Монстр - Лена Обухова

Маркус снова сел напротив, бросая папку на стойку рядом с нами.

– Знаешь, я сказал Антуану, что не хочу становиться монстром и убивать всех этих людей, но я солгал. Честно говоря, мне плевать на всех этих людей. Кроме моей последней жертвы.

Я подняла на него удивленный взгляд. Он криво улыбнулся.

– Не знаю, может быть, это твой Фрост во мне говорит, но я не хочу однажды причинить тебе вред. Как не хочу, чтобы от моей злости однажды пострадал мой сын.

Маркус помолчал немного и потом продолжил уже совсем другим, каким-то незнакомым голосом:

– Я ничего не выбирал в своей жизни, Нелл. Не просил меня создавать. Не хотел быть ни подопытной крысой, ни оружием в чьих-то руках. Я даже не хотел оставаться работать в Корпусе, пытаясь заменить вам прежнего Фроста. Ты лучше меня знаешь, что это был выбор без вариантов. Но если мне дано хоть что-то в этой жизни решить за себя, если я могу хоть что-то выбрать, я выбираю не быть Зверем. Я хочу уйти сейчас, пока я – это я. Пока я могу себя контролировать. Пока могу любить сильнее, чем злиться и ненавидеть. Я хочу, чтобы ты запомнила меня таким, – он сделал неопределенный жест, имея в виду наш ужин. – И может быть, тогда ты сможешь вспоминать меня с теми же теплыми чувствами, что и его.

Я знала, что должна возразить. Найти слова, найти аргументы. Убедить его подождать. Но горло перехватывало, а в голову не лезло ни одной дельной мысли.

Его желание было мне понятно. Он имел право на это решение, а я не могла предложить ему адекватной альтернативы. Мы потратили много сил, пытаясь подавить хамелеона, и остановились тогда, когда исчерпали варианты.

– А как же Коннор? – спросила я единственное, что могло его удержать. – У него ведь никого не останется, если ты умрешь.

Маркус несколько томительно долгих секунд смотрел мне в глаза, прежде чем признаться:

– Вообще-то я надеялся, что у него останешься ты. Что ты о нем позаботишься. Потому что… генетически он и твой ребенок тоже.

Я поняла, что Маркус уже обо всем подумал и все решил. Единственное, что могло его переубедить, – это конкретное предложение, понятный план, но у меня не было ни того, ни другого.

– Дай мне хотя бы неделю, – в отчаянии попросила я.

– Неужели через неделю это станет проще для тебя?

Я покачала головой.

– Дай мне неделю подумать.

– Вам не хватило двух месяцев. Одна неделя ничего не изменит, Нелл. А я уже жил в ожидании смерти, мне не понравилось. Боюсь передумать, понимаешь? И начать умолять о снисхождении. Все снова запутается. Иногда просто нет другого выхода. Нет волшебной кнопки. И нет чудесного спасения. Пожалуйста, давай не будем мучить друг друга. Я ведь тоже не железный.

Я медленно кивнула, понимая, что и в этом он прав. Хотела попросить разрешения остаться с ним до утра, но поняла: это и будет то самое взаимное мучение. Он сделал красивый жест. Подарил воспоминание, которого мне не хватало, но дальше тянуть нет смысла. Перед смертью, говорят, нельзя надышаться. Как нельзя надышаться человеком, которого теряешь. Но с ним я хотя бы могла попрощаться. И сказать все самое важное.

Я слезла с табурета, обошла стойку и подошла к Маркусу. Он повернулся ко мне, тоже опуская ноги на пол.

– Я позабочусь о Конноре, обещаю, – сказала я, сжав его руку. – И обязательно расскажу ему однажды, каким прекрасным человеком был его отец.

– Можешь приукрасить, я не буду против, – хмыкнул он, как мне показалось, просто храбрясь.

Я изо всех сил старалась не дать волю слезам, мне не хотелось портить ими момент. Крепко обняла Маркуса, и шепнула на ухо:

– Мне кажется, я успела полюбить тебя даже больше, чем любила того, другого.

Он поцеловал меня в висок, на мгновение прижался лбом к моей голове. Я все ждала, что Маркус что-то скажет в ответ, но он промолчал. Возможно, просто побоялся не совладать с голосом. Или не хотел привязывать меня к себе последним признанием. Хотя разве можно было признаться в любви громче, чем это сделал он, приняв такое непростое решение?

Маркус снова перехватил мою руку и вложил в нее магнитный ключ от двери. Я последний раз посмотрела на него и даже изобразила некоторое подобие улыбки. Кажется, снова буду реветь всю ночь. И скорее всего, не одну.

Сжав ключ холодными пальцами, я направилась к выходу. Тихо клацнул за моей спиной замок. Идя по пустому коридору хранилища, я все ждала чего-то. Наверное, выстрела. Раз Антуан позволил Маркусу устроить этот ужин и даже оставил ключ от двери, то наверняка дал возможность уйти самому. А яд едва ли его возьмет.

Но Маркус поберег мои чувства и в этом: выстрела так и не прозвучало. Вскоре за мной закрылись двери лифта, и он повез меня наверх. На наш третий этаж.

Я не плакала. Видимо, так хорошо удалось взять себя в руки в хранилище, что теперь не могла отпустить. Да и рано еще. Сейчас мне оставалось только порадоваться тому, что я ничего не чувствовала. Позволит сохранить лицо перед коллегами.

С которыми я столкнулась, едва вышла из лифта. Берт и Фрай стояли у окна в коридоре, что-то активно обсуждая. Фрай выглядел непривычно возбужденным и крайне довольным. Я даже разозлилась на него за этот энтузиазм, хотя и понимала, что ему точно не было смысла надевать траур из-за Маркуса.

Интересно, он уже убил себя?

Я прогнала эту мысль. Берт как раз меня заметил, скользнул взглядом по моему платью и моментально помрачнел. Видимо знал, откуда я иду.

– Привет. Ты как? – спросил он осторожно, прерывая Фрая на полуслове.

Я пожала плечами. «Никак» было бы самым правильным ответом.

– А вы чего домой не идете? – спросила я вместо этого. – Уже, оказывается, девятый час.

– Я как раз рассказывал Берту о том, как ваше приключение сэкономило мне несколько лет работы, – уже не с таким искренним энтузиазмом, как за минуту до моего появления, объяснил Фрай. – Теперь эксперименты с Аркой пойдут куда быстрее.

– Почему?

Они переглянулись, словно их удивляло то, что меня это сейчас может интересовать. Меня не интересовало, но разговор, о чем бы он ни был, отвлекал от страшного вопроса, который настойчиво возвращался.

– У этого вашего пришельца из будущего с собой оказались мои записи, представляешь? Тоже из будущего. Очень повезло, что они не исчезли. Видимо, потому что я все равно расколю этот орешек. А теперь сделаю это даже быстрее, потому что знаю точные даты трех ближайших схождений потоков и результаты моих экспериментов с первыми двумя. А значит, могу не повторять их, а сразу перейти к новым. Крутота, правда?

– Крутота… – эхом повторила я. Все-таки разговор не очень помогал.

– Осталось выбрать, куда я теперь отправлю зонд через десять дней. А может быть, даже наплюю на все запреты руководства и отправлюсь сам.