Мама напрокат - Слава Доронина

- Искусственную кому? - врач кивнул. - Еще вчера все было хорошо! Он был очень рад...

- Даже приятные переживания и положительные эмоции могут сказаться на общем состоянии ребенка. Мне жаль.

- Оставьте эти сожаления при себе! Ник будет жить! Ясно вам?

- Да-да, конечно, - кивнул он и шумно выдохнул. - Пока Никита останется в реанимации, все посещения сведены к минимуму. Ему нужно много сил. Я уже отправил запросы в банки доноров костного мозга для подбора совместимого неродственного донора за границу. Боюсь, что у нас нет столько времени, чтобы ждать рождения единокровного брата или сестры, - он поглядел на Ангелину. - Пересадка ему нужна в ближайшее время. Будем рассматривать все варианты.

Врач был в курсе нашей ситуации с ЭКО. Только получается, что все это было зря? Он не доживет до рождения детей?

- Я понял, - произнес я и присел обратно на стул, уставившись в одну точку.

Сейчас я был не готов думать о будущем, о том, что все могло быть иначе. Еще вчера вечером было столько планов на жизнь, а сейчас... Внутри словно образовалась выжженная пустыня. У меня не было больше сил, только отчаяние и пустота заполняли меня до краев.

- Никита... - произнесла Ангелина, когда врач ушел. - Он бы не хотел, чтобы ты...

- Не надо, - устало произнес я. - Я знаю все сам, - мой голос дрогнул, горло сдавило от нового витка боли в груди.

Казалось еще чуть-чуть и внутри что-то лопнет от напряжения. Мысль, что его может больше не стать, вызывала внутри одно чувство: отправиться в реанимацию вместо него. Кто-то сверху решил, что я не достоин быть отцом? Почему мой сын это все переживал? Почему он, а не я?

Я смотрел потухшим взглядом на девушку и мне казалось, что я лечу в какую-то темную бездну. Мне не подняться наверх. Все к чему я стремился эти годы оказалось не важным, не нужным… Нестерпимо сильно хотелось отмотать время назад и быть с Ником. Просто быть с ним рядом. Просыпаться и говорить ему, как сильно люблю его, гонять в футбол, ездить на нашу дачу, наблюдать, как он растет. Торопиться не на работу, чтобы заключить лишний контракт, а к нему... Если бы только знал, что наше время с ним имело такой короткий промежуток, то не терял бы ни единой минуты!

Когда в стенах клиники показалась фигура Павла, я поднялся на ноги и направился на выход.

- Андрей, ты куда? Не нужно за руль в таком состоянии, - донесся до меня слабый голос Ангелины. - Прошу, Андрей…

Я обернулся и увидел мокрые дорожки слез на ее лице. Да, ей сейчас было тоже больно, но я не собирался сравнивать чья боль была сильнее. Мне необходимо было побыть одному. И как много времени потребуется, чтобы прийти в себя и собраться с духом и мыслями, не знаю.

Оказывается, не все можно купить за деньги. Только сейчас я четко осознал: никакие другие дети не смогли бы заменить мне Никиту. Я не помню, как сел за руль и почему оказался на нашей старой даче, на которой он так любил бывать. Бросил машину у ворот, вошел в дом и присел на диване в гостиной. Не помню, как комната погрузилась во мрак, а потом взошло солнце. Все потеряло смысл. Я оказался на дне. Дне отчаяния и боли. И у меня не было больше сил отталкиваться от него и всплывать наверх. Надежда медленно умирала, потому что слова врача означали одно: если Нику не провести операцию в ближайшее время, он умрет. Его маленький организм не выдержит, а болезнь победит.

Самый большой страх любого родителя - это потерять своего ребенка. Только до этого дня я не представлял насколько он силен. Перед глазами без конца стояло худое лицо сына, а в горле не проходящий ком. Мне бы вернуться в больницу, быть с ним, но меня к нему сейчас никто не пустит. С содроганием в сердце я отвечал на каждый новый звонок, и боялся услышать, что его больше нет. Забытье наступало, но не надолго.

На следующие сутки я все же съездил к нему в больницу, меня пустили в реанимацию на несколько минут. Но их вполне хватило, чтобы ощутить себя еще хуже, чем до этой самой минуты, когда увидел его во всех этих проводах на большой кровати.

Я бы многое хотел изменить в своей жизни, отмотать время назад, сделать что-то по-другому, но ничего из перечисленного совершить было невозможно. Спустя две недели, я передал все дела и бизнес Красновой, отказался от проектов и окончательно перебрался жить на дачу. Ездил в город лишь проведать Ника и Ангелину. Спал урывками, перебрался в его комнату, и пытался жить с этой дырой в сердце, но ничего не получалось. Ничего не выходило. Из меня будто высосали всю жизнь, а перед глазами стояло счастливое и радостное лицо сына. Я вспоминал, как впервые взял его на руки, как он учился ходить. И даже наш тот разговор, когда он сказал, что Эльвире от меня нужны только деньги... Я много вспоминал и не мог остановиться. Сколько бы всего мне хотелось изменить, но я не мог.

Отгородившись от всего мира и выключив рабочий телефон, я закрылся на даче и ни на что не реагировал. Мысль об Ангелине и ее беременности вспахивала в сознании и тут же гасла. Ей тоже было сейчас плохо, я видел ее сообщения и звонки, но ничего не мог поделать с собой. Я не мог вернуться к обычной жизни. Мне было необходимо время, чтобы собрать себя в кучу. Собраться с духом ради сына, которому требовалась моя поддержка. Но только у меня ничего не получалось.

Андрей

Я проснулся от громкого стука в дверь. После полудня прилег в гостиной, когда вернулся от Ника, а в итоге проспал несколько часов и чувствовал себя сейчас разбитым. Оторвал тяжелую голову от подушки и взглянул на часы, отмечая про себя, что время было уже позднее. И я знал только одного человека, который мог прийти ко мне в такой час.

Ангелина.

Прошло полтора месяца, как я жил в заточении и минимизировал все свои контакты. И до сих пор я был не готов вернуться жить в городскую квартиру, где все напоминало мне о сыне и о том, какой беззаботной жизнью мы жили до его болезни. Эти воспоминания ранили до глубины души. В тот момент, когда увидел Никиту во всех этих проводах и трубках, подключенного к монитору, показывающего сердцебиение, давление и температуру крови, внутри будто что-то сломалось. Ему не становилось лучше, а врач предлагал провести операцию по трансплантации костного мозга со мной, донором, который подходил всего лишь на пятьдесят процентов... При таком раскладе мой сын имел совсем маленькие шансы, чтобы выжить, но без этой операции - еще меньше.

- Привет, - я открыл дверь и впустил ее внутрь.

Окинул беглым взглядом стройную фигуру и, заметив округлившийся живот, поторопился отвернуться.

Нет, я ни о чем не жалел. Я буду хорошим отцом для этих детей. Может быть не сразу, но со временем все встанет на свои места. И я был безмерно благодарен Ангелине за ее терпение, за то что она не опустила руки, и дала мне время принять эту ситуацию и все переосмыслить. Я долго не мог найти в себе сил, но, кажется, теперь был готов идти дальше. Какой бы итог не получился.

- Как дела? - тихо спросила она.