Первая кровь - Игорь Черемис

том, что отвергнутые девственницы вполне могут спроецировать свою неудачу в охмурении выбранного кавалера на весь мир и захотеть свести счеты с жизнью. Честно говоря, я совершенно не закладывался на такой вариант и даже не предполагал, что в таких условиях нужно делать. Наверное, стоило всё-таки прояснить диспозицию, прежде чем ввязываться в это противостояние.

– Алла, мой вопрос может показаться тебе бестактным, но… ты уже занималась сексом? – прямо спросил я. – У тебя же был парень, ты рассказывала… и, наверное, не один…

– Да! – выпалила она.

А я понял, что она врёт. Безбожно, отчаянно, но врёт. И меня немного отпустило.

– Не обманывай меня, – попросил я. – Это действительно важно.

– Тебе-то какое дело? – она снова насупилась.

– Да обычное, – я пожал плечами. – Так сказать, личный интерес. Ты же вроде ожидала, что я тебя трахну прямо тут, на берегу этой великой реки? Так почему бы мне не поинтересоваться у девушки, которая так себя ведет, состоянием её, так сказать, организма? Ну чтобы в процессе не возникло ненужных коллизий.

– Ой как заговорил, – возмущенно воскликнула она. – Коллизий, надо же! Ты откуда такие слова знаешь, первак из малых ебеней?

– От верблюда, – парировал я. – Я достаточно продвинут для своего возраста, уж поверь.

– И с девушками у тебя было? – сухо спросила Алла.

Вообще-то да, но…

– Нет. Не было.

Во всяком случае, в этой версии истории.

– Тогда откуда?..

– От верблюда, – повторился я. – Ал, хватит ходить вокруг да около. Ответь на простой вопрос – ты занималась сексом? Хоть в каком-либо его виде?

Кажется, она хотела уточнить про виды секса, но осеклась. А зря – возможно, я мог бы рассказать ей много интересно про то, чем могут заняться, например, две девушки.

– Н-нет.

Она выдавила из себя это короткое слово с большим трудом, словно признавалась в совершении страшного преступления. Правда, я не видел в этом ничего страшного – но я совершенно забыл, что это может значить в этом времени, а думать о таком мне было некогда. Кроме того, в восьмидесятых у меня не было друга-девушки, с которой мы могли быть откровенны, а обсуждать подобное с первой женой я не стал бы даже под страхом смерти. Хотя эта жена была из москвичей, и её мнение было бы ценным в данной ситуации.

Про девяностые я был в курсе. Тогда проблему возраста начала половой жизни обсуждали чуть ли не по всем телеканалам, хотя я не помнил, чтобы тамошние эксперты пришли к какой-то одной точке зрения. Кажется, они колебались между четырнадцатью и шестнадцатью годами для девушек, а юноши должны быть на год старше. Но я мог и путать – для меня это было давно, да и тема была не самой интересной, во всяком случае, для меня. Но основные моменты я запомнил.

Но как дела обстоят сейчас? На дворе 1984 год, единственный общесоюзный канал изо всех сил пропагандирует семейные ценности, а злобные киношники исподтишка гадят пропагандистам своими «Ирониями судьбы» и «Любовью и голубями». Впрочем, число разводов в СССР растет, много неполных семей или семей, где отец – горький пьяница и лучше бы его не было вовсе. И эти обстоятельства закладывают паттерны поведений будущих поколений прочнее любых «ироний» и «голубей». До сексуального просвещения в школах дело ещё вроде не дошло, хотя про пестики и тычинки старшеклассникам рассказывают – на специально выделенном классном часе, Отдельно – девочкам, отдельно – мальчикам. Чтобы эти здоровые лбы обоего пола не хихикали как идиоты, когда речь идет о действительно важных вещах.

Я смутно помнил про программу «До 16 и старше…», в которой вроде был какой-то секспросвет – но, кажется, это случилось чуть позже, уже в перестроечные годы. До легендарной фразы «в СССР секса нет» ещё года два-три[4], и по воле случая именно эта максима стала той границей, после которой секс появился – как минимум, на телевидении и в кино.

– И ты этого стесняешься? – с напускным удивлением поинтересовался я.

Алла отчаянно кивнула.

– Брось, – махнул я рукой. – Ничего страшного или стыдного тут нет. В конце концов, не ты первая, не ты последняя.

Я постарался улыбнуться как можно доброжелательнее, и, кажется, это помогло – Аллу слегка отпустило. Она и сама этого не заметила, но я имел наметанный глаз и увидел, что её поза стала чуть менее оборонительной и более расслабленной. Ещё чуть-чуть…

– Аллочка… – я сделал шаг вперед, но решил не провоцировать девушку и остановился. – Нам ещё ехать и ехать вместе, возможно, у нас с тобой даже будет возможность уединиться – если мы решим остановиться на ночевку. И если ты и тогда будешь не против, я тебе с удовольствием покажу, от чего женщины кричат в такие моменты. Тебе понравится, обещаю. А теперь поехали?

Она как-то обреченно кивнула, только я не понял – это было согласие с последним предложением или с обоими сразу. Мне нравилось думать, что с обоими.

Глава 14. На ловца

До Шахт мы добрались около девяти часов вечера и только благодаря тому, что после купания в Доне Алла угомонилась – правда, я не знал, радоваться этому или огорчаться. Она перестала требовать остановиться у каждого столба и начала подремывать, свернувшись клубочком прямо в кресле. Мое предложение сложить задние сиденья и обеспечить ей нечто похожее на большую кровать из наших вещей она отвергла безо всяких объяснений, но я и не настаивал.

Я же давил на газ так, словно за мной гналась стая бандерлогов – хотя, конечно, жигулевский движок сильно ограничивал мои возможности убежать от них. Мы остановились ещё разок, дозаправились в Каменске-Шахтинском, а в остальное время я видел только дорогу, подсвеченную тусклым светом фар «двушки», и почти физически ощущал, как километр за километром приближаюсь к своей цели.

В какой-то момент я поймал себя на ощущении, что это автомобильное путешествие начало меня раздражать. В моем будущем такое расстояние – всего-то тысяча километров – вообще не вызвало бы у меня затруднений. За смену по Москве, разумеется, столько не наездить, особенно без дальних заказов, но по хорошей дороге и на хорошей машине – почему бы и нет? И ничего не раздражало – разве что водители, что тупили по левому ряду, или грузовики, которые от скуки начинали играть в «пятнашки».

А тут вроде и машин на трассе было мало, и ехали мы относительно спокойно – если не считать причуд Аллы, – но меня начала бесить асфальтовая полоса, убегавшая куда-то за горизонт,