Наследники империи - Павел Молитвин

— Не вздумай пускать в ход свои чары! Прежде надо разобраться, зачем Шигуб это сделала, и, вообще, помни, что только благодаря ей нгайй не принесли меня в жертву Сыновьям Оцулаго!

— Чтобы расправиться с этой стервой, мне не понадобятся никакие чары! процедила Мисаурэнь и подняла лежащее у ее ног копье. — Я предупреждала, что дикарке нельзя доверять…

— Но снадобье ее в самом деле излечило вас с Эмриком от дрожницы! прервала ее Батигар. — Да и Лагаширу заметно полегчало.

— Мне известно, почему ты защищаешь ее! Прочь с дороги! — Угрожающе выставив перед собой копье, Мисаурэнь двинулась к Шигуб, не обращая внимания на стоящую у нее на пути принцессу.

— Вот-вот, только смертоубийства нам и не хватало, — насмешливо произнес за ее спиной Эмрик. — Как, кстати, твоя Двуполая Ульша относится к пролитию крови? Доводилось мне слышать, что она, как и большинство прочих богов, печется о тех, кто дарует людям жизнь, а не о тех, кто отнимает ее у своих ближних.

— Что б ты понимал в учении жрецов Великой Матери! — презрительно бросила ведьма, не оборачиваясь.

— Ничего, — смиренно согласился Эмрик. — Зато я, в отличие от тебя, понимаю, что, пока мы спали, Шигуб могла всем нам перерезать глотки, однако не сделала этого. Хотя причин для этого у нее было несравнимо больше, чем у тебя.

— Вздор! Из-за нее нам не удастся встретиться с Мгалом, который в поисках Батигар наверняка бы пришел к скале Исполненного Обета. Мы потеряли след кристалла Калиместиара, и виновата в этом мерзкая дикарка! — Мисаурэнь готова была испепелить взглядом невозмутимо прислушивавшуюся к разгоревшемуся спору кочевницу, но копье опустила и уже не пыталась отпихнуть преграждавшую ей путь принцессу.

— Мне кажется, Шигуб не зря опоила нас сонным зельем. Ты ведь сделала это, опасаясь, как бы Девы Ночи не заметили и не перебили нас? — обратилась она к нгайе.

— Отвечай же, или, клянусь Грозноглазым, я все же выпущу тебе кишки! воскликнула Мисаурэнь, пуще прежнего разъяренная молчанием Шигуб.

— Оставь ее в покое, — посоветовал Эмрик, вглядываясь в нависшие над рекой утесы, образовывавшие некое подобие гигантской арки. — Теперь уже не имеет значения, из-за чего мы оказались во Флатарагских горах. Значительно важнее узнать, что ждет нас по ту сторону гор. Действительно ли, что за ними простираются Земли Истинно Верующих? Шигуб, твои соплеменницы когда-нибудь спускались по течению Ситиали? Попытайся припомнить, что рассказывали нгайи об этой реке? Нет ли на ней водопадов, не уходит ли она под землю? Если судьба готовит нам очередные испытания, не мешало бы подготовиться к ним заранее.

— Уплывших по Ситиали в степи называют «живыми мертвецами», — нехотя произнесла Шигуб после долгого молчания. — Когда-то, давным-давно, целое племя нгайй, скрываясь от гнева Сыновей Оцулаго, погрузилось на плоты и отправилось вниз по течению этой реки. Уплывали по ней и отступницы, и ни одна из них не вернулась, чтобы рассказать о землях, лежащих за горами Оцулаго. Матери родов утверждают, что живущие в недрах гор злые духи пожрали их. С Матерями не спорят, но Вещие Девы, рождающиеся изредка среди нгайй, говорили другое. Будто за горами есть города, которые больше Бай-Балана. И бежавшие из степи Девы Ночи живут в них, по-прежнему славя божественную Омамунгу.

Плот накрыла тень от нависающих над рекой скал, похожих на чудовищные полуразвалившиеся ворота, и Шигуб замолчала, пораженная диковинным зрелищем. Мисаурэнь и Батигар тоже, задрав головы, уставились на изъеденные ветрами, временем и непогодой утесы, и лишь Эмрик продолжал смотреть прямо перед собой, то и дело поворачивая рулевое весло, дабы не позволить мощному течению выбросить плот на вздымавшиеся из воды глыбы черного базальта.

