Бракованная - Диана Рымарь

— Я бы хотел… — признаюсь сдавленным голосом.

Смотрю в ее добрые глаза и ловлю себя на мысли, что верю ее рассказам. Верю, и всё тут. Но тогда получается, отец в нашей семье — главный злодей? Он действительно не позволял ей со мной видеться?

— Как ты здесь очутилась? — спрашиваю у матери.

— Я мастер перевоплощений! Просто очень хотела тебя еще разочек увидеть…

— То тридцать лет тишина, то вдруг балуешь… — кисло усмехаюсь. — Я поправился, со мной всё нормально.

— Ничего с тобой не нормально… — вдруг цокает она языком.

— Это почему? — хмуро интересуюсь.

— Лёвушка, ты раньше на фото другой был… Ладный, справный, улыбался, а теперь что?

— На каких фото? — сначала не понимаю.

— Ну… на всех… Я слежу за всеми группами и аккаунтами мясокомбината «Величаевский» в соцсетях и мессенджерах. Также просматриваю прессу, очень радуюсь, когда вижу твои свежие фото… А тут что ни фото, то ты мрачнее тучи. Что у тебя случилось?

— Ты следишь за мной?! — стою с открытым ртом.

— Конечно! Всю жизнь! Ты же мой сын, я должна знать, как у тебя дела…

«Оригинальный способ заботиться о потомстве…» — хмыкаю про себя.

Похоже, я многого не знал о собственной матери. Смотрю в ее полные интереса глаза и, сам не знаю зачем, ляпаю:

— От меня жена ушла.

— Эвелина от тебя ушла? — охает мать.

— Ты знаешь Эву? — сначала удивляюсь, а потом доходит: — Читала о ней в газетах, да? Я еще не сообщал никуда о разводе…

— Вы развелись? — охает мать. — А почему? Она изменила тебе, да?

— Нет, она просто ушла, мам. Не будем о ней.

— Будем! — Она выставляет вперед указательный палец. — Так в чем причина?

— Мы с отцом очень похожи, мам… — тихо отвечаю. — Я не был Эве идеальным мужем.

— Небось, ревновал к каждому столбу, раздавал направо и налево приказы, доводил до белого каления? Это вы можете, Величаевы…

— Видимо… — пожимаю плечами.

— Видимо, Лёвушка? Ты что, не выяснил причин? Не поговорил с ней толком?

— Всё и так ясно… На хрен ей не сдался, о чем разговаривать?

— Нет, не ясно! Поезжай и спроси! И запомни — когда ревнуешь, сам себя принижаешь. Ревностью ты показываешь, что не веришь своей половинке! А без доверия какой брак?

Через два дня:

Пятница, 29 июля 2022 года

6:30

Лев

«Поезжай и спроси!» — гудят в голове слова матери. Как ни старался, я не смог от них избавиться. И ведь поехал же. Как последний дурак поперся к черту на кулички. На кой мне это всё надо…

Понимаю: лукавлю, потому что надо — и очень сильно. Мне это так надо, что дышать больно.

Как представлю, что снова увижу ее… Уже ради одного этого, ради короткого пятиминутного свидания я согласен на всё.

Ведь пошлет! Развелась без единого звонка, в больницу ни разу не пришла. Пошлет, как пить дать… уеду несолоно хлебавши. Ну-у, хоть посмотрю на нее. Тащить никуда не буду, это мы уже проходили. Но хоть налюбуюсь, как мама говорит, очень соскучился. Прям зудит всё, так хочу ее видеть.

Может быть, за те три месяца, что мы не виделись, она успокоилась? Побалует меня человеческим разговором. Представляю, как буду с ней сидеть в ресторане «Отличной», и кровь закипает, дыхание перехватывает. Очень соскучился, слишком соскучился…

Приехал в Дивноморское поздней ночью, заселился в том же отеле, что и в прошлый раз. Поспал немного, проснулся еще до рассвета и вот сижу на балконе с чашкой кофе, смотрю на море, жду подходящего времени, чтобы заявиться незваным гостем. Я бы прямо сейчас пошел, но в шесть утра как-то не принято.

Решаю сходить на пляж, искупаться, за это лето не довелось еще ни разу. Я вообще в последний раз отдыхал в больнице, кажется.

Иду в спальню, надеваю шорты, футболку и с полотенцем наперевес двигаюсь на выход.

— Куда вы, Лев Владиславович? — тут же бежит за мной Павел.

Странный он… Сразу по возвращении из больницы я положил на его счет такую сумму, что ему в принципе теперь работать несколько лет не обязательно. Был уверен: уйдет, откроет свое дело. Но нет, не ушел, наоборот, стал еще более преданным, чем раньше. Может быть, дело в том, что к деньгам я еще и личные извинения добавил. Когда на своей шкуре попробуешь, каково это — быть мишенью, оно как-то сразу доходит.

— Поплаваю!

— Я с вами, — тут же кивает он.

Вместе выходим на улицу, спускаемся к пляжу. Некоторое время бредем в сторону «Отличной» — что поделаешь, тянет меня в ту сторону.

Море шумит, дышит, щедро делится своим ароматом. Заглядываюсь на то, как солнце играет в волнах, и вдруг краем глаза замечаю фигуру в белом. Она вдалеке, меня не видит, а я наблюдаю, словно зачарованный…

Эва прекрасна в лучах утреннего солнца. Она снова осветлила волосы, выпрямила их, теперь выглядит как-то по-другому, такой… умиротворенной, что ли? Она в объемном белом балахоне. Идет к воде, пробует ее ногой.

Ловлю себя на том, что несусь к ней со всех ног. Она в это время скидывает с себя балахон и оказывается в открытом белом купальнике, а еще у нее торчит животик. Смотрю, и сердце долбит грудную клетку как обезумевшее.

Я останавливаюсь метрах в двадцати, дальше идти не могу — слишком переполняют чувства. Как последний осел плюхаюсь на колени.

— Весте быть… — тихо шепчу.

Глава 51. Весте быть

Тогда же:

Лев

Она видит меня. Видит и громко охает, закрывает рот ладонями.

Поднимаюсь с колен и спешу к ней.

— Эва… Я так рад!

А она пятится, даже не смотрит, что позади нее вода, чуть не падает.

Подлетаю к ней за долю секунды, удерживаю, обнимаю, дурею от ее запаха.

— Я не отдам… — шепчет она.

— Что не отдашь? — сначала не понимаю.

С меня достаточно уже того, что она рядом, о большем счастье и не мечтал даже, а тут еще и ребенок. От переизбытка чувств мой мозг отключается, а внутренности переворачивает.

— Я тебе его не отдам! — продолжает она внезапно окрепшим голосом, потом пытается меня отпихнуть — Уезжай туда, откуда приехал!

— Милая моя, драгоценная, ничего не бойся, я не…

И тут вдруг слышу звук взводимого курка, а потом спокойный размеренный голос приказывает:

— Отойди от нее…

Оглядываюсь и вижу того самого малорослика с мертвым лицом, который служит охранником в «Отличной». Стоит на расстоянии двадцати метров, целится мне в голову.