Марш обреченных - Виктор Орлов-Пушкарский

В голове прозвучало системное сообщение от артефактов: «Внимание! Вирусная атака. Незаконная авторизация. Блоки…овка фун…й». Артефакты замолчали, а я почувствовал, как тают мои щиты и вся магитроника выходит из строя. КАК?!

Мозг еще не успел все осмыслить, как подсознание само начало отдавать телу приказы. Вот тут мне на самом деле стало страшно, а по коже пробежал лютый мороз. Страх перед смертью буквально плеснул в кровь адреналин. В тот момент я уже ни о чем не думал, полностью отдавшись рефлексам. Телекинетический всплеск подбросил меня с земли, поставив на ноги, и я замер, целясь в Мастова. Артефакты подвели меня, но сейчас, как это обычно бывает, действовали те рефлексы, которые нарабатывались долгими тренировками и медитациями. Ложные вероятности решающего выстрела потекли назад, становясь в конец очереди, чтобы уступить место одному верному, способному пройти защиту Меча и поразить его парализующими чарами. Мастов ускорился и мгновенно сократил дистанцию, но я успел сделать рывок назад, уходя из-под выпада, и выстрелил практически в упор. Одиночная пуля «Оксида» совершила невозможное, пройдя дымчатые щиты мага, которые попытались накинуться на летящую опасность, но вдруг промахнулись.

Тренер зарычал от злости и парализованным манекеном повалился на землю. Его оружие упало рядом, но не реагировало, так как хозяин был жив, а мысленных приказов не поступало. Полуразумной системе было не понять, что энергетические вирусы полностью парализовали магию владельца и в данный момент пожирали его темную энергию, буквально выдирая ее из биоэнергетической оболочки.

Удача! Я потянулся за коммуникатором, чтобы вызвать ОМОН, так как со сломанными артефактами я бы не удержал и не допросил Мастова. И тут сильный удар сзади опрокинул меня на землю. Чужая тяжелая нога встала на спину так, что затрещали ребра. Другая нога выбила пистолет из руки. Следующий удар пришелся по голове, и я потерял сознание.

– Эй, парень, ты чего тут разоспался? – разбудил меня чей-то странный голос. – Заболеешь же.

Я с трудом разлепил глаза и понял, что мне жутко холодно. Чья-то тяжелая рука бесцеремонно тормошила меня. Свет падал какой-то не такой, интуиция подсказывала, что уже наступило утро, к тому же вся одежда оказалась насквозь мокрой от ночного дождя, не оставившего на мне для утренней росы ни клочка сухого места.

Приняв сидячее положение, я осмотрелся, но хозяина странного голоса нигде не увидел. Удивленно протерев глаза, я все же обнаружил его.

– Ну вот, с добрым утром, – раздался мыслеголос аркенийского чешуйчатого кота, разлегшегося рядом со мной. – Ты чего это под дождем спать удумал? Пьяный был, что ли? Хотя нет, не пахнешь. Я тебя немного погрел, пока пытался разбудить, но со всех сторон мне не прижаться.

И действительно, бок, к которому прижимался горячий кот, уже начал согреваться после ночного холода.

– И тебе привет, – наконец-то сообразил я. – Как тебя зовут, добрый кот?

– Фугасик, – он с гордостью вскинул голову. – Бывший бойцовый кот Имперской Службы Безопасности, где и получил соответствующее усиление разума. Нахожусь на пенсии и подрабатываю сторожем в детском садике «Черемушка».

Кот мог общаться только мысленно. С ним было приятно вести диалог, так как все мысли Фугасика блистали кристальной чистотой, светились дружелюбием и не имели двойного дна. Только воспринимал я их как-то не так, но пока не мог понять почему.

– А я простой следователь Стражи Порядка, лейтенант Зор Летов, – я протянул руку и осторожно пожал огромную лапу бойцового кота. – Как я заснул, сам не понимаю, а вот ты тут зачем в такую рань? На кабанчиков охотишься?