Проснувшись среди ночи и увидев, что товарищи его спят, а Шигуб стоит у руля, он сразу же заподозрил неладное. Вид обступавших Ситиаль утесов подтвердил его опасения: нгайя не долго оставалась бессловесной и безучастной ко всему пассажиркой и не замедлила внести в их планы некоторые изменения. Затевать скандал было бессмысленно, одного взгляда по сторонам хватило, чтобы понять — вернуться в степь не удастся. Но это, как ни странно, не особенно огорчило Эмрика. После встречи с Батигар мысли его все чаще обращались к Гилю, уплывшему, по словам Лагашира, на корабле имперцев в Махаили. Он не сомневался, что туда-то Мгал в конце концов и отправится и путь по Ситиали, если и правда катит она свои бурые воды в Земли Истинно Верующих, окажется ничем не хуже, а, может статься, и лучше других путей. Разумеется, найти в огромной империи Гиля будет непросто, но если мланго всерьез заинтересовались чернокожим целителем и на борту «Кикломора» он оказался не случайно, то искать его следует в Ул-Патаре, и именно так Мгал, надо думать, и поступит.

Размышляя о том, что все складывается не так уж и плохо, Эмрик вновь задремал и окончательно проснулся уже на рассвете. Благодаря отвару, изготовленному Шигуб, о дрожнице ему напоминала только легкая ломота в суставах, и он поспешил сменить простоявшую всю ночь на руле нгайю. Попросив ее прошлым вечером ненадолго подменить его, Эмрик не догадывался, к каким серьезным последствиям это приведет, и почел за лучшее до поры до времени не сообщать никому о том, что плот их давно уже миновал скалу Исполненного Обета.

Кинув последний взгляд на исполинскую каменную арку, скрывшуюся за очередным поворотом реки, Эмрик прислушался к неспешно льющейся речи Батигар, убеждавшей Мисаурэнь, что Махаили находится ближе, чем Бай-Балан, к сокровищнице Маронды и если им удастся отыскать Гиля, то они непременно найдут и Мгала, и подумал, что Дорога Дорог вовсе не обязательно должна походить на широкий проезжий тракт, и когда она порой приобретает вид нехоженой, заросшей бурьяном тропы, это еще не означает, что идущие по ней заплутали или сбились с верного пути.

Он посмотрел на Шигуб, одиноко сидящую на противоположном конце плота, и улыбнулся. В отличие от остальных его спутников, она еще не догадывалась, что тоже ступила на Дорогу Дорог. И любовь, выведшая ее на этот путь, и милосердие, проявленное девушкой к тем, кого считала она своими недругами, говорили о том, что первое испытание пройдено ею успешно. Ибо как Дорога перекраивает людей, так и люди переиначивают Дорогу, и, раз поступив против совести, освободитель становится угнетателем, лекарь — отравителем. А если так, то Дорога Дорог легче всякой другой может превратиться в дорогу жестокости, предательства и убийства, и прокляты будут тогда идущие по ней детьми, внуками и правнуками своими. Да уберегут боги всех пребывающих в пути от подобной участи!

Азани заворочался в глубоком роскошном кресле и осторожно принялся массировать отчаянно болевший затылок. Он провел беспокойный вечер, бессонную ночь и отвратительное утро. Больше всего ему хотелось сорвать на ком-нибудь переполнявшую его злобу, но отлично вымуштрованные слуги не давали к тому ни малейшего повода. Всем им была известна причина скверного расположения духа молодого господина, однако на цыпочках они ходили не столько страшась хозяйской немилости, сколько сочувствуя поразившему его несчастью. Ибо двадцатишестилетний фор был гневлив, да отходчив, а Марикаль обитатели дома Храфетов любили вполне искренне. Младшая сестра фора редко повышала голос, хотя умела настоять на своем, была на редкость разумна, рассудительна и помимо доброго нрава обладала привлекательной внешностью — сочетание качеств, по общему мнению, не частое, особенно если речь шла о госпоже из высокородных.