Клуб смертельных развлечений - Фридрих Незнанский

Катя шла к Цыганкову, чтобы рассказать о брате, и не знала, что говорить. Если Кирилл и раньше был страстно влюблен в Катю и не всегда вел себя адекватно, то что ожидать от него теперь, после контузии, Катя и думать боялась. Но, в общем-то, сделанного не воротишь — Кирилл приезжал, и Катя решила хотя бы подготовить Цыганкова к встрече.

Но подготовить не удалось — Цыганкова не было на месте до самого вечера, а вечером, едва Катя вернулась с работы, приехал Кирилл.

— Я тут подумал. И решил, что можно и пораньше к тебе завалиться! Все равно мама предупредила, правильно?

Катя прикрывала дверь спиной и мучительно соображала, что же делать.

— А чего тебя предупреждать! Можно подумать, ты не рада? — И он потянулся чмокнуть Катю.

— Но-но!

— О, какие мы столичные стали! Ну так что, в квартирку-то пустишь?

— А у хозяина разрешения спросить? — По лестнице поднимался Цыганков в расстегнутой куртке и с взлохмаченными волосами.

Столбов повернулся на пятках и уставился Цыганкову куда-то в кадык. Медленно багровея, он поднял глаза и, встретившись взглядом с Цыганковым, прорычал:

— Это ты, что ли, хозяин? Так такого хозяина и подвинуть можно, не спрашивая.

— Катенька, кто этот молодой человек? — Цыганков ласково улыбнулся Кате и смерил взглядом нахала.

— Это… Стыдно признаться даже, мой брат… — опустила глаза Катя.

— И надолго вы к нам, брат?

— К вам? — Столбов неожиданно перешел на фальцет.

— Да, к нам, — Цыганков с любопытством разглядывал молодого человека, ничем не выдавая своего недоумения. И тут, словно приняв какое-то решение, быстро проговорил: — А вы в какой гостинице остановились?

Столбов, не успевавший за мыслью Цыганкова, замер.

— Пойдемте, я вас отвезу! Катенька сегодня устала очень, а завтра ей опять на работу. — И, увлекая Столбова за собой, Алексей подмигнул Кате.

Кирилл подхватил сумку и, так же неожиданно, как появился, ушел. Через час вернулся Цыганков.

— Поселил я твоего брата в гостинице. А теперь рассказывай.

И Катя рассказала все, что знала. Она уже начинала привыкать к этим рассказам — Цыганков сидел в любимом кресле с рюмкой коньяка в руке, а Катя говорила, говорила, говорила. Говорила о Владике или Кирилле, говорила о театральном вузе или Чечне, говорила о Ленинградке или контузии — подчас было неважно. Главное было, что Цыганков ее слушал.

— Ну что ж, будем надеяться, что я ему все популярно объяснил. — Цыганков встал и потянулся.

Несколько дней прошли спокойно. Столбов больше не появлялся, и Катя было решила, что он уехал обратно. Но в пятницу вечером, поджидая у выхода из клуба Алексея, Катя заметила в глубине двора знакомую фигуру. Столбов стоял, покачиваясь, у дерева и негромко что-то бормотал.

Катя отвернулась. Пьяный, контуженный, страстно влюбленный — он пугал ее гораздо больше любого хулигана. Через несколько минут появился Цыганков, и Катя, подходя с ним под руку к машине, обернулась — Столбова не было.

— Ты чего? Все нормально? — Алексей приободряюще похлопал Катю по руке и открыл дверцу.

Столбов вырос как из-под земли.

— Т-т-тыы… Ты бы шел отсюда, к-к-коозелл! — едва справляясь с языком, Столбов крепко держал в руках палку. — Ты бы шел, ннна фиг…

Цыганков медленно огляделся — на стоянке никого не было. Может, и к лучшему.

Столбов, покачиваясь, помахал палкой и схватил Цыганкова за грудки:

— Зззначит, такк, если ты от нее не отстанешь, я все, все-все напишу в Воронеж — и о том, как ты из Катьки проститутку сделал, и о том, — Столбов икнул и схватился рукой за машину, — и о том, как потом в этот притон отправил, и вообще!!!

Столбов покачнулся и повалился наземь. Через пару секунд с земли доносилось богатырское сопение.

Цыганков обреченно вздохнул и еще раз огляделся — на стоянке по-прежнему никого не было, и пьяного Столбова никто не видел. С трудом затащив его в салон, Цыганков открыл дверцу машины Кате и уселся сам.

Что делать с несостоявшимся героем-любовником, было непонятно. Во-первых, он и впрямь мог рассказать кому-то о том, что узнал. Сама по себе эта информация не имела смысла, но вот рабовладельцам, у которых умыкнули товар, могла бы стать интересной. Да и мало ли негодяев на свете!

— Слушай! — Цыганков обернулся к Кате. — А что, если мне его на работу взять? А? Охранником? Или сторожем?

Катя, тихонько уткнувшаяся в колени, вздрогнула:

— С ума сошел?

— Почему?

— Его? На работу?! Да он же всем подряд будет рассказывать, что он о тебе знает!

— Да нет. Я вот думаю, что наоборот — он будет обеспечен хорошей работой, будет целыми днями рядом с тобой и ни единого слова не просочится наружу, если он будет знать, что потеряет из-за этого работу!

Катя задумалась. В словах Алексея был здравый смысл, да и следить за Кириллом будет легче, если он все время под боком будет.

И через день, проспавшись и протрезвев окончательно от резкого поворота судьбы, Кирилл вышел на работу.

Из Генпрокуратуры Гордеев отправился в Бутырки. Вопросов у него по-прежнему к Кириллу было немного, поскольку позиция, занятая молодым человеком, «все отрицать» — не сильно способствовала прояснению ситуации.

— Как соседи в камере себя ведут? — спросил у него Гордеев.

— Нормально.

— Если что-то понадобится, не стесняйся, сразу сообщи мне. Скажи, Кирилл, как произошло, что Максакова ударили твоим ножом?

— Не знаю.

— Но это же твой нож? Следователь показывал тебе его?

— Да.

— И ты его узнал?

— Да, — снова сказал Кирилл, глядя куда-то в пространство.

А парень ведь в самом деле нездоров, подумал Гордеев.

— Как ты это объясняешь?

— Нож пропал у меня за два дня до того, как… до всего этого…

— При каких обстоятельствах?

— Ни при каких. Он лежал в тумбочке. Я им открывал консервы.

— Таким кинжалом — консервы? — удивился адвокат.

— Армейская привычка. Вы… вы видели Катю? — вдруг сказал Кирилл.

Вот что его волнует, понял Гордеев.

— Видел.

— Она спрашивает обо мне?

— Конечно.

— Почему же тогда она не приходит? Она не с американцем этим?!

— Каким американцем? — удивился Гордеев. А впрочем, чему удивляться, мало ли какая у молодой, красивой барышни личная жизнь?