Кот молча отреагировал малопонятным движением, но я не знал, что оно означает. Все невербальное общение Фугасика ограничивалось сменой положения головы, определенным прищуром глаз и вилянием хвоста. Я не разбирался в языке тела чешуйчатых котов и не понимал большинства его реакций.

– Нет, что ты, я выгуливаю своих детенышей, вон они резвятся, – на этот раз хвост кота однозначно указал направление в ту сторону, где на траве развлекались три котенка. – Ну и показываю, как надо подкрадываться к врагу и нападать на него.

Маленькие котята, сами размером с карликового кабанчика, боролись, барахтались в мокрой от дождя и росы траве и ни о чем не беспокоились. Им было абсолютно наплевать на папашку, который вздумал начать учить их раньше положенного природой срока, позабыв о собственных инстинктах.

– Мне кажется, – мягко произнес я. – Что им абсолютно до звезды твоя наука.

– Нет, что ты. Смотри. Дети, а ну ко мне! – Вдобавок он рыкнул, не надеясь, что котята поймут его разумную мыслеречь. – В воспитании детенышей все основывается на личном примере. Поверь мне, лейтенант, я уж этой науки у магов в ИСБ нахватался сполна. Да и в детсаде воспитательницы подсказывают.

Фугасик вдруг вжался в траву и пополз вокруг меня. Детеныши замерли, навострили ушки, и тут их еще детские охотничьи инстинкты начали просыпаться, но пока только в виде игры. Папа-кот замер и вдруг резко подпрыгнул вверх и упал на землю, что-то прижимая к ней лапами. Котята поняли игру по-своему. Еще неуклюжие, на слабеньких лапках, они подползли к Фугасику поближе и начали прыгать на него, вызвав у того бурю восторга и смеха. Я тоже не удержался и заулыбался.

– Ну как считаешь, похожи они на меня? – В его мыслеголосе чувствовались нотки гордости.

– Абсолютно! – поддержал я папашу-кота, так как, на мой взгляд, все они были на одну мордочку.

Я взял на руки одного котенка, на самом деле оказавшегося кошечкой. Девочка смешно зашипела, протестуя против такого обращения. Я положил ее на траву и начал гладить по голове.

– Ну что ты ее как собачку по голове гладишь? По спине надо! – недовольно заворчал Фугасик.

– Это полезно, – возразил я. – Пока чешуйки еще не наросли и кожа мягкая. Легкий массаж кровеносных сосудов, снабжающих мозг кислородом. Умнее будет.

– Да?! – Кот начал вылизывать голову ближайшему котенку, тут же попытавшемуся увернуться от могучего языка отца. – А у тебя есть свои детеныши?

– Пока нет… – Я мигом погрустнел, но тут же постарался справиться с эмоциями, чтобы не испугать кота. – Но скоро должен появиться первый.

– Молодец! А у меня это уже третий помет! – похвастался Фугасик. – Я как пришел в «Черемушки», так и началась жизнь вольготная. Рядом парк со свинками, озеро небольшое, детишки в детском саду. Я люблю детей… Разве что кошки здесь не разумные, так как их на службу не берут и разум им не усиливают. Не о чем с ними поговорить, но я с воспитательницами болтаю. Они, бывает, ворчат, если я подсказываю детишкам на математике.

Не только Фугасик любил детей, вся кошачья порода имеет такую особенность. У них слишком сильно развиты родительские инстинкты. Они готовы заботиться о совершенно любых детенышах, даже другого биологического вида… Скажи я, что моя Селина в плену, и она ждет ребенка, кот тут же бросил бы все и пошел со мной штурмовать любые крепости. Достаточно было просто рассказать, даже просить не пришлось бы… От воспоминаний о Селине веселое настроение, подаренное жизнерадостным котом, улетучилось окончательно, но я продолжал сдерживать эмоции, чтобы не расстроить Фугасика.