарей, одногоза одним вышиб из седел, даже не меняя копья! Он победил с легкостью дажемогучего Черного Быка, которого не могли пошатнуть в седле сильнейшие рыцариБритании!.. Арагорн вознес молитву Пречистой Деве, рассказал друзьям все какбыло, и мы все, я тоже там был, горячо поблагодарили Пречистую Деву, которая,приняв облик сэра Арагорна, взяла коня и копье, выехала вместо него нарыцарский турнир сильнейших! Благородные поступки вознаграждаются, сэр калика!

Олег подумал, спросил невинно:

— На кого ж ребенка оставила? На иконах держит такогокарапуза, что отвернись хоть на миг — дом спалит или еще что натворит.

— Это ее дело, — сердито отрезал Томас. — Нов ее помощи не сомневаешься?

— С чего бы? — удивился Олег. — У нас поляницбыло хоть пруд пруди. Амазонками еще звали. Конями правили без поводьев, стрелыметали на скаку... А уж силача сшибить — особо любили! Этому всему верю. А вотна кого ребенка оставила? Наши девки все же резвились только до замужества...

Покинули рощу после короткого отдыха, но Томас еще долго ссожалением оглядывался на мирную зеленую рощу. Деревья поднимались огромные,древние, толстые, зеленые кроны переплелись ветками, укрывая от знойных лучеймолодую траву, под которой прокладывали подземные ходы неторопливые кроты, вгустых ветках певчие птицы вили гнезда, а белки весело носились по стволам иветкам. Избегая поселений, ехали по большой дуге, постепенно забираясь насевер, чтобы выйти к побережью, а там морем можно до Константинополя. Объезжалидаже крупные караваны и странствующих паломников, которые могли упомянуть остранной паре.

Лишь на пятый день пути, считая от ночлега у гостеприимныхмонахов, заехали в небольшое село: кончился хлеб, овес для коней, а без соли вжаркой пустыне, каким выглядел этот край для обоих, вообще не выжить!

Местный кузнец осмотрел копыта коней, погремел молотом наддоспехами Томаса:

— Вы странная пара. Едите в Мерефу?

Томас смолчал, Олег поинтересовался:

— Город, что впереди?

— Да, прямо по дороге. Если у вас есть золотишко,советую заехать к великому магу Пивню.

— А чем он хорош? — поинтересовался Олег.

— Знает будущее. Предскажет все, что случится завтра,послезавтра, через год! Всегда сбывается. Мы, окрестные жители знаем.

Томас уже вскочил в седло, засмеялся весело, грохочуще:

— Если маг, почему платить золотом? Должен знатьзаклятия, чтобы творить золото из опавших листьев!

Кузнец пожал плечами:

— Как знаете. Я дал совет как добрый человек добрымлюдям. Любой маг умеет делать золото из листьев, но те монеты сновапревращаются в листья, если к ним прикоснется железо!

Олег сел на коня, тепло попрощался, а Томас вдруг взорвалсяхохотом:

— Вот почему наш золотой бросил сперва на наковальню.

Томас выехал на дорогу задумчивый, долго молчал, наконецсказал твердо:

— У Пивня надо побывать обязательно!

— Сэр Томас... — начал было Олег, но Томасрешительно оборвал:

— Сэр калика! Ты дал свои обеты, а я свои. Ты служишьИстине, я служу любви! И должен знать, что с моей Крижинкой, ждет ли,притесняют ли ее братья. Клянусь, я узнаю все, никакие силы не остановят!

Олег выставил обе руки вперед ладонями, отметая гнев рыцаря:

— Ради Бога! Узнавай, кто против? Я думал, ты хочешьзнать, что ждет нас впереди...

— Чтобы я трясся всю дорогу? Благодарю покорно! Я нетакой дурак, чтобы знать свое будущее. Не хочу брать на себя то, что присущеБогу. Но знать о Крижинке...

Он все поторапливал коня, Олег смотрел на рыцаря судивлением. Томас словно бы светился изнутри, а в седле подался вперед, будтовот-вот мог сорваться и полететь впереди скачущей лошади. Похоже, в это времядаже забыл о мешке с чашей, притороченном к седлу.

Высокие белые стены Мерефы показались издалека, но прошлополдня, прежде чем извилистая дорога привела путешественников к городскимворотам. Томас жадно глазел на стены из белого камня, уже различал полосы наворотах, когда створки внезапно распахнулись во всю ширь. Из города выметнулисьодин за другим всадники на взмыленных храпящих конях, за плечами развевалиськрасные плащи, а в руках тускло блистали окровавленные мечи и сабли.

Томас насчитал двадцать человек, пятеро едва держались вседлах. Почти у всех доспехи и латы были посечены, забрызганы кровью. Всягруппа вихрем пронеслась по соседней дороге, что вела к зеленым холмам.

Томас и Олег перевели коней с галопа на осторожный шаг.Томас покрепче стиснул копье, а Олег привычно подвигал лопатками, проверяя, наместе ли лук.

Из города донесся нарастающий грохот копыт, звериный рев,лязг оружия, мощный зов боевых труб. Из ворот вырвалась новая группа всадников:на быстрых конях, в лохматых шапках, все визжали истошными голосами, в их рукахтоже блистали окровавленные сабли. Всадники люто размахивали оружием,разбрасывая капли крови, кони неслись как птицы, догоняя первую группу.Передний всадник из догоняющих сорвал с седельного крюка лук с натянутойтетивой, наложил стрелу, на скаку прицелился, долго задерживая стрелу,соразмеряя конские скоки, наконец резко отпустил тетиву. Рука его загнуласькрючком. Томас и Олег разглядели даже белые зубы, блеснувшие в хищной усмешке.

Последним мчался на усталом коне юноша с бледным детскимлицом, почти мальчишка, еще безусый и безбородый, но уже с кровью на плече игруди. Стрела ударила его в спину возле шеи, юноша даже не вскинулся — молчаповалился на шею коня, судорожно обхватив ее руками. Оперенная стрела торчалаиз спины. Всадник в мохнатой шапке взвизгнул, выдернул из колчана другуюстрелу.