Меч с берегов Валгаллы - Наталья Александрова

Митяй хотел броситься наутек — но ноги не слушались его, они словно приросли к земле, точнее, к основанию каменного саркофага.

А призрачный воин стал еще больше, он склонился над дрожащим от страха крестьянином и поднял свой меч.

— Ты нарушил мой покой, несчастный! — прогремел его голос. — Ты посмел потревожить мою могилу! За это ты заплатишь высокую цену — свою жизнь!

— Отче наш… — забормотал несчастный крестьянин, но дальше не смог продолжить — теперь уже и голос не слушался его.

А призрачный богатырь поднял меч еще выше — и опустил его на незадачливого грабителя.

Словно молния, пронзила тело Митяя страшная боль.

В последнюю секунду привиделся ему новый крепкий хлев, а в нем — две сытые, гладкие коровы. А напротив хлева — конюшня, и в ней — две лошади, одна каурая, а другая серая в яблоках… а вдалеке, возле леса — лужок, его лужок…

Больше он ничего не увидел.

Мертвым упал крестьянин на дно саркофага.

В ту же секунду каменная крышка упала на саркофаг и закрыла его от посторонних взглядов.

И луна спряталась за облака, так что склеп погрузился в густую, вязкую темноту.

Кирилл остановил машину возле самой кладбищенской ограды, заглушил мотор, но еще несколько минут молча сидел, не решаясь выйти из машины.

— Прости, — сказал он наконец, повернувшись к Симе, — прошло столько лет… мне казалось, что все это давно забыто, но сейчас воспоминания вдруг обрушились на меня, как снежная лавина. Мне нужно было какое-то время, чтобы справиться с этим, но теперь я готов.

— Как скажешь, — Сима пожала плечами. — Это твои воспоминания… ты захотел прийти сюда…

Кирилл открыл дверцу, вышел из машины, помог выйти Симе, и они пошли вдоль ограды.

На город опускались ранние осенние сумерки.

Ворота кладбища были закрыты, на них висел ржавый замок.

— Ну вот, — проговорила Сима с затаенным облегчением. — Мы сюда не попадем…

Ей вовсе не хотелось в сумерках бродить по заброшенному кладбищу, о котором ходило столько страшных историй.

Правда, теперь она знала, что слухи о пропавших женщинах сильно преувеличены, но все равно в душе у нее оставался какой-то неприятный осадок.

Кирилл, однако, был сильно разочарован. Он вертел замок, даже попытался открыть его валявшимся поблизости ржавым гвоздем, но безуспешно.

Вдруг Сима заметила две бредущие вдоль забора фантастические фигуры — облаченные в пестрые, изодранные лохмотья, заросшие до глаз бородой, опухшие от многолетнего пьянства, они брели, волоча мешки, набитые пустыми бутылками и банками из-под пива.

Сима узнала их — это были те самые бродяги, на которых она наткнулась, когда попала на кладбище через подземный ход. Правда, теперь они не казались ей такими страшными — просто два старых бомжа, возвращающиеся с ежедневного обхода в свое логово со своими сомнительными трофеями…

— Тише! — Сима схватила Кирилла за руку и оттащила его в густую тень. — Смотри, эта парочка обитает на кладбище, если кто и знает, как сюда попасть, так это они!

Действительно, бомжи неторопливо прошли мимо ворот, остановились неподалеку от них, огляделись по сторонам. Один из них ухватился за ограду и потянул ее на себя.

Часть ограды сдвинулась с места, открыв проход, достаточно широкий для человека. Бомжи протиснулись на кладбище, втащили мешки со своей добычей и поставили ограду на место.

Выждав несколько минут, Сима с Кириллом подошли к тому месту, где бомжи пробрались на кладбище, и быстро нашли незакрепленную часть ограды. Кирилл отодвинул ее в сторону, помог протиснуться Симе, пролез за ней и поставил решетку на место.

Они оказались на кладбище, среди заброшенных могил и покосившихся надгробий.

Сумерки сгущались, и старые могилы казались особенно зловещими. Ветер с тоскливым скрипом раскачивал деревья, в сухой траве что-то шуршало. Сима невольно вцепилась в рукав Кирилла, вглядываясь в окружающую их враждебную темноту.

Вдруг в этой темноте мелькнул тусклый огонек, кусты зашевелились, и за ними послышалось жуткое завывание, которое перешло в страшный хриплый хохот.

— Что это было? — испуганно проговорил Кирилл.

И тут Сима шагнула вперед, вглядываясь в темноту.

— Куда ты? — Кирилл попытался остановить девушку. — Пойдем отсюда скорее!

Но Сима только отмахнулась от него и громко крикнула:

— Эй, вы, чучела огородные! Выходите, мы вам не сделаем ничего плохого! Наоборот — выпить дадим!

В кустах снова что-то зашуршало, но затем наступила тишина.

— Выпить! — повторила Сима. — Хорошей водки!

Тут же кусты раздвинулись, и из них выбрался на дорожку один из бомжей.

— Водки? — проговорил он мечтательно. — Правда, дадите настоящей водки?

— Куда ты пошел, Хрящ?! — донесся из кустов хриплый голос его приятеля. — Мы так не договаривались! Мы их напугать должны! Ты должен выть…

— Да иди ты… в склеп! — отмахнулся Хрящ от приятеля. — Она мне водки обещала! Я уже одиннадцать лет настоящей водки не пробовал! Даже одиннадцать с половиной!

— Ты, Хрящ, чересчур доверчивый! — послышалось из кустов. — Знаешь ведь, что бесплатная водка бывает только в мышеловке!

— Зато ты больно умный! В общем, ты как хочешь, а я за водку на все согласен!

Из кустов выбрался второй бомж с тлеющим факелом в руке.

Он недоверчиво уставился на Симу и спросил:

— Что это вы водку кому попало раздаете?

— Мы не кому попало, — возразила Сима. — Мы только достойным.

— А мы самые что ни на есть достойные! — оживился Хрящ. — Я вот, к примеру, в советские времена был токарем шестого разряда…

— Прежние заслуги не в счет! Засчитываются только нынешние!

— Я тебе говорил, Хрящ, — прохрипел второй бомж, — ничего она тебе не даст, только зря время потратишь! У нее, может, и водки никакой нет — одни лишь разговоры!

— А вот и есть. — Сима показала бомжам горлышко бутылки.

— Правда, водка! — Хрящ умильно облизнулся и шагнул вперед. — А какие заслуги засчитываются?

— А вот ты это кладбище хорошо знаешь? — поинтересовалась Сима.

— Обижаешь! Я это кладбище знаю, как все свои несколько пальцев. Тут вот, к примеру, могила купца первой гильдии Михрюткина, а вон там — провизора Свиристеева…

— Это хорошо, — одобрила Сима его познания. — А вот посмотри на эту фотографию. Узнаешь это место — получишь водку.

— Всю бутылку? — недоверчиво уточнил Хрящ.