Тактика победы - Михаил Кутузов

Пребываю с совершенным почтением, милостивый государь мой, Вашего сиятельства всепокорный слуга

Из журнала военных действий

2 [сентября]. В 3 часа пополуночи армия, имея только один Драгомиловский мост к отступлению, выступила одною колонною и в самом большом порядке и тишине проходила Москву. Глубокая печаль написана была на лицах воинов, и казалось, что каждый из них питал в сердце мщение за обиду, как бы лично ему причиненную.

Между тем, пройдя Москву, армия взяла направление по Рязанской дороге и расположилась лагерем при деревне Панки. Когда неприятель приблизился к Москве, тогда генерал Милорадович, командовавший арьергардом, заключив перемирие на несколько часов с начальником неприятельского авангарда королем неаполитанским, отступил не только без малейшей потери со своей стороны, но еще дал время многим из жителей выбраться из города.

В арсенале оставшееся еще оружие тем временем было частью выбрано, частью истреблено. Наконец, оставя город, генерал Милорадович с арьергардом расположился в виду оного перед селением Карачаровым. Генерал-адъютант барон Винценгероде с отрядом своим отступил по Тверской дороге. Между тем главнокомандующий князь Кутузов отделил отряд из кавалерии и некоторой части пехоты по Нижегородской дороге, дабы прикрыть государственные сокровища и имущество многих московских жителей, по сей дороге отступивших. Главная квартира в сей день была в селе Жилине. В ночь начался пожар в городе […]

Из письма Д. С. Дохтурова жене, М. П. Дохтуровой

[…] Я, слава Богу, совершенно здоров, но я в отчаянии, что оставляют Москву. Какой ужас! Мы уже по эту сторону столицы. Я прилагаю все старание, чтобы убедить идти врагу навстречу; Беннигсен был того же мнения, он делал что мог, чтобы уверить, что единственным средством не уступать столицы было бы встретить неприятеля и сразиться с ним. Но это отважное мнение не могло подействовать на этих малодушных людей: мы отступили через город. Какой стыд для русских покинуть Отчизну без малейшего ружейного выстрела и без боя.

Я взбешен, но что же делать? Следует покориться, потому что над нами, по-видимому, тяготеет кара Божья. Не могу думать иначе: не проиграв сражения, мы отступили до этого места без малейшего сопротивления. Какой позор! Теперь я уверен, что все кончено, и в таком случае ничто не может удержать меня на службе: после всех неприятностей, трудов, дурного обращения и беспорядков, допущенных по слабости начальников, после всего этого ничто не заставит меня служить – я возмущен всем, что творится! […]

Я полагаю, что мы пойдем по Калужской дороге, но я боюсь, чтобы соседство Москвы не было для вас опасно; любезный друг, если возможно, то переберитесь несколько далее.

Письмо М. И. Кутузова генерал-майору Ф. Ф. Винценгероде о прикрытии дороги на Клин и Тверь

Ваше превосходительство!

Мною только что получено письмо, посланное Вами из села Малая Матерщина. Я вполне одобряю все Ваши распоряжения и считаю необходимым известить Вас в свою очередь о тех операциях, которые намереваюсь предпринять, дабы Вы могли сообразно с оными действовать.

Я намерен сделать завтра переход по Рязанской дороге, далее вторым переходом выйти на Тульскую, а оттуда на Калужскую дорогу на Подольск. Сим движением я намерен привлечь все внимание неприятеля на свою армию, угрожая его тылу. Подольск – такой пункт, где я надеюсь найти позицию и получить подкрепления, и откуда я смогу высылать партии на Можайскую дорогу.

Постараюсь задержаться в Подольске 3–4 дня. Изложив Вашему превосходительству план моих будущих операций, предоставляю вам действовать сообразно Вашим знаниям и искусству, коим Вы неоднократно представляли доказательства.

Первое движение, на которое должно быть обращено внимание Вашего превосходительства, это занятие Вашими войсками дороги на Клин или на Тверь, оставив на Ярославской дороге один из Ваших казачьих полков под командою толкового офицера, объявив ему, что он будет отвечать за все ложные тревоги, которые могут дойти до великой княгини.

Сей пост должен давать ежедневные донесения в Ярославль[85] и поддерживать сообщение с казачьим постом, который я поставлю в Покрове по Владимирской дороге. Этот последний должен будет сноситься с тем постом, который будет в Егорьевске, откуда мною будут учреждены другие посты вплоть до места расположения армии. Я возлагаю на Ваше превосходительство делать необходимые донесения Государю императору, чтобы разуверить его в тех ложных сообщениях, которые могли дойти до Петербурга.

P. S. Изюмский гусарский полк останется у вас.

Рапорт М. И. Кутузова Александру I о причинах оставления Москвы

После столь кровопролитного, хотя и победоносного с нашей стороны, от 26-го числа августа, сражения должен я был оставить позицию при Бородине по причинам, о которых имел счастье донести Вашему Императорскому Величеству. После сражения того армия была приведена в крайнее расстройство, вторая армия весьма уже ослабела. В таком истощении сил приближались мы к Москве, имея ежедневно большие дела с авангардом неприятельским, и на этом недальнем расстоянии не представилось позиции, на которой мог бы я с надежностью принять неприятеля.

Войска, с которыми надеялись мы соединиться, не могли еще прийти; неприятель же пустил две новые колонны – одну по Боровской, а другую по Звенигородской дороге, стараясь действовать на тыл мой от Москвы, а потому не мог я никак отважиться на баталию, которой невыгоды имели бы последствием не только разрушение остатков армии, но и кровопролитнейшее разрушение и превращение в пепел самой Москвы.

В таком крайне сомнительном положении, по совещании с первенствующими нашими генералами, из которых некоторые были противного мнения, должен я был решиться попустить неприятеля войти в Москву, из коей все сокровища, арсенал и все почти имущество, как казенное, так и частное, вывезено, и ни один дворянин в ней не остался.

Осмеливаюсь всеподданейше донести Вам, Всемилостивейший Государь, что вступление неприятеля в Москву не есть еще покорение России. Напротив того, с войсками, которые успел я спасти, делаю я движение на Тульской дороге. Сие приведет меня в состояние защищать город Тулу, где хранится важнейший оружейный завод, и Брянск, в котором столь же важный литейный двор, и прикрывает мне все ресурсы, в обильнейших наших губерниях заготовленные. Всякое другое направление пресекло бы мне оные, равно и связь с армиями Тормасова и Чичагова, если бы они показали большую деятельность на угрожение правого фланга неприятельского.

Хотя не отвергаю того, чтобы занятие столицы не было раною чувствительнейшею, но, не колеблясь между сим происшествием и теми событиями, могущими последовать в пользу нашу с сохранением армии, я принимаю теперь в операцию со всеми силами линию, посредством которой, начиная с дорог Тульской и Калужской, партиями моими буду пересекать всю линию неприятельскую, растянутую от Смоленска до Москвы, и тем самым, отвращая всякое пособие, которое бы неприятельская армия с тыла своего иметь могла, и обратив на себя внимание неприятеля, надеюсь принудить его оставить Москву и переменить всю свою операционную линию.