Ни слова о любви - Вера Фальски

— Так или иначе, это ведь моя жизнь, — всхлипнула Сабина, которую тронули слова ее телефонного друга.

— Да, и за тебя ее никто не проживет, — добавил Зыгмунтович.

— Вот именно.

После разговора с писателем Сабина немного воспрянула духом. В ее голове продолжали звучать слова: «Твое решение послать все это к черту очень вдохновляет меня». Но для разнообразия она попыталась проанализировать свою ситуацию с холодной головой. «Это битва Давида с Голиафом. Я одна против крупной корпорации, в распоряжении которой — целая армия юристов. Они в два счета пустят меня по миру. Сумею ли я начать все заново? Получать сакраментальную „среднюю зарплату по стране“, хотя бы в той же „Афродите“, и радоваться, что никому ничего не должна?» Такая перспектива казалась в некоторой степени соблазнительной, но при одной мысли о том, что на ее сбережения наложат лапу те, кто вообще не имеет к ним отношения, Сабина тряслась от злости.

И тут-то у нее в голове прояснилось. Кое-кто сумел бы справиться с этой ситуацией. Ее бывшая агентша. Никому, кроме нее, не удавалось доводить Сабину до белого каления, но никто, кроме нее, не умел и обводить вокруг пальца всех этих больших шишек, от которых зависело ее, Сабины, профессиональное будущее. Что ни говори, а Люцина, эта безбашенная баба, подобных жизненных вызовов не боится. Никто, включая самых мощных игроков в их сфере, не являлся для нее непреодолимым препятствием. «Гм, да вот захочет ли она теперь со мной говорить… — сомневалась Сабина. — Да и я… Готова ли я опять с ней то и дело цапаться?» Взвешивая разнообразные «за» и «против», она, к своему удивлению, осознала, что даже соскучилась по Люцине. Да, эта рыжая стерва залила ей немало сала за шкуру, никто не бесил ее так, как Люцина, — и все же…

Они немало прошли вместе. Долгие годы они виделись чуть ли не каждый день — с ней Сабина проводила уж точно больше времени, чем с собственным (ныне уже бывшим) супругом. Да, в своих неприятностях, возникших после скандала с Магдаленой Телешко, Сабина отчасти винила именно Люцину, но она не могла забыть и о том, что успех Сони Гепперт в значительной степени был делом рук агентши. Кроме того, ей в любом случае нужно было связаться с Люциной, поскольку именно у нее хранились все договоры писательницы.

Обкусывая заусенец, Сабина раздумывала, как составить электронное письмо Люцине. Может, просто скопировать письмо от юристов телеконцерна, добавить вопрос: «Можем мы это как-нибудь разрулить?» и отправить — в надежде, что Люси засучит рукава и быстро отстучит в ответ: «Да, дорогуша, разумеется, сейчас я это улажу»… Нет, так, наверное, не пойдет. Все-таки их разрыв, инициированный Сабиной, требовал более впечатляющих слов примирения. Но просить прощения она не станет, это уж точно! Это было бы слишком, да и не за что ей извиняться…

И тут ее осенило. Она разыграет эту ситуацию, как партию в покер. Пусть это выглядит шансом для Люси — шансом реабилитироваться. Агентша должна отдавать себе отчет, какое огромное счастье ей привалило. Такой расклад сил даст Сабине преимущество, козырь, который понадобится в будущем, когда Люцину придется усмирять, — а в том, что рано или поздно делать это придется, Сабина была убеждена. Итак, чтобы возобновление их сотрудничества имело смысл, Люцина должна будет соблюдать определенные правила.

Сабина решила подойти к делу методично и составить список. Агентша, в обязанности которой входило в том числе и обеспечение соблюдения договоров, будет уважать принципы, сформулированные по образцу юридических документов. Чтобы записать все положения, Сабине понадобилось менее пяти минут.

Сабина сосредоточенно просматривала список. Кажется, все пункты звучат достаточно грозно. Все ли она упомянула из того, что даст ей возможность впоследствии укрощать непокорную — и единственную в своем роде — агентшу? Что ж, другого выхода нет. Ей нужна Люцина.

Наутро, когда зазвонил телефон Сабины, часы показывали девять часов и одну минуту.

— Девять уже пробило, значит, можно тебе звонить, ха-ха-ха! — Услышав слегка хриплый голос Люси, Сабина облегченно вздохнула. — Дорогая, ну и долго же ты держала меня в неведении! Я уж думала, что ты вообще больше не проявишься! А что касается сути дела, моя красавица и умница, моя милая САБИНА, — ее имя она произнесла с особым нажимом, желая подчеркнуть, как глубоко она восприняла новые правила, — все будет так, как ты хочешь. Я принимаю твои условия на сто процентов! Да-да, золотце, ты не ослышалась — на все сто процентиков. Ты ведь знаешь, я человек компромисса. — Эту тираду Сабина слушала с улыбкой: она и сама удивлялась, но чрезмерно экзальтированный голос Люцины действовал на нее успокаивающе. — Послушай, у меня столько идей, что голова чуть не лопается. Не переживай ни о чем! Я поддержу твой новый проект с полнейшим энтузиазмом. И пускай романы о травмах и бедствиях — не моя специализация, но с тобой я могу продвигать что угодно, вплоть до современной поэзии, ха-ха-ха! И твой новый роман меня не отпугнет. Он откроет тебя с новой стороны. Это большой шанс для нас обеих. Шанс на развитие. Перемены всегда хороши, я читала об этом у Ошо… Эй, Сабинка! Почему ты молчишь?

— Спасибо, что позвонила, Люцина. — У Сабины даже голос слегка задрожал. — Видишь ли, у меня серьезная проблема и мне нужна твоя помощь.

И она вкратце пересказала хитроумные аргументы нанятого Моникой Кардас адвоката, стараясь говорить максимально по существу и не поддаваться эмоциям. Наконец она умолкла, надеясь, что Люси сейчас скажет нечто вроде «И это все? Это для меня плевое дело, малышка». Но ничего подобного Сабина не услышала. С той стороны воцарилась мертвая тишина.